Эльвира Смелик - Проект «Новый Эдем» [СИ]

Парень подошёл совсем близко. Он по-прежнему сверлил Филина пристальным недоверчивым взглядом, но оружие опустил, хотя и не убирал пока, и палец всё ещё лежал на спусковом крючке. Больше не задавал вопросов, кажется, ждал каких-то действий, окончательно подтвердивших бы, что стоящий перед ним человек ‒ не враг.

‒ Забирай, ‒ Филин развернулся к нему спиной, чтобы он увидел заткнутый за пояс пистолет. Почувствовал, как парень приблизился почти вплотную, вытащил из-под ремня оружие.

Подходящий момент для внезапной атаки. Если бы Филин её планировал. Скрытый клинок или электрический разряд ‒ противник не успел бы ничего сообразить. И отреагировать не успел бы. Но зачем оно нужно?

‒ Это рыженькой, кудрявой. Она ведь тоже ваша? ‒ уточнил Филин на всякий случай, хотя особых сомнений не возникало, опять развернулся и, заполучив утвердительный кивок, добавил: ‒ Я её возле вездехода нашёл.

Парень кольнул взглядом, кажется, догадался уже, но всё равно спросил:

‒ Она жива?

‒ Нет. Немного опоздал. Меня можно Филин называть.

‒ Торий, ‒ коротко отозвался парень.

Видимо, это его имя. И у обоих из вновь познакомившихся, наверняка, возникло желание узнать, почему они зовутся так странно. У Филина точно возникло. Но не спросил, как и Торий, о другом заговорил.

‒ А вас сколько?

‒ Уже восемь. Но есть ещё вторая команда. Десять человек.

‒ Больше нет.

У Тория опять напряглись желваки на скулах, Филин услышал, как он скрипнул зубами. Даже голос у него стал напряжённым.

‒ Никого?

‒ Наверное. ‒ Филин отогнал воспоминание, хотя не так давно виденное уже начинало явственно проявляться перед мысленным взором. ‒ Я не стал пересчитывать. Их, видимо, врасплох застали.

Торий ничего не сказал, сжал рот, даже взгляд отвёл, но в выражении его лица без труда читалось: «А ты где был в это время?» И это неприятно задело Филина.

Был бы где надо, если бы знал. Он, вообще-то, и не обязан вмешиваться. Сам решил влезть, потому что…

‒ Это ты одного пристрелил? ‒ неожиданно поинтересовался Торий.

‒ Да.

В тёмных глазах по-прежнему пряталось недоверие. Но Филин бы тоже сомневался, даже несмотря на помощь, даже несмотря на откровенность в ответах и честно отданный пистолет.

‒ Говорю же: я не такой, как они. И я понятия не имел, что они узнали о вас. Скорее всего, кто-то увидел ту команду случайно. Они разбрелись, я не мог следить за каждым. А если бы был в курсе, по крайней мере предупредил бы. Или…

‒ Ладно, ‒ перебил Торий. ‒ А эти твои… сколько их могло быть?

‒ Один у вездехода, здесь двое, ‒ начал перечислять Филин, но Торий его исправил:

‒ Здесь ‒ трое.

‒ Тогда, наверное, ещё один. Или два.

‒ Тебе не попадались?

‒ Нет.

‒ Значит, могут быть где угодно.

В голосе Тория прозвучала неподдельная тревога. Он посмотрел ‒ не вперёд, не по сторонам, а оглянулся назад, и Филин прекрасно понял, почему, спросил:

‒ Те, которые с тобой были, парень и две девушки, они куда пошли?

‒ За остальными, ‒ пояснил Торий. ‒ Те назад отступили. У них всё равно оружия не было. ‒ Добавил через паузу: ‒ И сейчас нет.

‒ Надо их найти. ‒ Эти слова Филин мог бы и не произносить, оба и без них прекрасно понимали, как следует действовать. И с места сдвинулись одновременно, не сговариваясь. ‒ Оружие ещё надо подобрать. Которое осталось у тех, убитых.

‒ Я подобрал уже, ‒ ускоряя шаг, сообщил Торий, вытащил из кармана куртки пистолет и протянул Филину, напряжённо заглянув ему прямо в глаза. ‒ Держи.

Филин обхватил рукоятку и опять на миг ощутил необъяснимое волнение, как тогда, когда поднял с земли, выпавшие из рук Кривого оружие.

Марк шёл первым, Наташа с Динькой за ним, а Кондр последним, постоянно оглядывался и прислушивался. Грохот выстрелов по-прежнему разносился по лесу, с одной стороны тревожил, с другой убеждал: если отвечают, значит, живы. Свои. Но и другие, получалось, тоже. Марк тоже помнил про нагромождения камней, мимо которых проходили недавно. Там удобно спрятаться, отсидеться. Хотя… хотя…

Он взрослый парень, и он убегал. Можно, конечно, успокаивать себя, что не один, вроде бы оберегая Наташу и Диньку. И всё-таки. Зря он отказался от пистолета, когда Торий предлагал, сейчас бы остался там, вместо Фео.

Выскочили на маленькую полянку, до камней оставалось не так уж далеко, и почти столкнулись. Парень, высокий, здоровый, широкоплечий. Увидел их, вскинул брови, будто обрадовался, шагнул навстречу.

Марк оглянулся на Наташу с Динькой, Кондра почему-то не заметил. Отстал он что ли?

‒ Бегите! Быстро!

‒ А ты?

‒ А я разберусь тут.

‒ Марк!

‒ Да бегите же! Сказал, разберусь.

Ну да, сказал. Прекрасно понимая, что слово «разберусь» тут совсем не в тему. Роста они одинакового, а вот насчёт сил ‒ скорее всего, даже не в соседних категориях. У противника кисти, как грабли, а если сжатые в кулак, то зрелище вообще впечатляющее, и шрам, почти от уха вдоль щеки и к квадратному подбородку. У него никакого оружия, да ему и не надо. Голыми руками скрутит в бараний рог и того, кто покрупнее. А что уж говорить про Марка. Но…

Парень он в конце концов или уж совсем нет. Ничтожество, жалкий доходяга. Толку как от амёбы. Да на фиг! Терять-то всё равно нечего.

«Шрам» ухмыльнулся, хмыкнул, смерив Марка презрительным взглядом. Но тот не стал торчать на месте. Эффектные позы и выражения на лице у него всё равно не получатся. Рванул с места навстречу, без каких-либо расчётов и хитрых приёмов. Просто врезаться с разбегу. Баранья тактика, но что уж смог. А получилось ‒ как об стену со всей дури. Напоролся на огромный кулак.

Искры из глаз. А сразу после ‒ темнота. То ли зажмурился, то ли вырубился на пару секунд. Отлетел назад, грохнулся на землю, но боли не почувствовал. Вот совсем. А «Шрам», наверняка, подумал, что хилый противник быстро не очухается, какое-то время проваляется, оправляясь, обошёл, собираясь догнать Наташу и Диньку. Но Марк вскочил, подхватил так удачно подвернувшийся под руку толстый древесный сук, ну и опять ‒ без лишних пауз.

Хотел по голове, но «Шрам» то ли услышал, то ли почувствовал, почти развернулся на ходу, но ни уклониться уже как следует не сумел, ни отбить. Сук с размаху опустился ему на плечо, переломился с треском. Сухим оказался. Но всё равно чувствительно получилось, «Шрам» охнул и чуть присел. Глаза вспыхнули ненавистью, и отметина на щеке потемнела, проступила ещё отчётливей.

Марку показалось на него дерево рухнуло, не меньше, задохнулся, звон в ушах, гулкий до тошноты. Но опять не больно. Вот вообще никак. Только упрямое желание ‒ не отпустить, задержать. Неважно каким образом.

Повиснуть, вцепиться, чтобы противник не смог стряхнуть. Пусть даже ухватить за ногу, волочиться следом, замедляя движение. Или как сейчас: набрасываться, отлетать от очередного удара, подниматься, опять набрасываться ‒ злить, чтобы «Шрам» не успокоился, пока не прибьёт насмерть. Зато остальные успеют убежать и спрятаться.