Дерек Кюнскен - Квантовый волшебник [litres]

Квантовый интеллект в мозгу Кассандры перестал рисовать модели. Ничего не выдавал в течение одной и восьми десятых секунды после того, как Белизариус изобразил новую геометрическую схему. Интеллект обрабатывал его идею. Белизариус изобразил модель «червоточины» с горловиной из шестимерных тессерактов.

Квантовый интеллект обработал его картину и расширил, с головокружительной скоростью придавая ей все большую точность. Интеллект в теле Кассандры параллельно обрабатывал множество задач, используя суперпозицию кубитов и кутритов, в которых переменные могли принимать несколько значений одновременно.

Еле заметно загорелся предупреждающий сигнал костюма для фуги посреди рабочего пространства. Температура повышается. Тридцать девять и девять. Костюм начал компенсировать повышение, включив водяную систему охлаждения, трубки, окружающие голову, шею и спину Кассандры.

И тут быстрая череда рисунков и текста в рабочем пространстве остановилась. Базовая модель, нарисованная Белизариусом, была все там же, но вместо аппроксимаций появились четкие квантовые решения уравнений. Это еще не было доказательством, но представляло собой убедительный аргумент в пользу того, что горловины «червоточин», на микроуровне, в самом деле представляют собой микроскопические шестимерные тессеракты, а добавочные измерения пространства скрыты в стенах «норы», вероятно, связывая между собой кирпичики пространства-времени.

Предупреждающий сигнал замигал чаще. Сорок и одна.

Белизариус нарисовал траекторию искусственной «червоточины», пронизывающую пространство от носа «Тунхи» к горловине «норы», удерживаемой в стабильном состоянии «Боякой». Сложность траектории была за пределами его способности ее выразить, даже из состояния savant, но отнюдь не за пределами возможностей квантового интеллекта, занимающего сейчас мозг Кассандры.

Пульсации магнитных полей пронизали грузовой корабль, давя на магнитосомы Белизариуса с такой силой, что у него едва не началась тошнота. И магнитное поле становилось все сильнее, снова пронзая пространство-время. На дисплеях отобразился ход проникновения, зернистая структура «норы», макроскопическая форма, расстояние и направление. А затем нащупывающий конец искусственной «норы» коснулся другой «норы», созданной «Боякой». И остался стабилен.

«Червоточины» соединились, образовав фигуру в виде буквы Y.

И не разрушились.

Мигающий огонек стал оранжевым. Сорок и девять.

Белизариус отдал приказ прекратить формирование «червоточины». Обе «норы» исчезли, как только начало угасать мощнейшее магнитное поле перед носом «Тунхи». Четыреста тысяч гаусс. Триста. Сто. Пятьдесят тысяч. Тридцать.

Белизариус выпал из состояния savant и на мгновение очень смутился. Шагнул в сторону от тела Кассандры, не в состоянии вспомнить, когда и зачем именно он оказался так близко к ней. Выключил дисплеи. Кассандра все еще находилась в фуге. Ее восприятие простиралось на несколько световых часов во все стороны, весь объем квантовой суперпозиции, который она смогла воспринять за несколько часов в состоянии фуги.

Белизариус никоим образом не желал ранить Кассандру, но он не хотел, чтобы она и дальше оставалась в фуге. Он отправил электрический ток из электропластин в магнитосомы рук, создавая магнитное поле, достаточно мощное, чтобы ощущать движущиеся частицы и поля вокруг нее.

Он наблюдал поля, разрушая суперпозиции состояний, окружающие ее. Ее восприятие, действующее на огромные расстояния, начало угасать, плавно, но быстро. Как и большинство Homo quantus, она могла пребывать в фуге, лишь приложив некоторое усилие. Ритм ее дыхания изменился.

– Касси? – окликнул ее Белизариус.

Ее дыхание участилось. Белизариус взял ее за плечи.

– Касси?

Она застонала. Он обнял ее.

– Ты видела, что мы только что сделали? – спросил Белизариус.

Она кивнула. Из-под волос тек пот, капельками собираясь на них в невесомости. Белизариус поднес к ее рту пару гелевых таблеток от жара, и она коснулась губами его ладони, беря их. Белизариус вздрогнул. Но она, похоже, этого не заметила. Она не ощутила на личном опыте все то, что проделал ее мозг в состоянии фуги. Просто не могла. В течение нескольких часов Кассандра как личность не существовала. Однако она имела возможность осознать все то, что запомнил ее мозг, образы, ощущения, действия. Могла попытаться понять это. Это походило на знания, полученные в результате откровения. Белизариус тосковал по этому ощущению, будто излечившийся наркоман.

Он крепче сжал ее, утешая, и она позволила ему это делать. Наклонила голову и прислонила ее к его плечу.

– Я видела, – наконец ответила она и улыбнулась.

Последние три недели Белизариус исполнял роль миротворца между Святым Матфеем и Мари. После того как Мари уничтожила его первое тело, Святой Матфей снова на нее пожаловался.

– Она прислала мне голографические цветы! – сказал он. – Поначалу я подумал, что она пытается в малейшей, малейшей степени извиниться, но они взорвались, передав при помощи пикселизации компьютерный вирус. Специальный вирус против ИИ!

– Это весьма умно, – сказал Белизариус.

– Она пыталась меня убить!

– Ты был поврежден?

– Конечно же нет. Ничто из того, что она способна создать, не пройдет через мою иммунную систему, но меня беспокоит то, что ей надо как-то обуздать свою безалаберность, пока она не вляпалась во что-нибудь серьезное.

– Святой Матфей, ты же перевоплощение библейского апостола! – сказал Белизариус. – Неужели ты не можешь справиться с разжалованным сержантом Конгрегации?

– Она знает, что я не могу причинить ей вред в силу заложенных во мне программ. И лишь вопрос времени, когда ее неосторожность меня прикончит. Если ты ее не остановишь, это сделаю я.

Святой Матфей выбежал из комнаты Белизариуса. Затем он использовал одного из своих автоматов, чтобы провести сигнальный кабель к лаборатории Мари. Воспользовался созданной дель Касалем технологией углеродных нанотрубок и прорастил их через лабораторию к интерфейсам ее компьютеров. И через них заслал туда свои прототипы вирусов, взломав компьютеры и загрузив на их дисплеи изображение сурового лица с картины Караваджо. Кроме того, вирусы отслеживали все ее перемещения, передавая информацию Святому Матфею в его лабораторию. Мари едва удар не хватил, особенно после того, как Святой Матфей изменил холодное выражение лица на иное, с широкой удовлетворенной улыбкой, которую никогда бы не написал Караваджо.

– Улыбка безумного ИИ? – спросил дель Касаль Белизариуса спустя пару дней.

– У него проблемы личностного роста, – ответил Белизариус. – Полагаю, лучше всего не вмешиваться.