Александр Кацура - Фантастический альманах «Завтра». Выпуск второй

Так вот. В воскресенье я гулял по поселку. В субботу мы с начальницей немного повздорили, но и это, как и сама начальница, тоже почти не имеет отношения к рассказываемому.

В воскресенье я гулял по поселку. У меня пооборвалось пальто, и я присматривался к встречным. Я хотел увидеть какое-нибудь хорошее и купить такое же, если оно не очень дорогое.

Воскресенье. Апрель месяц. Светило во весь небосвод круглое заполярное солнце, и по улице Победы вниз текли весенние ручьи. Но — холодно. Было холодно так: течет ручей, и в нем мокнет подошва ботинка, а потом ступаешь по асфальту, и подошва примерзает. Особенно в тени. Все-таки Заполярье, все-таки холод, все-таки не зря 10 % полярных надбавок через каждые полгода и отпуск длиною в два месяца. Холодно, а ты возьми отпуск и поезжай в Крым, ты в Одессу поезжай, загорай, набирайся сил, трудящийся, для достижения новых трудовых успехов! Воскресенье. Апрельское утро.

И жители занимались в это весеннее апрельское утро своими личными делами. Как и я.

Я подошел к ребятам, игравшим на гитарах, и спросил, какое в клубе «Дом культуры металлурга» идет сегодня кино.

— Да черт его знает, — сказали ребята, — наверняка какая-нибудь лажа.

— А сеанс во сколько? — допытывался я.

— В пять, семь и девять. А вообще-то есть еще и в час. Ты иди, иди, — объяснили они и зашагали вниз, напевая:

И я пошел. Тоже вниз. Медленно ступая и по ручью и по асфальту.

Светило во весь небосвод солнце. И было тепло. И шли, туда и сюда шли отдыхающие трудящиеся. А в одном доме из раскрытого окна вдруг грянуло «Дорогой длинною, да ночью лунною». Хорошая музыка. И из этого же окна выглядывали какие-то лукавые девочки. Я был равнодушен, но остановился и стал слушать музыку, потому что она мне нравилась. А девочки истолковали это, конечно, по-своему. Они захихикали, и в окне появилась усатая физиономия, посмотревшая на меня неодобрительно. И я тогда пошел дальше.

А тек ручей сверху вниз, и шли туда и сюда трудящиеся. И на углу, около кафе «Северянка», продавали с лотка какие-то печеные вкусные вещи, и кто-то что-то говорил, и кто-то что-то отвечал, и все это смахивало на какое-то неорганизованное представление. Со своей музыкой, со своим ритмом, со своим световым и художественным оформлением.

Тут мне повстречалась начальница. Она шла навстречу и несла что-то из ширпотреба, завернутое в оберточную бумагу. Она не сказала, что это у ней завернуто в оберточную бумагу. Она сказала, что только что обедала в кафе «Северянка».

— Там так хорошо! На первое дают бульон с курицей. Вы можете его поесть. Правда, там перчику много, — заметила начальница, устроившаяся на моей шее.

— Спасибо. Спасибо, — поблагодарил я.

И стал с некоторым удовольствием с ней говорить, потому что спешить я не спешил, а находиться на свежем солнечном воздухе приятно, даже если ты беседуешь с начальницей.

Мы не виделись со вчерашнего дня. Она сказала, что вчера весь вечер работала. Что она делала — она не сказала. И что завтра она будет звонить в Москву руководству. Скажет, что опытное внедрение системы идет успешно, и мы с ней справляемся с объемом работ.

— Ведь верно? — Она заглядывала мне в глаза.

— Верно, — ответил я.

Начальница еще больше оживилась, и я услышал, как вчера она собиралась ложиться спать в первом часу ночи, но к ней в номер зашла особа, живущая напротив.

— Она попросила у меня что-нибудь почитать. Я ей дала. А она не уходит. Я предложила ей присесть. И она села. Она сидела у меня до двух часов. Жуткая особа. Она плела мне, плела. По-моему, она без определенных занятий.

Жуткая особа представилась ей как работающая по снабжению. Начальница поинтересовалась, что та может достать из ширпотреба. Та сказала, что ничего. И захохотала. Начальница удивилась, а жуткая особа стала жаловаться:

— У нас в снабжении! Я в бухгалтерии работаю. У нас за окном часто что-нибудь дают. А нам даже и не скажут. Бессовестные. Но вы не думайте, все, что на мне, куплено не в магазине, — объявила особа. И опять захохотала.

— И мне стало подозрительно, Утробин, — докладывала начальница. — Сидит, болтает, хохочет, а потом и говорит, что если у вас денег с собой много, то вы их берегите. Что-нибудь, дескать, все равно купите. Какое дело ей до моих денег?

— Странная дама, — поддерживал я разговор. На вашем месте я бы обязательно навел справки, уважаемая Альбина Игнатьевна.

— А я навела, — обрадовалась начальница. Она мне сказала, что приехала в командировку. На один день. А живет уже четыре. А дежурной она сказала, что хочет работать здесь юрисконсультом. Та ей: «Вы идите на рудник, вас там возьмут». А та ей: «Рудник стоит на горе, а мне неохота в гору подниматься». Представляешь? Только где же здесь еще работать, если не на руднике?

Начальница стала мне надоедать. Ей сорок с лишним. Она белокура, расплылась, сюсюкает, подхалимничает, всякую чушь несет. Не люблю я ее.

И что несомненно самое главное, — она приблизила ко мне возбужденное лицо, — эта женщина мне говорит: «А вы почему сейчас ЗДЕСЬ?» «А где же мне быть ночью?» — отвечаю. А она: «В поселке полным-полно денежных мужчин». И это мне. Ха-ха-ха. Это мне.

И начальница захохотала, как дитя, а я хотел уйти, подумав: «А почему бы и нет». Но начальница продолжала:

— И та особа пояснила, что шла ночью. И ее остановил молодой человек. Он сказал: «Идемте ко мне на квартиру». И вынул бумажник и показал ей сто рублей. А? Как вам это нравится?

— Да уж какая тут ночь. Одно названье ночь. Заполярье. Ночь — день. День — ночь. Не разберешь, — невпопад заметил я.

— Все равно. А она отказалась и пошла в гостиницу. Так вот, Утробин, — начальница сделала паузу, — она НЕ ОТКАЗАЛАСЬ. Иначе откуда бы у ней взялись деньги, а ведь она живет сейчас в одноместном номере. Напротив моей комнаты одноместный номер. Я все проверила.

— Держитесь от нее подальше, — советовал я. — Наведите справки.

— Я навела. Как она от меня вышла, я пошла к дежурной и пересказала ей наш разговор. И дежурная велела, чтоб я ее, особу, не слушала, потому что она — пьяная. «У нас пограничная зона. У нас норвежцы бывают. Мы ее скоро выставим. Мы таких особ не держим», — пообещала дежурная. И я пошла назад к себе и заглянула к ней в замочную скважину. И у ней было темно. Она спала. Книга была не что иное, как ПРЕДЛОГ. Она СПАЛА. Но зачем же она ЗАХОДИЛА, — так закончила начальница свой рассказ, и я поскорей распрощался с ней и дал ей советы, как жить и существовать в безопасности.

Я дошел до Дома культуры. Вниз по улице Победы. Взял билет на пять часов. Фильм «Девушка без адреса». Я его потом посмотрел. Это плохой фильм. Но я против этого фильма ничего не имею и, пожалуй, даже люблю его, потому что видел его 1000 раз и привык к нему, как привыкают к старым разношенным шлепанцам. «Девушку без адреса» почему-то любят крутить в маленьких северных поселках, где я часто бываю.