Сэмюэль Дилэни - Дальгрен [litres]

– Ты считаешь? – Кошмар по-прежнему держал Шкета за локоть. А другой рукой схватил за волосы («Эй!») и развернул на сто восемьдесят градусов: лицо вжалось в проволоку за грязным стеклом, а дальше… – Ты вон наверх посмотри.

Шкет сквозь грязное окно посмотрел на второй этаж универмага…

– Глаза разул?

…где была витрина с золотыми буквами дугой: «По последней моде». А за ними человек с ружьем в руке почесал худую шею под слишком широким воротником синей поло и побрел дальше.

– Итак, какого, – сама любезность, – рожна ты тут забыл? – Кошмар отдернул Шкетову голову от окна и разжал пальцы. – Давай. – Всосал воздух сквозь зубы. – Излагай.

– Я просто… – Боль отступила.

– Башку-то тебе раскрошить не помешало бы.

– Эй, слышь, тебе…

– Саламандр, заткнись, – велел Кошмар.

Крупный бородатый рыжеволосый негр привалился к стене в углу.

– …самому необязательно, – договорил он. – Могу я, если хочешь. – С приглушенным узнаванием кивнул на Шкета: – Давай его сюда.

– Отъебись, – безапелляционно взмахнул кулаком Кошмар. – Ты просто мимо проходил, а? Мы три месяца планируем, а ты просто мимо проходил?

– Ну, мне Перец сказал, что вы, может, здесь…

Кошмар еще пососал воздух.

– Мы тут планируем …

– Я за него ручаюсь, – сказал Денни. – Возьмем его с собой. Он ничего не испортит. Я ему скажу, что делать.

Кошмар вопросительно глянул через плечо.

– Без проблем, – подтвердил Денни.

Саламандр в углу перехватил свою планку.

– Он может пойти со всеми, – повторил Денни. – Он не будет мешать.

Шкет неуверенно подумал: трое против двоих.

Кошмар снова махнул кулаком; и заворчал.

– Давай, – сказал Денни. – Ты со мной.

– Пусть только посмеет накосячить! – подбородком предостерег Кошмар.

– Не. Шкет все нормально сделает.

– Уж пожалуйста.

– Он хороший парень, Кошмар. Кончай, сам же говорил, что он хороший парень.

Кошмар заворчал снова.

Шкет его обошел, постарался не смотреть на Саламандра, но не вышло. Саламандр хлопнул глазами и заулыбался. Еще раз лажанусь перед этими людьми – и мне кирдык, решил Шкет.

Денни хлопнул его по плечу.

– Двинули. – Огляделся и громче: – Народ, двинули.

С дюжину человек (безопаснее…) сгрудились вместе; и пошли в другую дверь следом за Денни. Вестибюль склада какого-то? Может, черный ход другого магазина? Он оглядел лица вокруг. Совсем черный парень в виниле оторвал взгляд от Шкетовой орхидеи, моргнул, отвел взгляд; орхидея у него тоже имелась, но на кожаном ремешке.

– Сюда, – сказал Денни главным образом Шкету. – Ждем здесь. Мы идем – ты за нами. Не парься.

Остановились перед очередной дверью. За окном сбоку виднелась песочная стена «Эмборики».

Денни обвел взглядом свою группу.

Шкет подумал: они, пожалуй, покруче Перца.

Скрестив руки на груди и привалившись к стене у окна, Денни временами посматривал вверх.

Точно блондинистый младший братик Саламандра.

У них план, подумал Шкет, уже угодив в самую середку.

Я не думаю о Ланье.

Ступни – одна на влажной кожаной подошве, другая в грязи – покалывало. Как я сюда попал? Это был мой выбор – прийти? Я хочу командовать этими людьми. (Покалывание взобралось до головы, унялось.) Это был мой выбор. Наблюдай и валяй, осторожнее с ними. Спрошу Денни, каков план, – опять покалывание; так что не спросил. Наблюдай? Но вплетались мысли. Что ж. И о чем он думает? Кошмар, невзирая на всю невзаимность, ему нравился. Саламандр полезен и мерзок, занятное сочетание – необычное, по его опыту. Денни? В ошеломлении он сообразил: Денни дал ему нынешнюю одежду, первым вычеркнул назойливое «д» из его имени, а теперь взял под крыло. Шкет прищурился на двоих черных, привалившихся к стене у окна (Денни глянул на Шкета, на пол, за окно) в паутинной тени. Кошмарный подручный… Шкет всмотрелся в лица, оставшиеся в конце коридора; в этой группе больше трех женщин. По мотивам автобусной поездки он поразмыслил над рассуждениями Фенстера о демографии: сколько тут процентов черных? Джордж? Ждут в оковах цепей и цветов (он заметил полдюжины ножей) – не хочу распознавать индивидуальности. Лучше иметь дело с массой, чем фактурой. (Жрец, Карбункул, Сеньора Испанья – эти имена уже прошептаны вокруг; Разор, Флинт [черный в виниле], Калифорния, Накалка, Откровение [блондинистый, как Зайка, но с воспаленно-красной кожей], Ангел, Доллар, Б-г.) Сопротивляйся. Дюжины две нанизаны на эту серость в серости, ждут; здесь, наверно, больше тех, кто убивал нечаянно, чем нарочно. И посему они опасны. Во что они превращаются?

– Работает? – Денни указал на Шкетов щит.

– Батарейки нет.

Денни покачал головой, передразнивая Кошмарово раздражение:

– Тогда от меня не отходи.

То ли люди скучны, то ли ситуация. Но то ли люди, то ли ситуация захватывающи. Не могу распознать разницу. А если выбрать, толку не выйдет. Я снова там, где ожидание поучительнее первого и последнего шага. Вот что означает не думать о Ланье: моргает зелень глаз, когда какой-нибудь мой поступок Ланью удивляет, ее гримаса (всегда как будто грустная) за считаные мгновенья до смеха, когда мой поступок ей забавен. Это как забывать имя? Я хочу быть среди этих людей. ( Куда она запропастилась?) Это трудно – так мало стоит мысль о том, что я не хочу быть с ней. Но эти, которые жуют зубами вхолостую, и переминаются, и погружены в увлекательное ожидание, – что они замышляют? Не так уж страшно то, чего я не знаю об их занятиях; ровный всепоглощающий страх, как некогда перед кражей книжек и комиксов из киосков на углу, перед воровством маленьких компасов и сувенирных патронов из армейских лавок.

Спустя много времени где-то за много миль кто-то свистнул.

Денни сказал:

– Пошли, – и все двинулись.

Хлопнули двери.

Они перебежали через улицу; скорпионы бежали по переулку.

– Сюда! – это вниз по ступеням и в боковую железную дверь «Эмборики».

Шкет подумал: песчинки протискиваются в стриктуру песочных часов. Он следил за Денни в трех шагах впереди, остановился, когда тот остановился (у подножия другой лестницы), вместе с ним прибавил шагу. (Миры в мирах; я в ином мире.) На первой площадке Денни знаком послал остальных вперед, оглянулся, убедился, что Шкет не отстал (планы, составленные и согласованные, наброски поэтажных схем, расписание смены охранников – настолько умных людей он здесь не видел), затем через голову снял тяжелую цепь и дважды намотал на кулак.

– Сюда. – Шаги остальных затихли над ними – все ушли из армейски-оливкового лестничного колодца.

Шкет сдернул с ремня орхидею (перетертая ножом шлевка лопнула) и сунул запястье в сбрую.

– А что там?

– Ничего, – сказал Денни. – Надеюсь.

Короткий коридорчик привел в комнату, забитую картонными коробками. (Оберточная бумага в квартире 19-А. Почему?) Они попа́дали с полок – там еще осталось, – завалили пол; их сгребали в груды, и они падали снова.