Дерек Кюнскен - Квантовый волшебник [litres]

– Почему трех минут? Что случится за три минуты? Почему мне никто не говорит, что происходит?

Белизариус дышал сквозь дрожь. Дрожали руки. Ненадолго. Фуга об этом позаботится. Сцепив пальцы, он глядел на врата времени. Такое искушение. Он играл в полную силу. Разыграл карты, разыграл игроков и бросил кости, и все это одновременно. И вот чем это закончилось. Ему придется войти в фугу.

– Мистер Архона! – просигналил Святой Матфей. – Они надевают скафандры! Сейчас они начнут шлюзоваться!

В состоянии savant мозг Белизариуса не ведал страха. В самом худшем случае цикл открытия и закрытия шлюза продлится сто тридцать секунд. К этому времени его уже здесь не будет. Белизариус послал импульс тока в левую лобную долю, выключая отделы своего мозга.

Субъективное сознание Белизариуса перестало существовать, и на его месте, в пустоте, сам собой собрался квантовый интеллект. И немедленно начал действовать в соответствии с приоритетами самосохранения, включив двигатели холодной тяги на скафандре и соскальзывая в «червоточину».

Пространство-время расширилось. Время замедлилось и расширилось. Квантовый интеллект остановил поступательное движение. Его внутреннее гироскопическое чувство сначала выдавало бессмысленные показания, но через несколько секунд интеллект понял, что плывет в одиннадцатимерном гиперпространстве. Сам квантовый интеллект был всего лишь четырехмерным, длина, ширина, высота и время. Большая часть новых семи измерений были пространственными, но некоторые и временными.

«Червоточины», будь они созданы временно космическим кораблем, или постоянные Аксис Мунди, построенные Предтечами, представляли собой четырехмерные тоннели пространства-времени внутри одиннадцатимерной Вселенной. Они соединяли удаленные части Вселенной короткими переходами, позволяя игнорировать дополнительные измерения пространства-времени. Однако здесь тоннеля не было. Квантовый интеллект плавал в одиннадцатимерном пространственно-временном гиперобъеме. Ощущения органов чувств, зрительные, магнитные, даже осязательные, здесь не имели значения. Магнитосомы воспринимали зловещие трели электромагнитных полей странной структуры. Разверстое пространство, освещенное не имеющим источника светом, делало зрение бесполезным инструментом.

У интеллекта не было готового алгоритма для обработки электромагнитных сигналов в условиях наличия нескольких измерений времени. Он провел несколько минут, создавая математические алгоритмы фильтрации для интерпретации информации, идущей от органов чувств. Энергия, момент импульса, длина волны, дифракция и распространение волн, все вело себя иначе в одиннадцатимерном пространстве.

Интеллект медленно выстраивал карту похожего на калейдоскоп пространства и регистрировал все, что мог. Внутренние гироскопы, откалибровавшиеся под одиннадцатимерное пространство, зарегистрировали слабый дрейф. Интеллект дрейфовал по траектории минимальной энергии. На основе созданной им карты он сделал вывод, что этот дрейф со временем полностью проведет его через многомерное пространство к другому входу парных «червоточин». Через одиннадцать лет интеллект появится в прошлом, одиннадцать лет назад.

Но это не было единственным путем во внутреннем гиперпространстве парных «червоточин», а всего лишь путем с наименьшей энергией. В одиннадцати измерениях внутреннего пространства парных «червоточин» количество возможных путей было на двадцать два порядка выше. Чтобы выйти из «червоточины», прежде чем закончится воздух в системе жизнеобеспечения скафандра, интеллекту требовался более короткий путь, с более высокой энергией.

Интеллект включил двигатели холодной тяги скафандра и двинулся в глубь соединенных «червоточин», нащупывая путь в дополнительных измерениях при помощи магнитного чувства и коротких вспышек аварийного маячка. По времени возврата сигнала маячка интеллект продолжал снимать карту внутреннего пространства. Несколько измерений внутреннего пространства имели ширину всего в несколько световых миллисекунд, другие простирались на несколько световых секунд. Другие измерения, временные, не пространственные, не поддавались измерению. Квантовый интеллект высчитал траекторию и снова включил двигатели холодной тяги. Развернулся по пяти осям, прежде чем двинуться вперед, уходя с траектории наименьшей энергии.

Вероятность потеряться в безграничном гиперпространстве была достаточно большой. Интеллект, находясь в скафандре, мог оставить текущие четыре измерения и войти в четыре других, возможно, потеряв ориентацию, возможно, более не в состоянии развернуться и идти тем путем, по которому пришел. После четырех целых семи десятых гиперкилометра-секунд квантовый интеллект остановился, снова развернулся по пяти осям и двинулся вперед по новой траектории.

Интеллект записывал поток идущей от магнитосом, глаз и простеньких датчиков скафандра информации в буферах зрительных имплантов, но их объем быстро исчерпался, и пришлось каждые пару секунд записывать информацию в биологическую память. Однако объем информации от магнитосом был огромен, десятки миллионов отсчетов каждую секунду. Это превращалось в проблему. С такой скоростью свободная память будет исчерпана в считаные минуты. Квантовый интеллект остановился.

Он представлял собой набор взаимодействующих между собой алгоритмов, у каждого из которых был свой уровень важности. И самым высоким уровнем важности обладали два приоритета одинаковой ценности: приоритет понимания реальности и приоритет самосохранения.

Нейронная память была почти целиком заполнена незаменимой информацией, однако квантовый интеллект прошел всего часть пути через соединенные между собой «червоточины». Нужный для прохождения всего пути через гиперпространство-время объем информации занимал значительную часть общего объема памяти.

Интеллект не мог двигаться дальше, не стерев уникальные экспериментальные данные. Не мог продолжать наблюдения, не потерявшись. Приоритеты имели одинаковый уровень важности, а назначить новые квантовый интеллект не мог. Не было и внешнего по отношению к нему интеллекта, чтобы помочь преодолеть безвыходную ситуацию.

Ничто из хранящегося в памяти личности Белизариуса не могло помочь ему в этом. Память личности Белизариуса хранила информацию о том, как обсуждались различные планы, обманчивую, противоречивую, иногда даже содержащую самообман. Личность Белизариуса оперировала несколькими уровнями обмана, перекрывающимися реальностями и смыслами, взаимодействующими и интерферирующими между собой настолько, что знание было скорее вероятностным, чем фактическим, подобно квантовой суперпозиции.