Александр Розов - Юхх - ассенизатор, призванный богами

– …Хотя, я пока не нашла, что заменит мне космос.

– Если не секрет, то почему ты решила уйти из астронавтики?

– Не секрет, но я расскажу позже. А сейчас – смотри: солнце садится, и луна становится удивительно яркой.

– Феерически романтично, и это мотивирует, – откликнулся Юхх, и пальцы его левой руки ритмично прошлись по ее бедру снизу вверх

– Да, я подумала примерно об этом, только энергичнее, – заявила она, и сразу действием показала, что она подразумевает под энергичностью.

Луна проделала две трети пути по небу, когда Эдрин и Юхх, поплавав в водоеме после энергичных занятий любовью, снова выбрались на берег. Эдрин водрузила на примус егерский котелок с водой, чтобы сварить кофе.

– А ты бывала на Луне? – спросил Юхх.

– Да. Сначала я участвовала в тестах роботов для добычи льда в кратере Шеклтон, это Южный полюс Луны. Затем, перед экспедицией к Сатурну и Титану, мы отрабатывали маневры посадки и взлета. Гравитация около Луны и Титана почти одинаковая.

– Ясно, – он улыбнулся, – и как там?

– Там необычно. Виртуальные экскурсии не дают того ощущения. Лучше поучаствуй в туристической лотерее. Сейчас уже разыгрывается много мест на любительские лунные экспедиции.

– Нет-нет, – он махнул рукой, – пусть юниоры летают по лотерее, им важнее для общей эрудиции, а я подожду, пока эти экспедиции станут неограниченными, как авиарейсы. Возможно, меня пригласят на Луну раньше, когда в процессе расширения сети лунных станций что-нибудь случится с сортирами.

– Резонная позиция, – согласилась она, помолчала немного, и спросила, – ты еще хочешь услышать, почему я решила уйти из астронавтики?

– Да, если тебе не дискомфортно рассказывать об этом.

Эдрин сняла закипевший кофе с примуса, и призналась:

– Мне дискомфортно, однако, я устала держать это в себе. А ты тот человек, с которым хочется откровенничать. Может, у нас случилось нечто большее, чем просто секс.

– По-моему, да, нечто большее, – поддержал он.

– В общем, слушай, – продолжила она, – каждого человека можно представить в форме многогранника. Лучи из центра к вершинам показывают разные способности, и любая способность, даже очень большой талант, где-то ограничена вершиной. В любом деле достигнуть своей вершины, это восторг. Но затем спускаться с вершины очень грустно. Улетая с Титана, я чувствовала, что спускаюсь с вершины способностей астронавта. На большее в этом я неспособна, а на меньшее уже не согласна. Конец игры.

– А вдруг ты ошибаешься, считая, будто неспособна на большее? – спросил Юхх.

– Нет, в этом я не ошибаюсь. Перед экспедицией было столько тренировок специально, чтобы четко определять границу своих возможностей, что я скорее промахнусь пальцем мимо собственного носа…

С этими словами она слегка щелкнула себя пальцем по кончику носа. Юхх вздохнул:

– Похоже, мне легче. Я не вижу свою вершину или границу в ассенизации. Может, тебе искать что-то поближе к астронавтике, но без жестких границ личных возможностей?

– А может, наоборот, подальше от астронавтики, чтобы не сравнивать? – спросила она.

– Ну… – он покачал головой из стороны в сторону, – ...С одной стороны, искать подальше, это психологически сильное решение. Но с другой стороны, это похоже на бегство от магистральной темы. Ведь на космос ориентирована уже половина потенциала людей и техники, не меньше.

– Да, наверное, половина, – отозвалась она, – хотя вне Земли пока живет очень мало людей. Ресурсы и производство тоже в основном на Земле. Что-то вынесено в космос, но в самый ближний. Энергоблоки на орбите, чтобы не создавать тепловое загрязнение, и все такое. Пожалуй, исключение только металлический астероид Кабибонокке и два малых ледяных кометоида. Они извлечены из космоса средней дальности. Но они перерабатываются на околоземной орбите, опять-таки. А дальний космос, это вроде такого огромного общего хобби человечества. Как парусные регаты, или как восстановление вымершей фауны.

– С одной стороны, вроде, хобби, – сказал Юхх, – но с другой стороны, а что еще делать с энергетическим и производящим потенциалом?

– Есть куча нерешенных проблем на Земле, – заметила Эдрин, – в этом прав тот хиппи.

Ассенизатор улыбнулся и утвердительно кивнул:

– Разумеется! Только вот среди этой кучи нерешенных проблем на Земле нет ни одной, которая бы решалась просто приложением энергии и материального производства. Все проблемы, которые решались так – уже решены. Оставшаяся куча это иные проблемы, которые требуют специально разработанного подхода и аккуратного применения. Вот пример: применили малую долю энергетического потенциала, чтобы залить пустыни Северной Африки и Аравии пресной водой. Все прекрасно! 10 миллионов квадратных километров быстро поросли фруктовыми лесами и корнеплодными лугами.

– Что прекрасно? – возразила Эдрин, – В Средиземноморье муссон-подобные ветры, а экосистемы экваториальной полосы в Африке вообще непонятно в каком состоянии.

– Не надо слишком драматизировать, – сказал Юхх, – конечно, два пресноводных моря, возникшие в Чад-Нигере и в Южном Судане создали нестабильность климата, но без масштабных катастроф. Я привел пример к тому, что на Земле надо аккуратнее, а это значит, что большую часть такого потенциала негде применять, кроме как в космосе.

Эдрин помолчала немного, и спросила:

– Что бывает близко к астронавтике, но без жестких границ личных возможностей?

– Мое мнение очень дилетантское, – предупредил Юхх.

– Пропусти все предисловия, и давай сразу по существу, – сказала она.

– Ладно. По существу: слышала ли ты о спейсблумах.

– Нет, а что это?

– Это идея Мартина Нарозника, художника-фантаста. В 2004-м он сочинил фейковую энциклопедию спейсблум – сверхгигантских космических цветов, созданных методом синтегенетики в XXIII веке для открытого космоса. Это внепланетная флора, которая лепестками ловит солнечный свет, генерирует магнитное поле, чтобы захватывать ионы солнечного ветра, и путем фотосинтеза превращает эти ионы в сложные вещества.

– Хм… Фотосинтез, вероятно, не только химический, но также ядерный.

– Вероятно, да, хотя Нарозник не уточнял детали этой ксенобиотехнологии.

– Хм… Поток солнечного ветра на радиусе орбиты Земли примерно 4 триллиона ионов через квадратный метр в секунду. Или четверть нанограмма водорода в секунду.

– Примерно ведро картошки в год с квадратного километра поля, – сообщил Юхх, – мне кажется, это очень достойно для агрофермы в открытом космосе.

– Почему картошки? – спросила она.

– А почему нет? – он улыбнулся, – Хотя, Нарозник сказал бы: ведро нектара. Типа: люди превратятся в космических пчел, собирающих нектар со спейсблум.