Патрик Несс - Вопрос и ответ [litres]

Единственное, что я еще слышала, было мое собственное дыхание – сырое, тяжелое, словно легко уже никогда больше не будет. И вот в этой дышащей тишине я посмотрела вниз, вдоль склона, на всех остальных раненых, на раскрытые в крике боли рты, на пустые от ужаса глаза, перед которыми все еще стояло то, что они видели, когда их спасали… На мистрис Лоусон, бегущую к нам с лекарствами – слишком поздно, слишком поздно… На Ли, который шел вверх по тропинке и звал маму и сестру, не веря, не желая верить, что их нет во всей этой неразберихе… что их здесь нет.

Я думала про мэра там, у себя в соборе, дающего обещания, лгущего, лгущего…

(про Тодда у него в руках)

Я смотрела на Коринн, так и лежавшую у меня на коленях, – Коринн, которой я никогда не нравилась, совсем, ничуточки, но она все равно отдала за меня жизнь…

Мы – это выбор, который мы совершаем.

И когда я подняла на мистрис Койл глаза, от воды в них все кругом засияло остренькими лучами, а восходящее над горизонтом солнце расплылось кляксой на полнеба.

Но ее я видела достаточно ясно.

Зубы оказались стиснуты насмерть, голос густ, как грязь, но я все же выговорила:

– Я готова. Теперь я сделаю все, что вы захотите.

– О боже, – продолжал шептать мэр Леджер. – О боже…

– Вы-то чего так расстроились? – рявкнул я на него наконец.

Дверь нам в обычное время не отперли. Утро настало и прошло; никто так, кажется, и не вспомнил, што мы тут. Город снаружи горел и РЕВЕЛ, но некая циничная часть меня не упустила случая прокомментировать, што ноет мэр потому, што ему не подали вовремя завтрак.

– Добровольная сдача должна была стать залогом мира, – простонал мэр. – А эта проклятая женщина взяла и все испортила .

Я странно посмотрел на него.

– Вы тут, никак, все раем считали. Про комендантский час забыли? Про тюрьмы…

– Пока она не начала эту свою маленькую кампанию, – он затряс головой, – президент ослаблял ограничения. Делал законы мягче. Все должно было быть так хорошо…

Я посмотрел в западное окно, где все еще бился дым, и бушевал огонь, и не ослабевал мужской Шум.

– Надо практично относиться к жизни, – заключил мэр Леджер. – Даже перед лицом тирании.

– Так, стало быть, вот вы у нас кто? – усмехнулся я. – Практичная личность?

– Понятия не имею, к чему ты клонишь, мальчик, – сердито прищурился он.

Я тоже не особенно понимал, к чему клоню. Зато понимал, што мне страшно и я хочу есть и мы торчим в этой идиотской башне пока мир кругом разваливается на куски и можем сколько угодно смотреть на это да только не в силах ничего изменить и я не знаю не знаю не знаю какую роль во всем этом играет Виола и вообще где она и што нас ждет дальше в будущем и как вообще из этого может получиться хоть што-то хорошее а вот што я пожалуй точно знаю так это как меня бесит мэр Леджер со всей своей практичностью .

А, ну да. И еще одно.

– И не смейте звать меня мальчиком.

Он надулся и шагнул на меня.

– Мужчина бы понял, что не все в мире так просто. Не все сводится просто к «прав» и «не прав».

– Мужчина, которого заботит только сохранность собственной шкуры, точно бы понял, – сказал я, а Шум добавил: давай, подойди, ну же .

Мэр Леджер отважно сжал кулаки.

– Ничего-то ты не знаешь, Тодд, – процедил он, встрепенув ноздрями. – Ничего-то ты не знаешь.

– И чего же я не знаю? – Но тут замок издал выразительный клац, и мы оба подскочили от неожиданности.

Внутрь ворвался Дэйви. С ружьями наперевес.

– Пошли. – Одно он сунул мне. – Па ждет нас.

Я вышел, ни слова не говоря.

– Эй! – кричал нам в спину мэр Леджер, но Дэйви просто запер дверь.

– Пятьдесят шесть солдат убито, – проинформировал Дэйви, пока мы катились вниз по лестнице. – Мы убили где-то с десяток и еще одного взяли в плен, но им удалось уйти и забрать почти двести человек заключенных.

– Двести человек ? – Я встал как вкопанный. – Да сколько же их там было?

– Шагай, ссанина. Па ждет.

Я кинулся бегом, штобы не отстать.

Через холл собора и наружу, в двери.

– Вот же суки, – потряс головой Дэйви. – Поверить невозможно, на что они способны. Они казарму взорвали. Казарму! Где наши мужики мирно спали !

Мы вывалились из собора в царивший на площади хаос.

С запада все еще несло дым, так што все кругом стояло как в тумане. Солдаты – сами по себе и целыми отрядами – носились туда и обратно: некоторые гнали перед собой каких-то людей и колотили попутно прикладами. Другие держали в оцеплении группки перепуганных с виду женщин и отдельно – меньшие по размеру группки перепуганных с виду мужчин.

– Но мы им все равно показали. – Дэйви состроил героическую рожу.

– Ты тоже там был?

– Нет. – Он с гордостью посмотрел на ружье. – Но в следующий раз обязательно буду.

– Дэвид! Тодд! – С другой стороны площади к нам скакал мэр – с такой скоростью, што подковы Морпета высекали искры из мостовой. – Что-то случилось в монастыре, – крикнул он. – Оба туда, живо!

Хаос царил во всем городе. Всюду сновали солдаты, гоня перед собой стада горожан, строя их в цепочки, штобы передавали ведра для тушения пожаров поменьше – от первых трех бомб сегодняшней ночи. Это которые уничтожили генераторную станцию, водокачку и продуктовый склад. Все они так до сих пор и горели, потому што насосы бросили на тушение тюрем.

– Они знать не знают, что их ждет, – прорычал Дэйви на скаку.

– Кто?

– Этот их Ответ и любые мужики, кто им помогает.

– Так никого же не останется.

– Останемся мы. – Дэйви смерил меня взглядом. – С этого все и начнется.

Чем дальше от города, тем спокойнее становилось на дороге. Еще немного, и впору было поверить, што все нормально, што ничего не случилось – главное при этом, не оглядываться на столбы дыма. Люди тоже все кончились. Стало тихо. Так тихо, словно и мир кончился вместе с ними.

Мы проехали мимо руин башни на холме. Охраны у них почему-то не было. Мы обогнули последний угол и выехали к монастырю.

И осадили коней.

– Срань господня! – выразился Дэйви.

Всей передней стены монастыря больше не было. Стражи на стенах тоже. Зато была зияющая дырка на том месте, где раньше стояли ворота.

– Суки! – прошипел Дэйви. – Они их выпустили .

У меня в животе словно што-то улыбнулось от этой мысли.

(так вот чем она занималась)

– Теперь придется и с ними тоже драться, – это он уже простонал.

Но я уже соскочил с Ангаррад – в животе пуще прежнего смеялось и порхало. Свободны, они свободны .

(за этим она к ним ушла? штобы сделать это?)

Какое же…

Какое же все-таки облегчение .

Я почти подбежал к воротам – сжимая в руках ружье по привычке, но совершенно уверенный, што оно мне больше не понадобится…