Генри Олди - Рассказы ночной стражи

И что? Никто из них не изъявлял желания учить меня персонально. Никто из них не считал меня достойным. Цуиёши тоже не считает. На этот счёт у меня нет никаких сомнений. Значит, обучение — дело десятое. Первое дело скрыто за ширмой, сидит да помалкивает.

Нет в додзё ученика и сенсея. А кто есть?

Буду звать Цуиёши младшим господином, решил я. Всё верно: он и господин в этом доме, и младший. А если умён, как я о нём думаю, значит, поймёт намёк без лишних слов. Спасибо за науку, младший господин, теперь говорите, зачем я вам понадобился на самом деле.

Гася масляные лампы одну за другой, я ждал первого удара. Сочтите меня излишне самоуверенным, запишите в наглецы, но я полагал, что в новом поединке не уступлю сыну сенсея.

Ясухиро-младший стоял у дверей. Обуться и покинуть додзё он не спешил. Горела последняя лампа у входа, в её свете Цуиёши выглядел суровым и задумчивым.

— Вы не слишком торопитесь, Рэйден-сан?

— Мне некуда спешить.

— Тогда я бы попросил вас задержаться.

Сейчас он явственно демонстрировал, что обращается ко мне как самурай к самураю. Отношения учителя и ученика покинули нас. А кто я, если не ученик? Когда Торюмон Рэйден не ученик — он младший дознаватель службы Карпа-и-Дракона, вот кто.

— С радостью, Цуиёши-сан.

Хочет попросить меня об одолжении? О чём-то, имеющем касательство к службе? Если так, наш первый поединок может считаться взяткой или нет? Кстати, против взяток я ничего не имею: получать их приятно, а давать полезно. И законом не запрещено.

Просто интересуюсь.

— Как вы считаете, Рэйден-сан, забота о родителях — это добродетель?

— Без сомнения.

— А если сын проявляет заботу без ведома родителя?

— Думаю, и в этом нет ничего дурного. Чтобы отчистить пятно с отцовского кимоно, не обязательно спрашивать позволения отца.

— Хороший ответ.

Цуиёши кивнул. Похоже, он соглашался не столько со мной, сколько со своими собственными мыслями. На меня он не смотрел. Даже отводя взгляд, делал это не так, как во время поединка, когда следишь за противником краем глаза. Ясухиро-младший пребывал в отчаянных сомнениях: правильно ли он поступает?

— Быть может, это бестактный вопрос…

— Задайте его, Цуиёши-сан. И мы оба узнаем, так ли это.

Я улыбнулся сыну сенсея. На миг я ощутил себя старшим, ободряющим младшего. Приятное чувство, не скрою! Впрочем, оно быстро прошло, сменившись жгучим стыдом. Цуиёши открылся мне, хочет поделиться сокровенным, а я надуваюсь от гордости, как пузырь! Вот оторвёт он мне в следующий раз руку — и правильно сделает!

— Скажите, вы сами когда-нибудь так поступали?

— Заботился об отце за его спиной? Против его воли?

— Да.

— Я совершил много худшее, Цуиёши-сан.

— Простите, не верю.

— И зря. Я донёс на своего отца властям.

Да, я это сказал. И ничего. В смысле, ничего страшного со мной не произошло. Сердце не разорвалось, язык не отсох. Сделать такое — врагу не пожелаешь! А признаться, поделиться — запросто, как оказалось. Я даже облегчение испытал.

— Донесли?!

— Я считал, что исполняю свой долг. Я до сих пор так считаю. К счастью, всё закончилось хорошо.

— А что ваш уважаемый отец? Он не отрёкся от вас после этого? Не выгнал из дома?!

— Нет.

— Это воистину чудо! Мне кажется, что я слышу одну из легенд древности.

— Чудо? Легенда? Это чистая правда. Более того, сейчас у нас отношения с отцом лучше, чем были раньше.

— Благодарю за откровенность, Рэйден-сан. Да, обратиться к вам было правильной идеей, теперь я это понимаю.

Цуиёши замолчал. Хотел продолжить, но не знал, как. Я решил ему помочь.

— Вы беспокоитесь о своём отце?

— Да.

Тени бродили по его лицу. Опечаленный демон стоял передо мной. Мне хотелось погасить последнюю лампу, ударить по ней ногой, но это ввергло бы нас в полную тьму.

— Он не желает вас слушать? Вы не решаетесь с ним объясниться?

— И то, и другое. Я пытался, но вскоре прекратил попытки. Он словно стеной отгородился. От меня, от матушки…

— С ним такое уже случалось?

— Нет, никогда! По крайней мере, на моей памяти. Многое вам уже известно, Рэйден-сан.

Цуиёши обвёл рукой пустой зал:

— Во-первых, мой отец совсем забросил додзё…

— Да, я заметил.

— Во-вторых, он подвёл вашего уважаемого отца: не явился на встречу с господином Хасимото. Я был вынужден принести за него извинения.

— Изменилось ли что-то ещё в поведении сенсея?

Я сделал вид, что история с господином Хасимото оставила меня равнодушным. Она касалась нашей семьи, и что бы я ни сказал, это усилило бы вину семьи Ясухиро перед нами.

— Разве этого недостаточно? За день хорошо если парой слов со мной перебросится. С матушкой вообще не разговаривает. Занятия не ведёт, превратился в нелюдима…

— Прошу простить мне мою бестактность, — во мне уже пробудился дознаватель, и не без причины, — но я обязан спросить. Быть может, у вашего отца появилась другая женщина? И он разрывается между ней и вашей достопочтенной матушкой? Конечно же, я имею в виду не походы в весёлый квартал.

Видите? Я быстро учусь. Ещё полгода назад мне бы такое и в голову не пришло.

Цуиёши нахмурился. Видимо, подобная мысль не посещала его. Я вновь ощутил себя старшим, но на этот раз не испытал ни гордости, ни удовольствия. Зато и стыда не было.

— Вряд ли, Рэйден-сан. Мой отец не из тех, кто уделяет женщинам слишком много внимания. Он и женился-то потому, что так велел мой дед. Думаю, дело в другом.

— В чём же, по-вашему?

Он колебался.

— Цуиёши-сан, не будем ходить кругами. Вы обратились ко мне, потому что я представляю службу Карпа-и-Дракона. Но обратились не официально, в частном порядке. Если замахнулись, то бейте.

Я ему завидовал. Будь у меня в своё время такая возможность: обратиться к дознавателю неофициально, поделиться своим грузом, спросить совета… Разве рвали бы меня тогда на части все демоны преисподней? С другой стороны, в таком случае мою спину бы не украсила служебная татуировка.

За всё надо платить.

— Вы предполагаете, что произошло фуккацу ? В теле вашего отца живёт другой человек?

— Да!

— Вы не хотите делать официальное заявление? За недостаточностью оснований?

— Да, именно так! Рэйден-сан, вы всё изложили куда лучше, чем это сделал бы я, скудоумный!

Вот только этого мне не хватало. Сегодня он радостно предаётся самоуничижению, а потом, в додзё, всё мне припомнит. Впрочем, мы и сейчас в додзё.

— Я не уверен, — Цуиёши словно прорвало. Он торопился, глотал звуки, слова и слоги, словно боялся не успеть. — Я задавал отцу вопросы. О том, чего не мог знать чужой человек. Но я не дознаватель! Теперь я понимаю: и вопросы были глупые, и отец по большей части не удостаивал меня ответом. Он отворачивался и уходил. Я не знаю, он это или не он! Но одно я знаю точно: если отец кого-то убил, то убил в честном поединке. И поединок этот дался ему нелегко.