Сергей Лукьяненко - Ловец видений

Неудобно, конечно, получается. Юный Сноходец так старался ему помочь… Григ решил, что обязательно попросит краба, чтобы Августу-Роберту не было больно во время манипуляций.

Он зашагал дальше. Август-Роберт заметил его и замахал рукой.

Григ на миг остановился.

Мотнул головой.

Собственно говоря, не было никакой необходимости тащить к крабу-скульптору (вообще-то довольно пугающему и даже отвратительному на вид) именно Августа-Роберта.

Да. Никакой необходимости.

Возможно, краба удовлетворит простец.

Августа-Роберта можно приберечь на крайний случай.

Или даже сделать своим помощником.

В таком прекрасном, но жутковатом месте неуютно одному.

Григу сразу стало легче от этой мысли. Он бодро пошел вверх по дороге.

До перевала оставалось метров сто, когда Григ решил, что по-хорошему начать надо с рельефа. Зачем тащить сюда простеца, способного в любой момент проснуться от ужаса, когда Страна Сновидений наполнена качественным рельефом?

Это была разумная, хорошая мысль, и Григ пошел дальше.

До перевала оставалось шагов двадцать (мальчишка-Сноходец упрямо топтался на месте), когда Григ замедлил шаг. Остановился.

И согнулся от подступившего к горлу спазма. Он сделал несколько шагов, сошел с дороги, зачерпнул пригоршню рассыпчатого чистого снега. И вспомнил мужчину с содранной кожей.

Его вырвало, вытошнило, выполоскало – начисто, до желчи.

Григ сидел на снегу рядом с лужей собственной блевотины и тяжело дышал. Потом на четвереньках отполз в сторону, снова набрал снега и прочистил рот.

– Иди сюда! Иди сюда быстрее, дурак! – кричал Август-Роберт. Кажется, он уже давно что-то подобное кричал.

– Сам иди отсюда! – огрызнулся Григ. – Пошел вон! Проваливай! Не приближайся ко мне! Не… не дай мне тебя схватить!

– Иди сюда, быстрее! – лицо мальчика-Сноходца исказилось от ужаса. – Ну быстрее же! Он рядом!

Григ посмотрел назад.

По дороге бежал багровый краб. Бежал боком, быстро перебирая лапами и высоко подняв клешни. До него оставалось еще метров сто, но он сокращал расстояние с чудовищной во всех смыслах быстротой.

К кому он мчался – к Григу или к Августу-Роберту – Сноходец не знал и совершенно не собирался выяснять. Он начал бежать на четвереньках, по пути вскочил и преодолел последние метры великолепным стремительным рывком. За его спиной щелкнули клешни. Григ почувствовал, как по шее прошел ветерок и упал на дорогу за перевалом, натолкнувшись на Августа-Роберта и сбив его с ног.

– Бежим! – крикнул Григ, вставая.

Но Август-Роберт крепко держал его за руку. И говорил, успокаивающе, как ребенку:

– Тихо! Тихо, Григ! Он сюда не может! Он только там… он не может пройти!

Григ сел на землю и посмотрел на краба. Тот двигался вдоль невидимого барьера, пощелкивая клешнями, но не пытаясь преодолеть последние разделяющие их метры. Потом, словно потеряв интерес, пошел назад. Спокойно. Не поворачиваясь боком, как делают крабы, когда спешат.

– Странно, что он там тебя не схватил, – сказал Август-Роберт.

Григ отвернулся. Потом признался:

– Он бы схватил, наверное. Но я пообещал привести тебя.

– Я бы не пошел, – фыркнул Август-Роберт. – Тоже мне… Привел бы он!

Григ молча встал и превратился во взрослого.

Мальчишка вздрогнул и отступил на шаг.

– Скрутил бы и притащил, – сказал Григ.

Он добавил себе еще добрый метр роста. Руки и ноги утолщились. Теперь Григ напоминал огра из сказок. С каким-нибудь самоуверенным Сноходцем такой фокус мог бы и не выйти, но с Августом-Робертом получилось легко.

– Понял? – сказал Григ. – Проваливай отсюда. Я взрослый, опасный, коварный Сноходец. Не следует доверять видимости, понял? Мама не учила с незнакомцами не общаться? Пошел прочь!

У Августа-Роберта задрожали губы, будто он собирался расплакаться. Но, конечно, вместо этого он просто повернулся и пошел прочь от Грига и Черного Замка. Видимо, он очень хотел уйти – фигурка на тропе исчезла в считанные мгновения.

Григ вздохнул, вернулся в нормальное тело. Сел, обхватив голову руками. Вспомнил, как любовался располосованными телами. Как размышлял о философском значении девочки, утыканной серебряными иглами, и мужчины, державшего в руках свой мозг и свое сердце. Как отправился за Августом-Робертом, выбирая, что лучше – заманить его к крабу, притащить силой или стукнуть по голове и принести в бессознательном состоянии.

– Какой же я мерзавец… – простонал он.

– Ну почему же? – удивленно сказали ему.

Григ вскочил, озираясь. Большой и длинный снежный сугроб чуть в стороне от перевала открыл исполинские глаза и встряхнулся. Приподнял могучую драконью голову. Кончик хвоста, метрах в десяти от головы, бодро застучал по земле, разбрызгивая снег.

– Ты ведь опомнился еще на полпути, – дружелюбно сказал белый дракон. – Ты был еще на территории Замка, когда отказался от своих планов. О, ты вовсе не мерзавец. Черный Замок очень, очень ловко играет на всех струнах человеческой души и забирается в самые темные ее уголки…

– Кто ты? – мрачно спросил Григ. – Рельеф?

– Это не важно, – дракон усмехнулся. – Вот кто ты ? Что ты делаешь на Детской Площадке, зачем упросил наивного Августа привести тебя к Черному Замку, как ты так ловко меняешь тела?

– Я же не спрашиваю, почему ты – дракон, но умеешь разговаривать, – ответил Григ. – Умею становиться ребенком… – он вспомнил о том, как прогнал маленького Сноходца и поправился: – А еще огром! Вот и все.

– Необычный дар, – дракон кивнул. – Но остальные вопросы остаются.

– Я – Григ, – таиться не имело смысла. – Да, я взрослый. Сноходец. Я не отсюда, я с Летнего Моря. Услышал про Черный Замок…

– Услышал?

– В книжке прочитал.

– А! – дракон понимающе покивал. – Бесконечная Библиотека, книги, написанные в Снах… Понятно. И тебе стало интересно. Дальше ты беспринципно обманул доверие ребенка, опрометчиво отправился к опаснейшему месту в Снах и едва-едва не стал добычей чудовища.

– Как-то так, – признал Григ.

– И что мне с тобой делать… – вздохнул дракон.

– Отпустить, – предложил Григ. – Я к этой дряни и близко не подойду! А ребенка я не обижал, ты же сам видел… Ты ведь часть Детской Площадки? Охраняешь детей? Тогда ты меня тоже не должен обижать!

– С какой стати? – возмутился дракон. – Ты – взрослый мужик, имевший наглость обернуться ребенком. Может, ты сюда проник для непотребств и безобразий?

– Раз я обернулся ребенком, то, значит, я в душе отчасти остаюсь ребенком, – смело заявил Григ. – А значит вправе претендовать на защиту Хранителя!

– Софистика, – буркнул дракон. – Ты и огром оборачивался, значит, отчасти людоед? К тому же, как говорит мой хороший приятель Санта, бывают хорошие дети, а бывают и плохие. Вот ты, пожалуй, плохой!