Нил Шустерман - Итоги [litres]

Этот молодой дворецкий – не кто иной, как Его Сверхпревосходительство Суперлезвие Северной Мерики Роберт Годдард.

Набат и его свита нашли убежище в тех же пещерах, что и бывшие Шипящие. Теперь бывшие радикалы искренне раскаивались в содеянном, в присутствии Набата сразу же падали ниц и клялись, что недостойны даже лежать в пыли у его ног. В иной ситуации Грейсон не допустил бы столь гиперболизированных форм поклонения, но, приняв во внимание то, что совершили эти тоновики, убившие стольких людей, он решил, что ползание в пыли – это еще мягкое для них наказание. Естественно, Гипероблако напомнило Грейсону, что наказание тоновиков лежит за пределами его, Гипероблака, компетенции.

– Исправление состоит в том, что человек поднимается над своими дурными прошлыми решениями и плохими поступками. Если раскаяние является искренним и человек действительно желал бы загладить свою вину, в страдании пользы нет.

И все-таки Грейсон не возражал против того, чтобы бывшие Шипящие лежали физиономиями вниз, уткнувшись в гуано, слоями лежавшее на полу.

Раскаявшиеся тоновики украсили грот Набата с помощью драпировок и подушек и постоянно просили его, чтобы он дал им возможность послужить себе.

– Для ожидания это место ничуть не хуже всех прочих, – сказало Гипероблако.

– Не хуже? – переспросил Грейсон. – Тебе хорошо, ты не чувствуешь запахов, но, как мне кажется, воняет здесь ужасно.

– Мои сенсоры гораздо совершеннее человеческого обоняния, – напомнило Грейсону Гипероблако, – и, как я полагаю, человек вполне может выдержать запах аммиака, который выделяют местные отложения.

– Ты предложило нам подождать, – сказал Грейсон. – И чего мы ждем?

– Гостя, – ответило Гипероблако.

– Ты можешь, по крайней мере, сказать, кто это?

– Не могу.

Так Грейсон понял, что в гости к нему направляется жнец. Но если учесть растущую среди жнецов враждебность по отношению к тоновикам, становится непонятно, почему Гипероблако благосклонно смотрит на этот визит. Может быть, жнецы Мидафрики обнаружили укрытие Шипящих и хотят отомстить? Но, если это так, почему бы Гипероблаку не предложить ему «отправиться в путешествие» – так, как это было в аббатстве, когда по его душу пришел Жнец Моррисон? Как ни крутил, как ни вертел Грейсон в голове возможные варианты ответа на мучащие его вопросы, ни к чему он не пришел.

– Отдыхай спокойно, – в темноте негромко сказало ему на ухо Гипероблако. – Я с тобой, и ничего дурного не случится.

У Жнеца Анастасии были сомнения по поводу этого так называемого святого человека. Во-первых, ей нужны были свидетельства того, что с ним говорит Гипероблако. Не косвенные, а прямые, из первых рук. Это было в ее привычках с детства – чтобы поверить во что-то, она должна была либо увидеть это, либо потрогать собственными руками. Этот «Набат», вероятнее всего, был просто интриган с приличной харизмой. Искусный мошенник, паразитировавший на доверчивости людей, он говорил им то, что они хотели услышать, и был тем, кого они хотели в нем видеть. И все это – ради решения каких-то своих проблем.

Анастасия хотела в это верить. Потому что альтернативный вариант – то, что Гипероблако в качестве единственного звена связи с человечеством выбрало тоновика, – ее не устраивал совсем. Нет, то, что Гипероблако решило не порывать с людьми окончательно – это разумно. Но почему их связь осуществляет тоновик? Так как Гипероблако по определению было неспособно на ошибку, причины у него быть должны. Но пока Анастасия не ведала об этих причинах, она предпочитала считать Набата обманщиком и самозванцем.

Конечной целью их путешествия был негостеприимный мид-африканский лес, густой непроходимый хаос деревьев, кустарников и разнообразных колючих растений, которые цепляли Анастасию за края ее новой мантии и кололи сквозь ткань, оставляя на коже зудящие следы. Так они продирались к пещере, где в уединении их ждал Набат. Когда они наконец добрались до пещер, путь им преградили стоящие на страже тоновики. Они были без оружия, но вид у них был угрожающий. Они окружили прибывших и схватили их за руки.

– Никаких активных действий! – предупредил Анастасию Поссуэло.

Ей было трудно подчиниться – она понимала, что за люди перед ней и что они совсем недавно наделали. Она внимательно рассматривала их лица. Не этот ли швырнул Жнеца Тенкаменина на землю? А этот – Жнеца Бабу на костер? Анастасия могла поклясться, что узнает этих людей. Хотя, может быть, в ней всего-навсего говорит воображение?

На подходе к пещерам Поссуэло настоятельно предложил ей оставить оружие. Теперь она поняла – он не просто спасал ее вооружение от конфискации. Он опасался, что она даст волю своей ярости. Каждая ее клеточка требовала возмездия, но она боролась с этим, продолжая напоминать себе, что истинный жнец, жнец, достойный уважения, никогда не совершит акта жатвы, подчинившись злобе или ярости. Но, конечно, если кто-то из тоновиков подступится к ним с оружием, она обрушит на него самые свирепые свои приемы Бокатор, сокрушая спины и ломая шеи без всякого милосердия.

– Мы просим аудиенции у Набата, – сказал Поссуэло.

Анастасия хотела было напомнить ему, что члены этой секты ампутировали себе языки, но, к ее удивлению, один из тоновиков ответил.

– Два года назад Набат был поднят на две октавы выше, – сказал он. – Он пребывает с нами лишь в гармонии.

Но Поссуэло нельзя было сбить.

– У нас иные сведения, – сказал он. – И мы здесь не с целью провести жатву. Наша цель – общая польза.

Тоновики изучающе смотрели на них. Серьезные лица, в глазах – недоверие. Затем тот, что заговорил первым, сказал:

– Идемте с нами. Набат вас ждет.

Полное отсутствие логики! Причем на всех уровнях. Если Набат ждет их, почему эти тоновики отрицают факт его существования? И действительно ли Набат ждет их или этот прислужник говорит так, чтобы окутать Набата покровом таинственности? Еще до того, как Анастасия встретила Набата, она почувствовала к нему сильную неприязнь.

Тоновики повели их к нужной им пещере, по-прежнему удерживая за руки, и, хотя Анастасия не стала освобождаться, она дала понять держащим ее людям, что для них это опасно.

– Вам бы лучше отпустить меня, если хотите сохранить свои руки в целости и сохранности, – сказала она.

Но тоновики не согласились сделать то, что она просила.

– Мои руки вырастут заново, как заново вырос язык, – сказал один из них. – Набат, в силу мудрости своей, вернул нам наши наночастицы.

– Ну что ж, – покачала головой Анастасия, – по крайней мере, он не полный идиот.

Поссуэло предупреждающе посмотрел на нее, и Анастасия решила, что молчание станет лучшей для нее формой поведения, потому что ничто из того, что она могла бы сказать, не сделает их положение лучше.