Юлия Кузнецова - История Северного круга [litres]

– Три-ина! – протянул папа, увидев вафли. – Сколько ты наготовила! У нас прямо-таки праздник.

– Да что ты, Ройк, я же всегда так готовлю, – смутилась мама.

– Ну нет. Крамт, спасибо, что пришёл, нас хоть вафлями накормят! – фыркнул папа.

Мама сердито посмотрела на него, но он не заметил. Уселся за стол, принялся намазывать джем на вафли. Крамт последовал его примеру. А я не мог. Пахло очень вкусно. Последний раз мама пекла вафли из труста на мой день рождения. На эти вафли столько муки требуется… А я не мог есть. Не лезла в меня еда. У меня в горле першило от пыльного облака.

– Крамт, скажи, а в вашем учёном классе много народу? – спросила мама, разливая по чашкам синий чай.

– Двадцать девять человек, – отчеканил он.

– А новеньких берут?

– Не знаю.

– А как там вообще, учёба-то интересная? У вас ведь не такие уроки, как у Дина, – спросила мама.

Крамт и вовсе не ответил. Молча грыз вафлю и глядел перед собой.

– А что вы, ребятки, планируете исследовать? – спросила мама таким голосом, что мне стало страшно жаль её.

Ну вот зачем она заискивает перед этим… не знаю, как назвать. Швырнул мой сноуборд в джем. Хочет, чтобы мы пошли к Чойри и… Я стиснул зубы.

– Поветрия, – вдруг ответил Крамт и с хрустом разломил вафлю.

– Д-да? – мама едва не поперхнулась синим чаем. – Какая странная тема для учёных. Я не думала, что вы в них верите.

– Мы изучаем их как явление, – медленно сказал Крамт. – Как часть истории. Но проблема в том, что мы не знаем, помогают ли Поветрия. Приносят ли пользу. Вот вы верите в их силу?

– Я нет, – твёрдо сказал папа. – Я верю только в то, что могу увидеть своими глазами и потрогать руками.

Он вытянул перед собой руки и сдул с них крошки от вафель.

– Поветрия – это чушь! – резко закончил папа.

Мама вздрогнула. Чай пролился на её комбинезон. Синее пятно расползалось по голубым цветам на рукаве.

– Трина, я схожу за тряпкой, – поднялся папа.

Мама молча кивнула. Я заметил, что она кусает губы. Что с ней?

– Учёных правда интересуют Поветрия? – отрывисто спросила она Крамта, едва папа вышел.

– Да, – быстро сказал Крамт. – Но только те, что принесли пользу.

Мама глубоко вздохнула.

– Однажды Поветрия спасли нашу семью.

Мама оглянулась на дверь.

– Ройк не знает об этом, – тихо сказала она. – Но это правда. Они подсказали нам путь. Точнее, мне.

– Какие Поветрия? – жадно спросил Крамт. – Как вы их слышите?

– Это было давно. Дину шёл второй год. И он…

Маме с трудом давались слова. Слышно было, как на кухне папа выдвигает ящики в поисках тряпки.

– Он заболел. Он не мог ходить. Я целыми днями вслушивалась в Поветрия. Что-то слышала, но не понимала. И тогда я пошла к Ветряному Старцу.

– К кому? – вскрикнул Крамт.

Это был первый раз, когда я увидел его настолько… неравнодушным. Обычно у Крамта такой вид, будто ему всё надоело.

Мама приложила палец к губам.

– Трина, где тряпки? – крикнул с кухни папа.

– В нижнем боковом ящике, – отозвалась мама и быстро прошептала:

– К Ветряному Старцу. Он дал мне совет. Точнее, рассказал историю-Поветрие. И… и Дин выздоровел.

Папа вышел из кухни и протянул маме многоразовую салфетку. Она принялась счищать пятно.

– А где живёт Ветряной Старец? – вдруг спросил Крамт.

Мама округлила глаза и раскрыла рот, но папа опередил её:

– Кто?! – фыркнул он. – Ну, парень, ты меня насмешил! Зачем тебе этот дедуля? Он не в себе. Живёт на отшибе за Большой Горой. Ходит босиком по снегу, носит рубище до пят. Бормочет под нос всякую ерунду.

– Откуда вы его знаете, Ройк? – резко спросил Крамт.

– Да вытягивали однажды из Розового леса. Он в такую глушь забрался. Босиком! Всё твердил, что должно быть чистое место, где снег без налёта. Это он нам, рабочим и спасателям, объяснял. Которые его еле вытащили, отогрели, откачали.

– Раньше он не был таким, – тихо проговорила мама. – Он был сильным. Умел поддерживать людей.

– А я не понимаю людей, которые к нему за советом ходят, – возразил папа. – Он ведь сказки какие-то рассказывает. И в них верят. Но он же глухой! Напрочь! Он не слышит вопросов! Нормальные люди к нему не пойдут, вот моё мнение!

– Ройк! – сердито сказала мама. – Ты слишком категоричен. Если учёные испытывают к Старцу научный интерес, надо дать им всю информацию. Между прочим, Ветряной Старец приручил ветер!

– У него в пещере живёт домашний ветер? – переспросил Крамт, прищурившись.

– У Ветряного Старца в голове живёт домашний ветер! – в сердцах сказал папа. – Крамт, честное слово, я иногда ворчу на учёных, что они занимаются ерундой. Но чтоб такой!

– Ройк! – предостерегающе сказала мама.

– И ты ещё хочешь, чтобы Дин там учился, – с упрёком сказал папа. – Собирал Поветрия, вместо того чтобы учиться правильно подсекать зелёные прожилки и собирать шкафы для жителей круга!

– Я мечтаю о классе учёных, потому что у них большое будущее! – отчеканила мама. – И я рада, что они изучают Поветрия. Это значит, что в Поветриях есть какая-то крупица правды.

– Да. Спасибо вам за рассказ, Трина, – сказал Крамт. – И спасибо за угощение. Я никогда не ел вафли. У нас дома их не готовят.

Мама зарделась от смущения. А папа вдруг нахмурился и спросил:

– А как ты попал в класс учёных? Трина сказала, по договорённости?

– Ройк!!!

– В наш класс может попасть любой, кто проведёт эксперимент, – спокойно проговорил Крамт. – Эксперимент, который будет иметь большое значение.

Он не смотрел на меня. Но я знал, о чём он говорит.

– И я как раз предлагал Дину провести такой эксперимент вместе со мной, – продолжил Крамт, всё так же не глядя на меня. – Только ему нужны лыжи.

– Я не стану… – начал я.

– Это безопасно? – перебила меня мама.

– Для Дина – да, – подумав, ответил Крамт.

– Я не стану участвовать в этом эксперименте! – рявкнул я.

На меня все уставились, словно вспомнили, что я сижу вместе с ними. Папа усмехнулся и показал мне большой палец. Крамт помедлил, словно хотел что-то сказать, а потом сухо попрощался с моими родителями и вышел. Я вылетел за ним.

В коридоре он резко повернулся, и я чуть не врезался в него.

– Прости за сноуборд, – сказал Крамт. – Я разозлился. Ты занимаешься такими пустяками вместо того, чтобы помогать моей сестре.

– Мне не нужны твои извинения! – задыхаясь, воскликнул я. – Зачем ты попросил лыжи для меня?! Я не поеду к талюкам, Крамт!

– То есть ты отказываешься помочь Эльне? Отказываешься вылечить её? – спокойно спросил Крамт, натягивая перчатки и опуская очки.

Я молчал. У меня внутри сгорали тысячи прожилок. Но я молчал.