Крэйг Дилуи - Один из нас [litres]

– Вы уверены, док? Уверены, что я уже готов?

– Абсолютно. Я сделал вам скидку в пятьдесят процентов, раз уж вы такой герой.

– Спасибо, – отозвался Гейнс.

Даже со скидкой, он не мог без ужаса думать о том, что по счету придется платить.

Теперь он видел истину ясно как день. Дело вовсе не в том, что жизнь выдала ему плохие карты. Жизнь не была к нему особенно дружелюбна, но она предоставила ему такие же шансы, как и всем остальным. Нет, просто он ужасный болван. Здравого смысла в нем не больше, чем Бог дал какому-нибудь гусю. Если он бросится на землю ничком, то и тогда найдет способ промахнуться.

Док Одом помог ему выбраться из постели и одеться. Он подвесил ему руку на перевязь, выписал несколько рецептов. Посоветовал избегать физических нагрузок, пока ему не станет лучше. Побольше жидкости, побольше отдыхать, никакого спиртного. Предписание доктора.

– Я вызову вам машину, – сказал доктор. – Не беспокойтесь, я заплачу.

– Спасибо, но не стоит. Я бы малость прошелся, если мне это можно.

Док Одом кивнул.

– Да, наверное, вам не повредит немного подышать воздухом. Если будут какие-то осложнения, звоните.

– Еще раз спасибо!

– Ах да, совсем забыл сказать. Этот парень, который убил Салли, – оказывается, он убил и Рэя Боуи тоже.

– Да ну! – изумленно отозвался Гейнс.

– В общем, не забывайте: двигайтесь потихоньку и держитесь подальше от бутылки. Алиса вас проводит.

Гейнс вышел из больницы свободным человеком. На нем были его охотничьи штаны, свежепостиранные костлявой сиделкой, и белая футболка, которую дал ему доктор. Он заглянул в свой бумажник и среди старых квитанций обнаружил две двадцатки.

Более чем достаточно, чтобы надраться. Он двинулся прямиком в «Ржавый гвоздь». Открыл дверь и помедлил, моргая, приноравливаясь к неожиданному полумраку. В воздухе висел дым, подсвеченный красным неоном. Звяканье бутылок. Музыкальный автомат, молчаливо стоящий возле стены. Совсем немного посетителей, большинство из которых тихонько пили возле стойки. Человек в черном кожаном жилете гонял шары на бильярде. Симпатичная барменша протирала стойку, и ее груди под черной футболкой с надписью «AC/DC» соблазнительно подпрыгивали. Снаружи сияло солнце, но помимо этого он понятия не имел, сколько сейчас времени. Это не имело значения. Если здесь наливают, то он будет пить. Гейнс всегда любил это место. Сюда можно прийти в четверг со стеклянной банкой, и тебе нальют в нее за доллар.

Чувствуя головокружение, он неверной поступью прошел к табуретам перед стойкой. Он испытывал отчаянную потребность сесть. Изодранная рука была горячей и чесалась под бинтами, словно мешок раздувшегося мяса, подвешенный на перевязи. Гейнс так и не спросил, сколько швов ему наложили.

Барменша подняла голову и улыбнулась:

– Поглядите-ка, кто к нам пришел! Это же наш герой дня!

Снова эта фраза, причем сказанная без всякой насмешки.

Гейнс тяжело опустился на один из табуретов.

– Приветствую.

Легким движением сковырнув крышку, барменша поставила на стойку пенящуюся бутылку Bud.

– За счет заведения, – сказала она, подмигнув.

Люди за стойкой разглядывали его. Суровые морщинистые лица, бороды, кепки. Гейнс взял бутылку, холодную и скользкую от сконденсировавшейся влаги. Сперва он собирался взять ее и уйти. Все, чего ему сейчас хотелось, – это чтобы его оставили, к чертям, в покое. Чтобы на него никто не глазел и не лез с разговорами.

Запрокинув голову, он залил в глотку длинный глоток. Ахнул, ощутив, как пиво проскребло по пищеводу. Рыгнул. Один из посетителей присел рядом с ним. Гейнс окинул его взглядом: маленькие глазки, кустистая соломенная борода, зеленая фирменная кепка с надписью John Deere.

– Ты тот парень, верно?

– Какой парень? – спросил Гейнс, утирая рот рукавом.

– Которого порвал монстр, когда он пытался спасти маленькую девчушку.

– Да, это я. Вот, выписался из больницы.

– Селия, запиши его следующую выпивку на мой счет! – распорядился незнакомец и протянул Гейнсу руку: – Оуэн, так меня зовут. Оуэн Майлз. Рад познакомиться.

Гейнс пожал ему руку здоровой рукой:

– Я тоже рад, Оуэн. Я Дэйв Гейнс.

– Хе, уж твое-то имя я знаю! – отозвался Майлз.

«Так вот, значит, каково это – когда тебя уважают», – подумал Гейнс.

– Мы слыхали, твой паренек стрелял в этого сукиного сына, – добавил его собеседник.

– Мой сын Арчи. Верно говоришь.

– Теперь он настоящий мужик, а?

Гейнс вздрогнул и снова потянул из бутылки.

– Верно говоришь, – снова сказал он.

– Ты должен гордиться таким парнем.

В бар вошел новый человек. Майлз махнул ему рукой:

– Эй, Билл! Глянь, кого я нашел!

Тот взглянул на Гейнса, сгорбившегося над стойкой, с рукой на перевязи.

– О черт, парень, что с тобой приключилось? Медведь тебя, что ли, завалил?

– Чудик с ним приключился, – сообщил Майлз. – Это тот парень, что пытался спасти девчушку Реджи Элбода.

– Матерь божья! Так ты – тот самый! Я Билл Фаэрти. Позволь тебя угостить!

– Я ему уже поставил, – предупредил Майлз.

– Ну, значит, следующую после твоей. Я хочу услышать всю историю!

– Да нет никакой истории, – сказал Гейнс. – Все произошло в точности так, как ты слышал.

Разочарованный Фаэрти бросил на него недовольный взгляд.

– Что, все еще малость не в себе после всего этого? – спросил Майлз понимающе.

– До сих пор путаюсь, то ли почесать часы, то ли посмотреть на задницу, – отозвался Гейнс.

– Не парься. Ты никому не должен ничего рассказывать. Просто сиди и пей. Ты это заслужил.

Фаэрти заказал себе пиво.

– Я слышал, несколько ребят ходили к Дому и малость там постреляли. Вынесли пару окошек, посыпали чудиков крупной дробью. Давно пора, я так скажу!

– Точняк, – согласился Майлз. – Ребята были городские?

– Не, фермеры, так я слышал. Приятели Реджи Элбода.

Гейнс поставил опустевшую бутылку на стойку.

– И что, кого-нибудь убили?

– Ничего такого вроде не было. Ну, может, подстрелили одного-двух.

Какое-то время они обсуждали это, словно какую-нибудь Вторую битву при Манассасе. Гейнс видел, что они завидуют. Еще несколько бутылок, и они договорятся сами заехать туда пострелять по дороге домой, и тогда у них будет собственная история, чтобы рассказывать.

Ему вовсе этого не хотелось. Сам он шпынял чудиков и заставлял выполнять ненужные приказы, но тем не менее всегда питал к ним слабость. Некоторым образом они напоминали Гейнсу его самого, что заставляло его в одни дни симпатизировать им, а в другие – ненавидеть всей душой. Он всего-то лишь и хотел, что засадить в Еноха заряд крупной дроби в качестве идиотской мести Салли Элбод. Его чувства к чудикам всегда имели больше отношения к тому, что он видел в зеркале, чем к тому, что он видел в них.