Юлия Кузнецова - История Северного круга [litres]

Или бы всё-таки был?

Окончательно запутавшись, я вошёл в мастерскую. Часть большой комнаты занимал мой верстак, там же хранились инструменты для работы с железом, камнями и обрезками лагриума, которые приносил мне отец. Я взял нож, включил настольную лампу и заставил себя думать о чём-то совсем простом. Например, о лагриуме.

Я вспомнил своё удивление, когда понял, откуда у нас дома берётся еда. То есть я, конечно, знал, что еду готовят мама или папа. Но я не думал, что всё, вообще всё на столе, все каши, пудинги, всё жаркое и все гарниры – всё это получается из порошков. Мне было, наверное, пять зим, когда я с пультом в руках добрался до кухонного шкафа, открыл его и обнаружил не любимый виноградный мусс и тёплое химкао, а множество разных коробок с порошками.

Мама подбежала ко мне, ласково забрала пульт и спросила:

– Что тебе приготовить, Дин?

Возможно, слово «приготовить» насмешило бы древних людей. Судя по сказкам, они заморачивались куда больше нашего: мыли овощи, резали их, тушили, подавали с разными соусами. А выпечка? Вот эти пирожки, которые Шапочка несёт волку? Пирожки не из порошка ведь. Мамина любимая сказка – «Горшочек каши». Она аж сглатывает, когда читает мне её вслух.

– Умели раньше готовить, – вздыхает она.

А папа ворчит, что порошки гораздо удобнее. Раньше люди не знали, хватает ли им полезного в пище. Микроэлементов, витаминов. А теперь всё продумано. Хочешь еду, где много белка, – бери один порошок. Хочешь еду, где одни углеводы, – другой. Все эти микроэлементы и берут из лагриума.

– Да, но раньше было натуральное, понимаешь? – огорчённо говорит мама. – Живое!

– Трина, нужно идти в ногу с прогрессом, – возражает папа.

– Вечно ты со мной споришь! – вспыхивает мама.

Но дело не в этом, конечно. У нас ведь и нет ничего «живого». Путешественники привозят семена. Их сажают в Оранжерее. Но обычно или ничего не вырастает, или вырастает, но так мало, что не прокормишь весь наш круг. А в снег семена не посадишь… Земля-то в Оранжерее тоже привозная. Поэтому, когда мама рассказывает про сочные фрукты, я даже толком и не понимаю, что это. Представляю себе большую мягкую подушку. Надкусишь её – в рот течёт вкусный химсок.

Но кое-что «настоящее» у нас бывает. Например, синий чай. Его привозят из Восточного круга. Там есть огромная Оранжерея, где выращивают только синие цветы для чая. Он дорогой, зато «живой». И на синий чай зовут самых уважаемых гостей.

Ещё у нас в семье бывает труст. Это травяная мука, которую изредка привозят из Южного круга. Мама меняет на неё всё ценное, что у нас имеется.

– Зато что-то настоящее! – радуется мама, когда печёт из неё оладьи по выходным.

В тот день, когда к нам должен был прийти Крамт, мама с утра куда-то убежала. Вернулась с пухлым мешком, сияющая, хотя на дворе начинался розовый снегопад.

– Добыла! – только и воскликнула она и побежала на кухню. – Крамт точно доберётся сам? – крикнула она оттуда. – Папа может заехать за ним после работы.

– Доберётся, – буркнул я.

Я мастерил пальцевый сноуборд. Папа рассказывал, что такой был у его прапрапрадеда. Мне понравилась идея. Я вырезал из листа лагриума дощечку и теперь пытался просверлить дырки. Сверло всё время соскальзывало. То ли материал оказался какой-то скользкий, то ли у меня что-то случилось с настроением.

Из кухни заструился вкусный запах. Мама пекла.

Я глянул на часы. Крамт должен был вот-вот появиться.

– Дин! – ахнула мама, заглянув в комнату. – Убери всю эту стружку! Утром я часа два наводила тут порядок. Всю пыль протёрла! И вот ты опять.

Я внимательно посмотрел на маму и вдруг понял, что она надела свой «праздничный» комбинезон. Мама мечтала о платьях, но рабочие носят только комбинезоны. У папы их два. «Чистый и грязный», – шутит он. Оба красные.

У мамы – три, все разных оттенков голубого. Один комбинезон она расшила ледяными цветами – точь-в-точь как у неё в саду. «Это не платье, но всё-таки», – любит приговаривать она.

Так вот, она надела этот комбинезон. Светло-голубой, с ледяными цветами на рукавах. Ради Крамта. Ну и дела!

– Как не стыдно? – продолжала возмущаться мама. – Твой друг подумает, что мы неряхи!

– Да ничего он не подумает, ему вообще всё равно.

– Ну конечно, – проворчала гневно мама, хватая диванные подушки и сдувая с них стружку.

Я поймал одну, развернул на ладони. Она красиво скрутилась. «Эльна», – прозвучало у меня в голове. Имя было лёгким, как стружка, и так же красиво закручивалось.

– У них-то дома наверняка порядок, – продолжила мама. – Малый Цоер очень аккуратный.

Я вспомнил пыльную фотографию и поцарапанный пол. Открыл рот, чтобы возразить. Но тут в дверь постучали. Я закрыл рот и почувствовал, будто пыльное облако поднялось от той фотографии и повисло у меня перед глазами.

– Быстрее, – прошипела мне мама, а потом крикнула в сторону двери: – Иду-иду!

Пока они здоровались и обменивались любезностями, я всё-таки досверлил дырки и вставил проволоку. Всунул пальцы в отверстия, скользнул сноубордом по дивану. Здорово получилось! Захотелось показать Крамту. Но что-то мешало. То самое пыльное облако. Воображаемое. Ведь мама везде стёрла пыль.

Облако висело и не давало мне рассмотреть Крамта. А он и не стал на меня глядеть. Скользнул взглядом по столу, стульям, моему верстаку. Протянул руку к библиотечной книге про лодку, которую читал папа. Потом отдёрнул, спрятал за спину.

Появилась мама с огромной тарелкой… вафель! В другой руке у неё был химджем. Оранжевый. Наверное, абрикосовый.

– Джем у нас не из живых ягод, – извиняющимся тоном сказала мама, ставя тарелку и банку посредине стола. – Зато свежий! И я сейчас принесу синий чай.

Крамт на это ничего не ответил. Мама вышла. Я выудил из кармана сноуборд и протянул ему.

– Смотри!

Крамт бросил быстрый взгляд на дверь, придвинулся ко мне и прошептал:

– Передумал?

Я испуганно покачал головой. Тогда он больно ударил снизу по моей руке. Сноуборд взлетел над столом, крутнулся в воздухе и плюхнулся в банку с джемом. В этот момент мама внесла в комнату чайник.

– Дин! – ахнула она. – Как ты?..

– Мы проводили эксперимент, – отчеканил Крамт.

– О, понимаю, – растерянно сказала мама.

Тут в дверь застучал папа, и она отправилась открывать с чайником в руках. Я тем временем стал вытаскивать сноуборд из джема. Тупой Крамт! Зачем он вообще притащился?!

– Здравствуйте, друзья!

Папины щёки горели румянцем, да и сам он был весь сияющий в своём красном комбинезоне (чистом! Мама проверила).