Элис Бродвей - Метка

– Леора! Твой отец боролся за свободу, за равенство, за единство всех людей! – Обель раздражённо скрипит зубами. – Когда-нибудь ты поймёшь.

Направляясь в заднюю комнату, я на мгновение оглядываюсь.

– Спасибо, что окончательно испортили этот день. Даже не думала, что такое возможно. Можете собой гордиться.

Смаргивая злые слёзы, снимаю с крючка у двери сумку, набрасываю шаль. Сквозь открытую дверь в студии виден Обель. Он так и сидит – неподвижно, сжав ладонями голову.

Я ухожу и не оглядываюсь, когда тяжёлая дверь с лязгом захлопывается за моей спиной.

Как же я устала! Больше не знаю, куда пойти, кому довериться. Последние месяцы стали самыми тяжёлыми в моей жизни. После папиной смерти я думала, что дальше некуда, думала, что хуже не будет, но жестоко ошиблась. Теперь я тщетно ищу в будущем хоть лучик надежды. Там лишь холод и страдания. Там пустота.

Склонив голову, я шагаю против колючего ледяного ветра, от которого слезятся глаза и болят щёки. Меня то и дело толкают прохожие. Быть может, я стала невидимой? Исчезла?

«Поменьше таких мыслей, – одёргиваю я себя. – Это мысли пустых. Так могла бы рассуждать Белая Ведьма».

Больше всего я устала от того, что все вокруг знают какую-то тайну, мне неизвестную. Моей жизнью управляют все, кроме меня. Навстречу попадается мужчина с собакой на поводке. Пёс весело прыгает, тянет хозяина вперёд, и эта картинка очень точно описывает мои ощущения. Я – тот самый глупый пёс, уверенный, что он выбирает дорогу, хотя на самом деле его ведут, им управляют. Что ж, всё можно изменить. Какой смысл ждать и молча подчиняться? Пора взять собственную жизнь в свои руки.

Я знаю, куда мне нужно пойти.

Передо мной высится громада правительственного здания. Архитекторов величественного строения из красного кирпича занимала не красота очертаний, а лишь удобство чиновников. Здание словно всё состоит из кубов, параллелепипедов, острых углов и прямых непритязательных линий, чтобы даже формами не отвлекать работников и посетителей от поистине важной работы. Я никогда не была в административной секции этого здания. В школе нас приглашали сюда на экскурсию, но я не пошла – что может быть зануднее? Верити конечно же ходила сюда с классом каждый год. Давно мы с ней не виделись. Работа отнимает гораздо больше времени, чем я ожидала. В прошлый раз, когда я заглянула к ним в гости, Саймон сказал, что Верити болеет – простыла. Я по ней соскучилась.

Безликий вестибюль выкрашен светло-коричневой краской. Вдоль стен выстроились стулья, на которых ожидают посетители. Чтобы пройти к кабинетам чиновников, надо миновать большой полукруглый стол регистрации. Девушка за этим столом – одна из наших школьных красоток, не упускавшая случая высмеять меня, если мы оказывались в одном классе.

Я быстро прохожу мимо стола регистрации, не разматывая шаль, рассудив, что, если напустить на себя достаточно уверенный вид, то меня не остановят. Девушка смотрит на меня с тем же презрительным выражением на лице, что и в школьные годы. Может быть, это её обычный вид? Интересно, узнала или нет? Кажется, она собирается меня окликнуть, но тут кто-то подходит к столу с другой стороны и звонит в колокольчик, требуя незамедлительного внимания.

Я иду дальше.

Повернув за угол, останавливаюсь перевести дыхание. Всюду указатели к различным департаментам: одни на стенах, другие свисают с потолка. Отыскав Департамент похорон и взвешивания душ, иду по стрелкам.

В стенах коридоров то и дело попадаются деревянные двери, за которыми, наверное, проходят важные переговоры и принимаются решения. Интересно, как Верити умудряется находить в этом лабиринте дорогу? В конце концов коридор приводит меня к дубовой двери в нужный департамент, и я решительно её распахиваю.

Здесь очень тихо: толстые ковры и деревянные панели на стенах скрадывают громкие звуки. Здесь каждое слово звучит приглушённо и таинственно. Не снимая шали, иду вперёд и конечно же натыкаюсь за углом на какого-то чиновника. Бормоча извинения, спешу пройти, но кто-то придерживает меня за локоть, и я застываю на месте.

– Леора? Что ты тут делаешь?! – шипит Верити.

Подруга хватает меня за руку и стремительно тянет обратно по той же дороге. Распахивает деревянную дверь в стене и втаскивает в комнату.

Я закрываю за собой дверь, и мы с Верити меряем друг друга взволнованными взглядами, но вскоре подруга облегчённо вздыхает. Бо́льшую часть комнаты занимает массивный письменный стол с деревянными резными ножками. Вдоль стен выстроились шкафы, все запертые, каждый хранит свои секреты.

– Это и есть твой кабинет? Да он огромный!

– Я знаю! – Верити расплывается в улыбке. – Нет, правда, что ты тут делаешь? Вызвала бы меня ко входу… – Она берёт стул для посетителей и ставит его напротив собственного большого кресла.

– Да, наверное, так было бы проще, – согласно киваю я, усаживаясь. – Просто не хотела, чтобы меня видели.

Я разматываю шаль, и глаза Верити расширяются от удивления.

– Что за… Что у тебя с лицом?

Ощупав внушительную шишку, которая ещё и болит, я со вздохом рассказываю Верити о случившемся. Она в ярости ругает Карла, а я удовлетворённо слушаю.

– Он просто разозлился. Не собирался же он действительно сбить меня на пол?

– Ему не может быть оправданий! Никаких! Он не имел права пальцем до тебя дотрагиваться! – Раскрасневшись от гнева, Верити расхаживает по кабинету. – Какой ужас! И это случилось на работе, где тебе так нравилось! Ты как, ничего?

Не давая мне встать со стула, Верити обнимает меня и гладит по голове, шепча слова утешения о том, что Карл ушёл и не вернётся и что злобные гады всегда получают по заслугам.

– Всё пройдёт, Ветти. Я в порядке. Просто шок, наверное.

Я коротко, натянуто улыбаюсь. За разговорами по душам я чуть не забыла о настоящей цели визита. Необходимо выяснить, известно ли что-то Верити, и если известно, то что именно.

– Не важно. Лучше расскажи, как идут дела. – Я оглядываю комнату. – Я и не представляла, какая ты важная персона. Наверное, успела хорошо зарекомендовать себя на новом месте.

Верити усаживается в рабочее кресло. Она улыбается, но как-то по-новому, неуверенно, даже сконфуженно. Тревожно. Или это всё мои выдумки?

– Я понимаю, ты считаешь мою работу скучной, и признаю, что это совсем не то же самое, что быть чернильщицей, но здесь тоже много интересного.