Сэмюэль Дилэни - Дальгрен [litres]

– Эй… – прошептал Тарзан, – ты совсем псих!.. – ужасно перепугавшись, оглядываясь на Денни, потом на Б-г; но они попятились – и переперепугали его.

– Ну? – кивнул я. – А для тебя это новость, что ли?

Я держал острия ножей щепотью против его левой сиськи. Все затаили дыхание, а я подумал: здесь это было бы проще всего. Потом сказал:

– Да ёпта! Беги , мудозвон!

Тарзан растерялся.

Я опустил руку.

– Хочу посмотреть, как ты бегаешь ! И чтоб я тебя не видел до завтрашнего восхода. Не то я тебя отмудохаю, отнесу твое изломанное, окровавленное и обморочное тело назад к маме с папой, на порог квартиры девятнадцать А, и там оставлю !

– Они живут не в… – Но тут его мысли встали на место; он вздохнул – я так понял, это был вздох – и кинулся к двери. Врезался в мужика с грудью клином и в синейшей рубашке на свете («Эй, полегче … Все нормально?..») и слинял по коридору.

Мужик тоже растерялся.

Он был не очень-то обросший; но из тех, про кого первым делом сама приходит мысль: ему бы постричься.

– Она сказала, – сказал он, – мне выйти здесь?..

– Ладно, – сказал Денни. – Дверь там.

Леди Дракон поднялась по ступеням и стояла снаружи, смотрела.

– Деньги я отдал ей. Эй, спасибо вам большое. Очень мило вышло. Может, опять приду. – Он глянул на меня и растерялся еще чуть-чуть.

Леди Дракон открыла ему дверь, и он выскочил во двор. Она посмотрела ему вслед, дверь отпустила, но так и осталась снаружи на верхней ступеньке.

Это не отчаяние. Побольше смеха и логики – и оно рассеивается. И того и другого у меня вдоволь. Очевидно, у большинства людей жизнь настолько интересна, насколько им по силам. Но я не помню, как ее надел. Я не помню.

Я посмотрел на орхидею.

Я не помню, как ее надел.

Я ее снял.

– Он тебе нравится, – спросил я, – Б-г?

– Кто? – переспросил тот. – Тарзан? Да он нормальный. Пасть захлопнуть вовремя не умеет, и все.

– Он из-за тебя все штаны обоссал, – сказал Денни. И засмеялся. – Видал? У него сбоку вся нога намокла. – И он показал на себе.

– Чего? – сказал я.

– Он описался. – Денни снова рассмеялся – пронзительно загавкал, как щенок.

– Жалко, что я не заметил, – сказал я. – Мне бы полегчало.

– Я… к Тарзану нормально, – сказал Денни.

– Слышь, – сказал Б-г. – Тарзан – он же пацан мелкий. Не смыслит ни шиша.

– Да ёпта! – Я опять нацепил орхидею на шею. – Он старше Денни!

– Он, – сказал Б-г, – из очень странной семьи. Он тут кое-кому рассказывал. Тоже надо принять во внимание.

– Они не настолько странные, – сказал я.

– Я в том смысле, – сказал Б-г, – что они его особо ничему не учили. Про то, как оно все устроено.

– М-да? – Я очень глубоко вдохнул. – Может, меня бесит, до чего его семейство похоже на мое.

И пошел по коридору к себе.

Ланья, видимая от макушки до носа, выглядывала из-за края, как нарисованный Килрой [50] Килрой – придуманный неизвестным автором персонаж граффити, популярного в 1940-х во время Второй мировой войны среди англоязычных солдат, – выглядывающий из-за стены носатый и лысый человек. .

– Привет, – сказал я. – Ты как?

– Я когда услышала, что ты пришел, – сказала она, – думала, Денни тебя в гостиной подержит. Потому и отослала мужика через заднюю дверь.

Я вскарабкался на антресоли.

Она села и подвинулась; джинсы уже надела, но еще не застегнула.

– Знаешь, что его больше всего заводило? Что я телка, которая трахает скорпионов, – без предисловий сообщила она. – Вот и все, что его интересовало. Он был ничего . Но я с тем же успехом могла быть куском печенки, в которую кто-нибудь из вас подрочил; он все равно был бы счастлив. – Она осторожно потрогала меня за коленку. – То есть я не против быть… как это… «гей-мостом», если мне с обоих концов приятно . Ну правда – он был обхохочешься вообще.

– Я хотел тебя спросить, – сказал я, – не совсем ли ты спятила. Но в моем исполнении вопрос, надо полагать, прозвучит возмутительно до нелепости.

– Я не думаю , что спятила. – Она помрачнела. – Чтобы достроить фантазию, я должна вот это, – она достала из-под коленки пятерку, – отдать тебе. Или Денни… – Она пососала губу, отпустила. – Вообще-то, я хочу оставить себе.

– Я не против, – сказал я. – Только деньгами-то особо не увлекайся. А то станешь как Джек.

– Дело не в деньгах, – возразила она. – Это символ.

– Я ровно о том и говорю.

– Ты бы, может, сам прислушался к своему совету.

– Я стараюсь, – ответил я. – Эй, это ж не была полоумная месть за то, что я мужика на улице ограбил?

– Шкет! – Она выпрямилась. – Ты меня сейчас шокировал впервые за все наше знакомство!

– Давай-ка понежнее, – сказал я. – Это с какого еще бодуна я шокировал тебя ?

– Я про это даже не думала. Как тут вообще сравнивать? То есть откуда… Обалдеть! Это ты так подумал?

– Нет, – сказал я. – Я не знал . Поэтому спросил . – Мы немножко посидели, довольно-таки угрюмясь. Потом я сказал: – Хорош он был?

Она пожала плечами:

– Пять баксов.

И тут, поскольку больше ничего не оставалось, я засмеялся. И она тоже. Я обхватил ее руками, а она с хохотом в них как бы рухнула.

– Эй! – Из-за края антресолей возник Денни. – Мерзотный он был, да? Извини. Иногда бывает, парни попадаются ничего. Даже приятные иногда. Я прикинул, знаешь, раз я тебе первого клиента ищу, надо бы приятного кого найти. Сначала думал, он приятный, когда только привел, но… что смешного?

От чего нас только сильнее растащило.

Денни заполз нам за спины.

– Вы б рассказали, чего смешного – такого мерзотного мужика обслуживать.

– Раз уж мы коснулись этой темы, – сказал я, отчасти взяв себя в руки, – а еще кого в гнезде ты трахала?

Ланья слегка поерзала у меня в объятьях.

– В гнезде? Ну, не прямо здесь…

– А где ты их трахала? – довольно резко спросил Денни.

– Кого, – спросил я, – ты трахала? – Кажется, я опять удивился.

– Откровение, – сказала Ланья.

Я кивнул.

– …и, ну, Саламандра.

– Господи, – сказал Денни. – Когда?

Ланья погрызла зеленый лак на указательном пальце.

– Помнишь, в ночь Шкетова праздника, когда он ушел на Камберленд-Парк, где пожар был, и с Джорджем этих детей нашел? Ты куда-то подевался, Денни, а я торчала тут и со всеми болтала. Мы с Глэдис рассказывали про Дом – знаете, где одни девушки? Всем стало жуть как интересно. И короче, мы с Глэдис отвели туда Саламандра, Харкотта и Флинта – все равно я противозачаточные там беру. Вечер несколько в тумане, но, если я правильно помню, Откровение зашел вскоре после… – Она села, сердито глядя себе в колени. – Харкотт быстренько отвалил с одной юной дамой, познакомился с ней чуть ли не на пороге, они наверх ушли. А Флинту было нехорошо, и он вернулся сюда. Но Саламандр и Откровение остались с нами внизу – еще Леди Дракон пришла, все чесали языками за прежние времена и укурились до не могу. И… – Она помолчала, зависнув гримасой между отрешенностью и откровенностью, – в итоге я их трахнула. И, – она кивнула Денни, – твоя подружка их трахнула. И Глэдис их трахнула. И Накалка. И Леди Дракон. В общей сложности где-то, – она выставила кулак и принялась отгибать пальцы по одному; выставила другой кулак, – еще девять других женщин. Не в таком порядке – я была пятая или шестая.