Наталья Резанова - Не будите спящую принцессу

«Ну вот, оказывается, и границу пересекли. Ласкавый вроде бы растерялся, а так нельзя. С орками главное — не упускать инициативы. Иначе съедят».

— Я Прис-ханум, меченосица на службе у достопочтенного купца Загремима-оглы из города Тирьяк-ата, какового ты видишь перед собой.

— И где же товар достопочтенного Загремима-оглы?

— Все, все отобрали проклятые казачки! Мы дрались, как степные орлы, но напрасно. Потеряно все, кроме чести!

— Тогда зачем вы нам нужны, если у вас ничего нет?

«Если с вас нечего взять» — так следовало понимать его слова.

Я не успела ответить. Ласкавый опомнился.

— Ценность, почтеннейший, не только деньгах, конях и дорогих тканях, — медоточивым голосом произнес он. — Осмелюсь полюбопытствовать, с кем имею честь?

— Сотник Кирдык, — представился серохалатник.

— Особая Незримая Орда, не так ли?

Рысьи глаза орка уставились на Ласкавого.

— Не слишком ли много известно обычному купцу?

Но Ласкавый не дал себя сбить.

— Уважаемый Кирдык должен знать, что купцам нередко дают поручения деликатного свойства. Возможно, у меня есть информация, которая заинтересует Верховного Бабая.

«Браво, есаул!» — мысленно воскликнула я. Кирдык нахмурился.

— Верховный Бабай не со всяким станет разговаривать.

— Ик Бен Банг не поблагодарит вас за то, что вы не доставили нас в Большой Сарай.

— Хорошо. Мы возьмем вас в Сарай. Только прежде ребята пограбят. Иначе нельзя. Национальный обычай. Набег-с.

— Очень древний и уважаемый обычай, — вмешалась я. — Но, почтенный сотник, пограбить вряд ли удастся. Казачки предупредят пограничников.

— А это мы еще посмотрим. — Кирдык отъехал в сторону и что-то сказал своим подчиненным. Те загомонили. По-видимому, возмущались, что грабеж накрылся пыльным веником. Но противоречить сотнику ОНО никто не решился, хоть Кирдык и не был здесь командиром. Роскошный красавец орк, на полторы головы выше среднего орковского размера, в малахае из чернобурки и халате всех цветов радуги с ятаганом дуркменианской работы, восседал на рыжем жеребце, уперев руки в бока. А серый особист спокойно давал ему указания. Я их не слышала, и мне было любопытно, что они предпримут. С одной стороны, оркам набеги запрещать нельзя, они от этого нервные становятся. А с другой — они страсть как не любят быть атакуемой стороной. А если хоть кто-то из казачков уйдет от погони, то этого не миновать.

К нам подъехал один из орков.

— Моя Гаплык, — представился он. — Темник Бурундук велеть, ваша ехай со мной. Твоя моя понимай?

— Понимай, — настороженно сказал Ласкавый.

— Мы поедем, а остальные как же? — спросила я.

— Степью рассыпай, казачка искан, трофей забирай и нас догоняй.

— Слушай, Гаплык, кончай язык коверкать! Я же с тобой нормальным оркским языком разговариваю.

— Нельзя. Обычай такой — инородец разговаривай.

Действительно, среди простых орков бытовало мнение, что чужаки лучше поймут их, если с ними говорить ломаным языком. Как правило, это приводило к прямо противоположным результатам. Хотя высшим слоям общества, судя по речам Кирдыка, подобные предрассудки были чужды.

Но все-таки «твоя-моя понимай» правильно. Набег превратился в облаву. Поразмыслив, я пришла к выводу, что для Кирдыка это было верное решение. Вряд ли орков можно было просто завернуть назад, и Кирдык умело воспользовался общим порывом, одновременно приняв меры безопасности.

Мы же под конвоем поехали вперед. Гаплык возглавлял конвой, составлявший два десятка всадников. В общем, произошел типичный обмен по поволчанской бартерной схеме — шило на мыло. Но, по крайней мере, я продвигалась в предписанном мне направлении.

Спрашивать, какие сведения Ласкавый собрался вдувать Верховному Бабаю, было бессмысленно. Наверняка у недавнего труженика УО имелась в запасе пара-тройка рабочих заготовок. Я спросила его о другом:

— Кто такой Ик Бен Банг?

— А ты что, в самом деле не знаешь? Я думал, ты притворяешься.

— Сейчас-то зачем?

— О боги, и эта женщина собралась ехать в Оркостан!

— Уже едет. Так что лучше тебе ответить, поскольку ты едешь со мной.

Ласкавый оглянулся — не слышит ли его кто из конвойных.

— Это советник Верховного Бабая... фактически, первый министр. При том, что выдвинулся он недавно, примерно год назад.

— Имя какое-то не орковское.

— А он и не орк. Приезжий откуда-то с Ближнедальнего Востока. Или так считается.

— Чтобы иностранец сделал в Оркостане подобную карьеру всего лишь за год? Ты чего-то не договариваешь.

— Извини, Прися, но эти сведения — не для загального вжитку.

— Опомнись, Загремим-оглы. Мы уже не в твоем кабинете в Червоной Руте.

Мое замечание обидело есаула. Он надул и без того пухлые губы.

— Сам знаю. И тебе не худо бы в Оркостане о себе позаботиться... и о своем тяжеловозе.

— А Тефтель здесь при чем?

Мерзкий мерин, стоило мне бросить повод, поскакал гораздо резвее, чем обычно, благо сейчас скорость нам не требовалась.

— Орки не любят крупных лошадей... то есть любят, если их правильно приготовить. Они говорят, что такие битюги своими мощными копытами ранят землю в степи, и потому лучше их сразу съесть. Две пользы от этого: и сыт, и степь не пострадала. Так что не успеешь оглянуться — и останешься с одной Галушкой.

— С кем-кем?

— Кобылу, которую ты с нашей конюшни свела, Галушкой кличут. И то, если орки не решат, что ни к чему бабе верхом ездить...

Вот тут Ласкавый, выдающийся знаток оркских нравов и обычаев, дал промашку. У орков все привыкли ездить верхом, без различия пола, возраста и сословия. А когда шли в большой набег, то женщин по мобилизации призывали в ряды орды. Так что наличие у меня оружия никого из орков не удивило.

— Не знаю, как насчет баб, — фыркнула я, — а вот что два коня для купца — это слишком жирно, орки наверняка решат.

— А вот это мы еще посмотрим. Пусть только Кирдык вернется.

— Если он вернется.

— Вообще-то, независимо от исхода рейда, я не сомневалась, что особист от клинков казачков не падет. Если б он не научился выживать, вряд ли бы занял высокую должность в ОНО. Коллеги бы съели.

Когда стемнело, мы стали лагерем. Орки запалили костерки из кизяка и выставили часовых. Я тоже была настороже. Не то чтоб я опасалась нападения. Но орки проголодались, а Тефтель — скотина изрядно откормленная, и, возможно, Ласкавый был прав. Орки не так подвержены поеданию конины, как жители Великого Хамства. Они просто всеядны. И на всякий случай за Тефтелем следовало приглядывать.

Но до конеедства не дошло. Издалека засвистели, загикали, закричали: «Якши бахча!»

Всадники на низкорослых, лохматых, похожих на волков, поджарых лошаках, вынеслись из тьмы. Один из наездников с хохотом проскакал мимо меня к костру. К седлу его был приторочен мешок, набитый какими-то большими предметами круглой формы. Признаюсь, на миг мне стало не по себе. Казачки не сделали мне ничего хорошего, и я удирала от них с полным на то основанием, но это еще не причина желать, чтоб с них поснимали головы.