Александр Кацура - Фантастический альманах «Завтра». Выпуск второй

У меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество.

Что за дикая мысль — разгадывать и определять будущее народа, писать его программу? На основании многих данных можно быть убеждену, что Россию ожидает великая и блестящая будущность, но какая именно и каким образом, — стараться или надеяться узнать это, — такая же чудовищная нелепость, как и думать, что можно узнать будущую участь каждого человека… Что за нелепость судить о будущем народа по его отдаленному прошедшему, которое так оторвано даже от его настоящего? Что общего между новогородцем IX, московитом XV и русским XIX века? Если можно предчувствовать и предугадывать (в идее) будущее, то не иначе, как на основании настоящего, которое одно есть испытанная мера, и прошедшего, как результат его.

Угадать то новое, что приходит в нашу жизнь по мере ускорения темпов перемен, становится все труднее и труднее. Мне долгое время казалось, что наука и, в частности, информатика позволят создать инструмент, который даст нам возможность заглянуть за горизонт, увидеть поступь приближающихся столетий. Сейчас я боюсь, что это утопия, и глубина предвидения ограничивается, может быть, лишь несколькими десятилетиями. И то только тогда, когда речь идет не о частностях, а об общих тенденциях.

Коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности.

«Мыслепреступление» сегодня с процветает в коммунистической Восточной Европе даже среди членов «внутренней партии». Всякий, кому пришлось много путешествовать по этим странам в последние годы, очень хорошо знает, что даже до периода кризиса люди были вполне способны отличить положение вещей в реальном мире от видения мира, навязываемого им официальной идеологией. Дело обстоит так, что люди, на самом деле находящиеся во власти официального языка, воспринимаются всеми как простодушные и глуповатые. Поразительно, что несмотря на то, что прошло уже сорок лет со времени написания «1984», не возникло никаких заслуживающих упоминания коммуникационных барьеров между людьми, живущими в странах Восточной Европы, и людьми в западных демократиях.

И сказал (Господь) Бог Ною: конец всякой плоти пришел пред лице Мое, ибо земля наполнилась от них злодеяниями; и вот Я истреблю их с земли. Сделай себе ковчег из дерева гофер; отделения сделай в ковчеге и осмоли его смолою внутри и снаружи.

Ноев ковчег. Рисунок XII в.

Евгений ПОПОВ (1946), геолог по образованию, ныне профессиональный писатель. Живет в Москве. Был исключен из Союза писателей за участие в альманахе «Метрополь», теперь восстановлен. Пишет с 1962 года, первые его книги вышли только в 1989–1990 годах.

У гранитного парапета стояла местная молодежь — сплошь вся в цветастых красно-черных и черно-белых свитерах по сорок четыре рубля за штуку.

Я подошел к молодежи.

— Ребята! А какое сегодня кино?

Молодежь посмотрела на меня, не видя.

— Да черт его знает.

— А во сколько? — допытывался я.

— Сеансы как обычно — пять, семь, девять, — ответил один из них и ударил в гитарные струны так, что полилось грустное пение:

С тем они и удалились. Вниз по улице Победы мимо ресторана «Полярная звезда», из окошек которого по временам доносятся томительные и прекрасные звуки аргентинского танго, взрываемого изнутри дробью барабанов.

Говорят и пишут, что местность эта принадлежала в разные времена и эпохи сначала русским, потом финнам, норвежцам, канадцам, немцам, и опять финнам, и опять норвежцам.

Только потом, сразу после войны, обнаружили вот именно в этой самой местности, на острове посреди озера, белую старую церковь святых, Бориса и Глеба, по-моему. Церковь, относящуюся постройкой к далекому шестнадцатому веку.

И лишь тогда окончательно поняли и доказали, что земля эта искони русская и принадлежит СССР.

А раз поняли и доказали, то перенесли полосатый пограничный столб за церковь, и там, по озеру, стала проходить граница, по ту сторону которой жили норвежские рыбаки, а по сю — русские трудящиеся.

Их понаехало в эти края и так и по вербовке очень много. Сразу же после того, как эта земля оказалась все-таки русской.

А причина заключалась в том, что здесь имелись богатые в то время медные рудники. И черпали из них и финны, и норвежцы, и немцы, и канадцы, а потом эта территория оказалась наша. Тут-то и принялись за работу русские трудящиеся.

И произошло это настолько давно, сразу же после войны, что я сейчас об этом вспомнил лишь потому, что видел вдали за озером живущих норвежцев. Они были далеко. Их было двое. Две точки. Они передвигались по берегу и зашли в дом. И потом оттуда не выходили.

Таким образом, жители поселка, молодежь которого я спрашивал, есть ли кино и какое, добывали из недр медную руду, обогащали ее на обогатительной фабрике и плавили из полученного концентрата металл на медеплавильном заводе.

Все это жители делают в рабочее время. В свободное время они кладут деньги на сберкнижку, ходят в клуб «Дом культуры металлурга», посещают кружок коллекционеров и другие кружки, катаются на лыжах и коньках, читают книги из библиотеки и журналы из ларька «Союзпечать», устраивают соревнования рыболовов-любителей и хоккеистов, проводят выводку собак, празднуют праздники и вяжут из покупной шерсти свитера, варежки и шапки.

Неустойчивые, кроме того, пьют запоем, но они не характерны и быстро исчезают из поселка, так как Заполярье и пограничная зона не терпят тунеядцев, не терпят неработающих, не терпят неустойчивых.

Характерные, конечно, тоже уезжают, но не сразу.

Видите ли, здесь имеется неплохая возможность обогатиться с помощью честного труда. Довольно большая заработная плата, премии из фонда материального поощрения и плюс к тому каждые полгода надбавка к основной зарплате 10 %. Называется «полярка». Надбавка через полгода идет до трех лет. То есть через три года человек получает на 60 % больше, чем он получал раньше. Неплохо, правда? А потом через год надбавка по 10 %. И так до 80 %. Неплохо ведь, а?