Патрик Несс - Вопрос и ответ [litres]

Для армии и города это была плохая новость.

Комендантский час две недели назад продлили, а на прошлой – еще раз, и теперь с наступлением темноты все сидели по домам; исключение сделали только для нескольких патрулей. На центральной площади перед собором жгли костры – из книг, из имущества тех, кто помогал Ответу, из униформы целительниц, когда мэр закрыл последний дом исцеления. И уже практически никто не принимал лекарства – кроме самых ближайших мэрских приспешников: мистера Моргана, мистера О’Хеа, мистера Тейта, мистера Моллота. Команды из старого Прентисстауна, которая была с ним годами. Это, надо понимать, называлось лояльностью.

Нам с Дэйви лекарства с самого начала не давали, так што отобрать их у нас шанса не было.

– Может, это и будет наша награда, – поделился Дэйви по дороге домой. – Возьмет да и вынет чутка из закромов. Наконец-то узнаем, што это такое, лекарство.

Наша награда , подумал я. Мы узнаем .

Я погладил бок Ангаррад, почувствовал зябкость в шкуре.

– Уже почти дома, девочка, – прошептал я ей в затылок. – В славной теплой конюшне.

Тепло , подумала она. Мальчик-жеребенок.

– Ангаррад, – шепнул я.

Лошади – не вполне домашняя скотина, они наполовину малахольные у себя в голове все время, но ежели с ними хорошо обращаться, они начинают тебя понимать.

Мальчик-жеребенок , снова подумала она, и это было так, словно я из ее табуна.

– А может, награда – это баба! – вдруг выдал Дэйви. – Может, он даст нам настоящих женщин. Сделает тебя, наконец, реальным мужиком.

– Заткнись, – сказал я, но драки за этим против обыкновения не последовало.

Если так рассудить, мы с ним вообще давненько уже не дрались.

Привыкли друг к другу, наверное.

Женщин мы, кстати, в последнее время вообще не видели. Когда рухнула коммуникационная башня, их всех снова посадили под замок, только выпускали иногда группами работать на поля – готовить землю к севу на следующий год – под охраной вооруженных солдат. Посещения мужьям, сыновьям, отцам еще разрешали – но раз в неделю, не больше.

А еще мы слышали рассказы о женщинах и солдатах, о том, как солдаты по ночам врываются в общежития и о творящихся там жутких вещах, за которые никто никого не наказывал.

И это не говоря уже о женщинах, которых побросали в тюрьму. Тюрьмы я видел только с колокольни: горстка переоборудованных зданий далеко к западу от города, почти у самого водопада. Што происходило там, внутри, вообще никто не знал. Тюрьмы были далеко, никому не видать… никому и дела нет, кроме тех, кто их сторожил.

Прямо как со спаклами.

– Исусе, Тодд, – вклинился Дэйви, – ну и трескотню ты подымаешь. Нельзя же все время думать !

Реплики Дэйви я со временем научился игнорировать – они всегда были примерно одинаковые.

Правда, на сей раз он назвал меня Тоддом.

Лошадей мы поставили в сарае на площади. Дэйви отконвоировал меня в собор, хотя охрана мне вообще-то больше не требовалась.

Куда я отсюда пойду?

Вошел в главные двери и тут же услышал: «Тодд».

Мэр меня уже ждал.

– Да, сэр?

– Всегда безупречно вежлив. – Он с улыбкой шел ко мне, клацая каблуками по мраморному полу. – В последнее время тебе, кажется, стало лучше. Спокойнее. – Он остановился в метре от меня. – Ты пользовался методом?

Чего?

– Каким методом?

Он слегка вздохнул. И…

Я есмь Круг и Круг есть я.

Я схватился за виски.

– Как вы это делаете?

– Шум можно использовать, Тодд. Если тебе хватит самодисциплины. И первый шаг к этому – метод.

– Я есмь круг и круг есть я?

– Так мы центрируемся, – кивнул он. – Настраиваем свой Шум, взнуздываем его, берем под контроль . Мужчина, способный контролировать свой Шум, обладает большими преимуществами.

Я вспомнил речовки, которые постоянно неслись из его дома в старом Прентисстауне… и то, каким острым и страшным был его Шум по сравнению с другими… и как он ощущался…

Оружие. По ощущению он был как оружие.

– Што такое круг? – спросил я.

– Твоя судьба, Тодд Хьюитт. Круг – это замкнутая система. Выйти из него невозможно, так что лучше не сопротивляйся.

Я есмь Круг и Круг есть я.

…но на сей раз там, внутри, был и мой голос тоже.

– Мне столькому хотелось бы тебя научить, – сказал он… и ушел.

Даже не попрощался.

Я вышагивал вдоль стен нашей колокольни, глядя то на запад, на водопад, то на холм с зазубриной сверху, што к югу, то на восток, где лежал монастырь, хотя его отсюдова было не видно – только Новый Прентисстаун, попрятавшийся по домам, сгрудившийся вместе для тепла перед лицом холодной ночи.

Она была где-то там…

Минул месяц, а она так и не пришла.

Цельный месяц и…

(заткнись)

(заткнись, еть твою, етьский шлепаный нытик)

Я снова принялся мерить наше чердачье ногами.

В бойницы нам понавставляли стекол и нагреватель принесли – защищаться от осенней хмари. Еще новых одеял, и лампу, и кучку одобренных начальством книг – мэру Леджеру, читать.

– И все равно тюрьма, а? – проговорил он у меня за спиной, опять с набитым ртом. – Пора бы ему уже подыскать тебе местечко получше.

– Пора бы уже всем перестать считать, што это нормально – вот так читать меня день-деньской без спросу, – отрезал я, не оборачиваясь.

– Похоже, он хочет держать тебя подальше от города. – Он доел ужин (примерно половину от того, к чему он привык). – От всех этих слухов.

– Каких еще слухов? – спросить спросил, но мне, по правде, было не особенно интересно.

– Слухов про его власть над разумом, нашего мэра. Про оружие, сделанное из Шума. Про то, что он летать может, – наверняка уже и такие ходят.

Я не смотрел на него и Шум держал под сурдинку.

Я есмь круг , подумал я.

И поскорее заткнулся.

Первая бухнула после полуночи.

Буммм.

Я слегонца подскочил на матрасе, но и всего делов.

– Как думаешь, где это? – вопросил мэр Леджер со своего, тоже не торопясь вставать.

– К востоку, – отозвался я, глядя в темную пучину колокола над головой. – Может, склад с провиантом?

Мы подождали секунду-другую. Нынче всегда бывает пауза. Пока солдаты бегут к месту первой бомбы, Ответ взрывает вторую…

Буммм.

– Вот и она. – Мэр Леджер сел в постели и выглянул в окошко.

Я тоже привстал.

– Черт! – выразился он.

– Што такое?

– Кажись, это водокачка на реке.

– И чего?

– А того, что нам придется кипятить себе каждую чертову ча…

БУМММ.

Изрядная вспышка заставила нас обоих шарахнуться от окон. В раме задребезжало стекло.

Все огни в Новом Прентисстауне погасли. Все до последнего.

– Генераторная станция! – словно сам себе не веря, воскликнул мэр Леджер. – Ее же стерегут, не смыкая глаз! Как они до нее-то добраться смогли?