Филип Дик - Валис [litres]

Доктор Стоун обладал паранормальным даром вроде его паранормального эликсира Баха, который был не чем иным, как явной мистификацией, прелюдией к тому, чтобы выслушать пациента. Ром, настоянный на цветах, не более того, однако цепкий ум не упускал ничего из сказанного больным.

Доктор Леон Стоун оказался одним из самых значимых людей в жизни Толстяка-Лошадника. Чтобы попасть к Стоуну, Толстяку пришлось едва не убить себя физически после того, как наступила духовная смерть. Не это ли имеют в виду, когда говорят о неисповедимости Господних путей? Как еще мог Толстяк познакомиться с Леоном Стоуном? Только зловещий акт попытки самоубийства – настоящей попытки – мог привести к цели. Толстяку надлежало умереть, или почти умереть, чтобы излечиться – или почти излечиться.

Интересно, где сейчас практикует доктор Стоун? Каков процент выздоровления среди его пациентов? Интересно, как он применяет свои паранормальные способности? Многое мне интересно. Самое ужасное событие в жизни Толстяка – уход Бет с Кристофером и попытка самоубийства – повлекло за собой неисчислимые положительные последствия. Если оценивать события по их результату, Толстяк пережил лучший период в своей жизни. Он покинул Северное отделение сильный, как никогда. В конце концов, никто не может быть постоянно сильным; для любого бегающего, прыгающего, ползающего или летающего создания существует предел, которого не избежать. Но доктор Стоун дал Толстяку то, чего тому не хватало, то, чего полуосознанно лишила его Глория Кнудсон, которой хотелось забрать с собой как можно больше народу. Стоун вернул Толстяку веру в себя. «Вы специалист», – сказал доктор Стоун, и этого оказалось достаточно.

Я всегда говорил, что для каждого человека существует определенное предложение – последовательность слов, – способное уничтожить его. Когда Толстяк рассказал мне о докторе Стоуне, я понял, что существует и другое предложение, другая последовательность слов, способная излечить. Если повезет, вам достанется второе словосочетание, но нельзя забывать и о первом, так уж все устроено. Люди инстинктивно, без обучения умеют составить первое предложение, однако второму нужно научиться. Стефани была близка к этому, когда вылепила маленький горшочек О-Хо и подарила его Толстяку в знак любви, которую не умела выразить словами.

Когда Стоун подарил Толстяку перепечатку из скрижалей Наг-Хаммади, откуда он знал о важности для Лошадника гончара и глины? Для этого надо было быть телепатом. У меня на сей счет нет никакой теории, а у Толстяка, само собой, есть. Он убежден, что, как и Стефани, доктор Стоун был микроформой Бога. Потому я и говорю, что Толстяк не излечился, а почти излечился.

В то же время Толстяк, считая добрых людей микроформами Бога, по крайней мере, оставался в контакте с Богом добрым, а не слепым, злым и коварным. Этот момент надо рассмотреть поподробнее. Толстяк очень внимателен в вопросах о Боге. Если Логос рационален и Логос равен Богу, то рационален и Бог. Вот почему библейское определение Логоса так важно. «Kai theos en ho logos», что означает «и Слово было Бог».

В Новом Завете Иисус говорит, что никто не видел Бога, кроме него. То есть Иисус Христос есть Логос. Если так, то Толстяк познал Логос. Однако Логос есть Бог, соответственно, познать Христа – значит познать Бога. Возможно, в Новом Завете есть еще кое-что, чего люди не видят. Они читают Евангелия и послания Павла, но кто читал Первое послание Иоанна?

Возлюбленные! Мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его как Он есть.

Можно спорить с тем, наиболее ли это важное утверждение в Новом Завете; наверняка оно самое важное из малоизвестных утверждений. «Будем подобны Ему». Значит, человек изоморфен Богу. «Увидим Его как Он есть». Значит, произойдет теофания, по крайней мере с некоторыми. Толстяк вполне мог обосновать произошедшее с ним именно этим отрывком. Он мог заявить, что его встреча с Богом была выполнением обещания, данного Иоанном в его Первом послании. 3:1–2 – для тех, кто изучает Библию, это вовсе не шифр. Они с лету понимают, что такое 3:1–2, а вот непосвященный может и растеряться.

Странно, но каким-то боком этот фрагмент соприкасается с перепечатанными на машинке отрывками из Наг-Хаммади, теми, что доктор Стоун подарил Толстяку, когда тот выписывался из Северного отделения.

Человек и истинный Бог суть одно, так же как истинный Бог един с Логосом. Однако безумный, слепой создатель и его вывернутый наизнанку мир отделяют человека от Бога. То, что слепой создатель полагает себя истинным Богом, только обнаруживает его ограниченность. Сие есть гностицизм. В гностицизме человек объединен с Богом ПРОТИВ мира и создателя этого мира (причем и тот и другой безумны, не важно, сознают они это или нет).

Ответ на вопрос Толстяка: «Иррациональна ли Вселенная и потому ли она иррациональна, что ею управляет иррациональный Разум?» – существует и дан доктором Стоуном: «Да, Вселенная иррациональна, и Разум, управляющий ею, тоже иррационален, но над всем этим стоит другой Бог, истинный Бог, который НЕ иррационален. Более того, истинный Бог смог перехитрить иррациональность нашего мира, Он явился помочь нам, и мы знаем Его как Логос». А Логос, согласно Толстяку, – это живая информация.

Возможно, Толстяк разгадал великую тайну, назвав Логос живой информацией. Хотя, возможно, и нет. Такие утверждения трудно доказуемы. Кого спросить? Толстяку повезло, он задал вопрос доктору Стоуну. А мог бы спросить кого-нибудь из обслуги и по сей день сидел бы в Северном отделении, попивал кофе, читал и прогуливался с Дугом.

Самое главное во встрече Толстяка с Богом – качество встречи. Толстяк стал свидетелем того, как божественная сила овладела нашим миром. Никакое другое слово не годится: божественная сила именно овладела миром. Это ужаснуло Толстяка и в то же время восхитило его. Толстяк-Лошадник понял: помощь пришла!

Пусть Вселенная иррациональна; в нее, аки тать в нощи, ворвалось нечто рациональное, не ожидаемое ни во времени, ни в пространстве. Толстяк увидел это нечто. Увидел не потому, что был каким-то особенным. Нет, увидел потому, что ОНО захотело, чтобы Толстяк увидел.

Обычно оно замаскировано. Его просто никто не видит. Оно, так сказать, сливается с пейзажем. У Толстяка нашлось для него имя.

Зебра [16] Зебра – помимо других значений это слово обозначает также «арбитр» или «судья». (Прим. ред.) . Потому что оно все время разное. Это называется подражанием. А еще мимикрией. Так поступают некоторые насекомые: притворяются чем-то другим, иногда другими насекомыми – чаще ядовитыми – или веточками. Некоторые биологи и натуралисты полагают, что должны существовать высшие формы мимикрии, поскольку низшие формы – так сказать, формы, дурачащие себе подобных, но не нас, – встречаются повсеместно.