Кассандра Монтег - После потопа [litres]

Когда мы вернулись на борт «Седны», Уэйн долго не мог успокоиться. С пеной у рта требовал мести: разбомбить этих гадов, пустить ко дну. Абран скрылся в своей каюте, предоставив Марджан сглаживать обстановку.

– Подумаешь, два ведра рыбы, – утешала она. – Плюнь и забудь. А если они еще раз нам попадутся, вот тут-то им не поздоровится!

Но, несмотря на напускную веселость, было видно, что Марджан рассержена. Она то и дело теребила бусины на нитке. Глаза превратились в узкие щелки, голос звучал резко.

Следующие две недели весь экипаж был занят работой: заделывали трещину в мачте, рыбачили, чинили сети, прокладывали курс на юг. Когда я спросила Абрана, не стоит ли прислушаться к совету Роберта, тот решительно покачал головой и отвернулся.

Мы с Перл во время работы общались с остальными членами команды, Дэниел же держался особняком. Разговаривал только с Перл. Показывал ей свои карты и чертежи, учил пользоваться секстантом и компасом.

Однажды я зашла в кают-компанию за леской. Я стояла возле полок, роясь в коробках. Тут Дэниел приблизился ко мне сзади, положил руки мне на плечи и спросил, как я. Когда повернулась к нему, его взгляд почему-то привел меня в смятение, и я поспешила отойти.

– Нормально, – ответила я. – Вот только не верится, что после случившегося мы все равно плывем на юг…

– Абран считает, это лучший вариант. Он капитан, ему и решать.

Я кивнула и вернулась на палубу проверять удочки. Несколько часов спустя мы с Перл вытащили двух каранксов. Потом забросили сеть. Поймали двадцать фунтов креветок, немного трески и окуня. Разложили весь улов по ведрам и корзинам, а Томас и Марджан тем временем установили жаровню для копчения.

– Так и знал, что нам с вами повезло, – произнес Абран, окинув улов довольным взглядом.

Дотронулся до моего плеча и улыбнулся. Я улыбнулась в ответ. Не ожидала, что после того, как нас ограбили, удастся восполнить потери так быстро, но очень радовалась нашей удаче. Хорошая репутация на борту «Седны» мне сейчас ох как нужна.

Когда мы с Перл рыбачили, я часто ловила на себе взгляд Абрана. Он грел спину на солнце. Но как только оборачивалась, он сразу отводил глаза. Сматывала леску или очищала рыбу от чешуи, а в ушах звучал его голос, чуть хриплый после сна. Во время завтрака, сидя за столом, я невольно засматривалась на его руки, хотя изо всех сил старалась сосредоточиться на рассказе Перл: та хвасталась, что отыскала старую карту, на которой изображен мир до потопа.

По ночам, когда я не могла уснуть, воображала, как отреагирует Абран, если постучусь в дверь его каюты. На втором ярусе храпел Дэниел. Во сне он почти не шевелился, будто его душа на ночь покидала тело, и оно оставалось лежать на койке пустое и неподвижное. Я, наоборот, всю ночь крутилась и ворочалась. Из подсознания то и дело выныривали сны. Я размахивала руками и ногами, скрежетала зубами и просыпалась. А все остальные вокруг спокойно спали.

Тем вечером благодаря богатому улову вся команда была в приподнятом настроении. За ужином Уэйн достал свою самодельную гитару. Инструмент представлял собой деревянный ящик, а струны были туго натянуты поверх отверстия в крышке. Уэйн сыграл для нас несколько старинных ирландских баллад. Абран принес из кладовки самогон, и бутылка пошла гулять по кругу. Даже Марджан, ни минуты не сидевшая без дела, перестала плести новую соломенную шляпу и отложила ее в сторону. Слушала, как играл Уэйн, смеялась над попытками Джессы сплясать джигу. Корабль скрипел и постанывал. Ветер слегка клонил нас вправо. Керосиновая лампа покачивалась на крючке. Томас и Дэниел были увлечены беседой. Перл стояла рядом с Уэйном и восхищенно захлопала, когда он допел очередную песню.

– Знаешь, почему наш корабль называется «Седна»? – спросил ее Бехир.

Дочка покачала головой.

– Ни к чему ей слушать эту историю. Она же еще ребенок, – вмешался Абран и, отхлебнув большой глоток виски, откинулся на спинку стула. Язык у него слегка заплетался. Ни разу не видела его таким расслабленным.

Уэйн положил гитару на стол и усмехнулся:

– Детей больше не существует. К тому же эта история как раз о ребенке.

Эти слова в устах Уэйна прозвучали почти зло. Мне уже приходилось слышать подобную интонацию в тавернах, торговых домах и портах. Нас с Перл провожали взглядами исподлобья, при виде моей дочки прохожие поджимали губы. Дети одновременно напоминали людям и об их собственных потерях, и о том, что жизнь продолжается.

А еще их открытые лица и кожа, не успевшая загрубеть на солнцепеке, напоминали о прошлой жизни, когда все мы могли позволить себе быть чувствительными, уязвимыми. Дети были символом нашего будущего, но что за будущее нас ждет теперь? Может, детей и вовсе заводить не стоит? Но сам этот вопрос казался предательством и человеческой природы, и нашей истории. Разве не шагали мы вперед через времена и эпохи, не преодолевали препятствия на своем пути? Разве можем мы обойтись без тех, кто придет следом за нами?

Я отвернулась от Уэйна и спросила Абрана:

– Кто придумал это название?

– Томас выбрал. Он со мной дольше всех. Мы вместе все это начали, – с трудом ворочая языком, выговорил Абран.

Томас улыбнулся.

– При нынешних обстоятельствах без поддержки Хозяйки моря не обойтись, – со смехом произнес он.

Перл влезла на стул рядом с Бехиром.

– Жила-была девочка, – начал Бехир. – Она была великаншей и дочерью божества. Но великаны всегда голодные. Однажды ей так захотелось есть, что она напала на своих родителей. Хотела сожрать их. Чтобы обезопасить себя, матери и отцу пришлось от нее избавиться. Отец посадил дочь в лодку и сказал, что отвезет ее на остров далеко-далеко в море. Но когда они вышли в открытый океан, отец выбросил дочь за борт, чтобы она утонула. Девочка вцепилась в борт, умоляя пощадить ее. Но отец отрезал ей пальцы. Она погрузилась на самое дно и с тех пор повелевает чудищами морских глубин. А ее пальцы превратились в тюленей, моржей и китов. Так Седна стала богиней моря. Но она мстительная богиня. Прогневишь ее – жди штормов и скудного улова.

Бехир поднял руку и угрожающе пошевелил пальцами. Перл захихикала.

– Как она выглядит? – спросила дочка.

– У Седны голубая кожа и волосы-змеи, – ответил Бехир.

– Вот бы и мне так! А что стало с ее родителями?

– Не знаю. Легенда про это не рассказывает.

– Наверное, тоже в море поселились, – задумчиво произнесла Перл.

Марджан стала убирать со стола тарелки. В воздухе до сих пор витали насыщенные ароматы рыбы и овощей.

С тех пор как мы присоединились к экипажу «Седны», Перл заметно набрала вес. Но это не единственное, что в ней изменилось. Перл стала более открытой, общительной. Больше веселилась, меньше замыкалась в себе.