James Bibby - Спасение Ронана (пер. М.Кондратьев)

Настала очередь Дина. Он взобрался на трибуну под свист и улюлюканье, и Мартин почти ожидал, что его друг вот-вот оттуда сбежит. Но тут в Дине проявились какие-то новые черты. Он выглядел нервным и немного неуверенным, однако вместо того, чтобы сразу перейти к речи и дать себя заглушить, он подождал, спокойно оглядывая аудиторию, и шум постепенно утих.

– Вы все меня знаете, – наконец начал Дин. – И вы все знаете, что во всех рейдах я был полным… дерьмом. – Он произнес это с обезоруживающей улыбкой, и аудитория разразилась несколько удивленным смехом.

А затем, по-прежнему смеясь, все вдруг поняли, что смеются вместе с Дином, а не над ним.

– Как меченосец я бы и кучку водорослей не побил, – продолжил Дин. – Какое-то время я был разносчиком – всякую всячину разносил. Пожалуй, я был самым скверным разносчиком со времен Тифозной Бетти. Дальше вы сделали меня священником. Сами знаете, что случилось потом. Клятство, иначе и не скажешь…

Он сделал паузу и дал смеху улечься.

– Но я побывал во множестве рейдов. На север, на юг, на материк и на острова. И скажу вам одно. Я горд тем, что я вагин, горд за то, что мы делали.

Это всем понравилось, и аудитория попалась на удочку, купаясь в приятном тепле самодовольства.

– Да, я горд, – продолжил Дин, и внезапно голос его погрубел и исполнился презрения. – Горд за то, как мы по ночам тихой сапой подкрадывались к деревням и резали мирных жителей! Горд за то, как мы жгли их дома и крали их пожитки! Горд за то, как мы, двести тяжеловооруженных вагинов, отважно вступали в бой с равным числом стариков и детей, вооруженных вилами и кухонными ножами! Вот мы все хвастаем, какие мы замечательные воины, но кто вспомнит, когда мы последний раз вступали в честный бой? Когда мы в последний раз ходили в настоящее сражение? Когда мы в последний раз сталкивались с грозным тяжеловооруженным врагом? На моем веку такого ни разу не бывало!

Аудитория огласилась разгневанным гулом, однако возражений никто выкрикнуть не осмелился, ибо слова Дина были до неловкости близки к правде.

– Но почему так случилось? Ведь я знаю, какие вы на самом деле! – Внезапно голос его исполнился совершенно искреннего восхищения. – Я знаю, что вы храбрый и благородный народ! Я знаю, как вы умеете биться! Я знаю, что кровь наших предков по-прежнему течет в ваших жилах! Так почему, когда я приехал на материк, то сразу услышал, как люди говорят о вагинских варварах? О вагинских пиратах? О трусах и убийцах? Почему они так о нас говорят? А давайте посмотрим, что сегодня предложили мои коллеги! Жестокие стычки с грозными и свирепыми туристами на пляжах северного Идуина – как отважно! Резня на Монастырских островах, где можно будет ограбить несколько мирных религиозных общин – как опасно! Или шанс выжить с насиженных мест пиратов Венериче, чтобы самим взяться за наркоторговлю и пиратство – как благородно!… Прошу прощения, но я вам ничего подобного предложить не смогу. Не предложу я вам ни золота, ни самоцветов, ни прекрасных портьер или ковров, чтобы тащить их домой, ни крестьян или стариков, чтобы их убивать. Даже бронзового солнечного загара я вам не предложу. Все, что я могу вам предложить, это смерть. Смерть в бою, но честная и достойная! Там, к северу от Ай'Эля, горстка мужчин из Сидорской гвардии выходит на битву с воинством орков, которых ведет могущественная и страшная колдунья… на битву с двадцатитысячной армией!

Аудитория дружно ахнула, и Дин подождал, пока уляжется возбужденный гул.

– Если гвардейцам повезет, вместе с ними будут биться гномы из Хромовых гор, и все же у орков по-прежнему будет пятикратное численное превосходство. У сидорцев мало надежды – даже несмотря на то, что в их рядах будут сражаться самые знаменитые воины Среднеземья, такие как присутствующая здесь воительница из Вельбуга Тусона!

Тусона подошла к возвышению, встала там и молча оглядела аудиторию.

– У них мало надежды – даже хотя на их стороне такие могущественные волшебники, как Тарл…

Тарл поднялся на возвышение и встал рядом с Тусоной. Сознавая, что он не является такой впечатляющей фигурой, как она, Тарл заранее приготовился к этому моменту. Он театрально поднял вверх указующий перст – и желтый огненный шар ракетой взмыл к потолку, чтобы пробить большую дыру в соломенной крыше. Аудитория снова ахнула.

– У них мало надежды, потому что их значительно превосходят числом. Но если мы поплывем, чтобы стать их союзниками, тогда у них будет надежда! Именно это я и предлагаю! Никакого золота, никакого серебра, а только шанс проверить себя в бою, победить или умереть! Я предлагаю вам доброе имя и славу большую, нежели даже та, которой добились наши предки!

Дин схватил Тусону и Тарла за руки, и они дружно их вскинули.

– Мы отплываем завтра утром! Вы с нами?

На мгновение в зале воцарилась полная тишина, а затем вагины взорвались криками и овацией. Каал, деревенский вождь, взобрался на трибуну и волком глянул на Дина, а потом поднял руки и попросил тишины.

– Итак, мы голосуем – как всегда, поднятием рук. Помните, голосовать могут только люди из этой деревни, имеющие право участвовать в рейде. Кто голосует за Крага?

Немалое число рук поднялось, когда за Крага проголосовала компания его друзей и приспешников. Каал аккуратно пересчитал.

– Сто восемь. Кто за Харальда Седобородого? Поднялась одна рука.

– Один. Кто за Микеля? Опять поднялась одна рука.

– Один. Кто за Дина?

Снова поднялось немало рук, и по мере того, как Каал считал, физиономия его вытягивалась.

– Сто двадцать восемь.

Снова зал взорвался криками и овацией, но сквозь весь этот гвалт, будто боевой топор сквозь мягкую древесину, прорвался один-единственный голос. Это был Краг.

– Ты сосчитал женщин, которые проголосовали за Дина. Они могли быть в его команде, но раз женщины не ходят в рейды, у них нет права голосовать. Это значит, что у меня на два голоса больше!

В зале воцарилась тишина, а затем заговорила Клайра.

– Ты сказал, что тот день, когда женщина одолеет тебя в поединке, станет днем, когда мы сможем отправиться в рейд.

Самодовольно улыбаясь, Краг повернулся к ней.

– Сестричка, – прошипел он, – но ведь ты меня не побьешь, и ты сама это знаешь!

– Зато я побью, – вмешалась Тусона, с радостным видом сходя с помоста. Краг так на нее посмотрел, словно она была тем, во что он только что капитально вляпался.

– Это не твое дело, – прорычал он.

– Не болтай помногу, деточка. Либо ты воткнешь свой модный меч в меня, либо в свою мускулистую задницу. Выбор за тобой.

Краг огляделся, однако на лицах наблюдающих вагинов ясно читалось, что отказ от вызова будет расценен как трусость. Итак, ему предстоял бой с клятской бабой. Пылая злобным презрением, Краг вытащил меч из ножен и начал атаку. А считанные секунды спустя к ужасу своему обнаружил, что бьется не на жизнь, а на смерть.