Александр Розов - Юхх - ассенизатор, призванный богами

– Посмотрим, – лаконично ответила Лейла.

– Дам вам один совет, леди, – сказал он, – прочтите апокриф Сударшана-Кришнамурти.

– Обойдусь без мистики, – буркнула она.

Чертовски хорошо оказалось после приключений в лесопарке Сен-Дени и лаборатории Нунйеса, вернуться в уютную парижскую мансарду Гийо и Дианы Дюффе, там принять горячий душ, а затем, завернувшись в халат, устроиться за столом, где уже горячий чай, сэндвичи, и домашний ликер на альпийских травах.

– Судя по твоему виду, было круто, – предположила Эдрин Лилиенталь.

– Не то, что круто… – ответил он в некоторой задумчивости, – …Скорее мутно как-то.

– Охота с Ивиком всегда получается мутная, – авторитетно сообщил Гийо.

– Хорошо хоть, вы там никого не убили, – добавила Диана.

– Мы даже не стреляли, – уточнил ассенизатор, – только распилили одну металлическую щитовую дверь, а в лаборатории Ивик просто надел браслеты на этих двоих.

– Понятно, – Диана кивнула, – очень жаль, что Гери Брюан оказалась в компании с этим палеозойским молекулярно-генетическим маньяком. Она хорошая девочка, но ужасно впечатлительная и иногда увлекается всяким мистическим идеализмом.

– Кстати, о мистике, – вспомнил Юхх, – кто-нибудь тут слышал об апокрифе Сударшана-Кришнамурти?

Гийо и Диана изобразили удивление, и синхронно повернулись к Эдрин. Та аналогично изобразила удивление.

– Надо же! Полчаса назад мне звонила Холли Киш, и спрашивала об этом апокрифе. Ей, видите ли, это очень-очень требовалось для репортажа.

– Ясно! – Юхх кивнул, – Холли присутствовала при гражданском аресте, и слышала, как Аркадио Нунйес, пререкаясь с Лейлой, упоминал апокриф Сударшана-Кришнамурти.

– Эдрин, может, ты, все-таки, расскажешь, что это такое? – предложила Диана.

Астронавтка сосредоточилась, и приступила к рассказу:

– Сударшана и Кришнамурти мало что связывало – кроме индийского происхождения, и общего периода творчества, который у них пришелся на Первую НТР и Лунную гонку. Причины, почему они встречались – достоверно не известны. Остался только апокриф, черновая запись без доказательств ее подлинности. Но в начале о самих персонах.

…Джидду Кришнамурти, философ, создатель религиозно-гуманистической школы, по учению которой, причина всех человеческих проблем – догмы, принимаемые людьми в надежде на безопасность. Догмы надо отбросить, ведь они искажают мысль и жизнь.

…Джордж Сударшан, физик, профессор Техасского университета в Остине, известный созданием некоторых важных концепций в квантовой механике. Странность в том, что Нобелевский комитет дважды премировал его соавторов, но не его. Несколько физиков направили возмущенные письма в Шведскую академию, но не получили ответа.

…Есть гипотеза, что нелюбовь Нобелевского комитета вызвана содержанием тех бесед, которые Сударшан вел с Кришнамурти.

– А что там было? – спросил заинтригованный Юхх.

– Я перехожу к этому. Самое интересное относится к рискам НТР. Одна сторона рисков тривиальна. Развитие ядерной энергетики, ракетно-космической техники, роботизации и биотехнологии, включая генную инженерию – открывает путь к мощнейшим средствам разрушения. Это приводит к идее ограничить некоторые тренды НТР, и тут проявляется другая сторона рисков, нетривиальная. Риск самозарождения глобальной диссипативной структуры, как сказано в апокрифе.

– А можно попроще? – спросила Диана.

– Да, – поддержал Гийо, – в адаптации к уровню образования африканских охотников.

Эдрин утвердительно кивнула.

– Можно в адаптации. Скажите: что происходит, если у земли образуется слой горячего воздуха, а облачный слой оказывается холодным?

– Смерч! – мгновенно, почти хором объявили Диана и Гийо.

– Верно. Смерч, это самозарождающаяся диссипативная структура, которая эффективно выравнивает температуру. Самоорганизация динамической среды в смерчи и подобные структуры происходит, если среда создает критическое сопротивление выравниванию потенциалов – тепловых, химических, электрических, любых. К слову: жизнь это тоже диссипативная структура, она возникла на химическом потенциале веществ, которые накопились в океане. Апокриф Сударшана-Кришнамурти содержит гипотезу о риске самозарождения диссипативной структуры в обществе, которое слишком сдерживает технико-экономический потенциал. Об этой гипотезе из апокрифа люди вспомнили в середине XXI века, когда, после Неназванной войны, был поставлен резонный вопрос: ПОЧЕМУ? Почему человечество из эры НТР, эры реалистичных перспектив изобилия, здоровья, и космической экспансии, внезапно свалилось в штопор системного кризиса, откуда не было иного выхода, кроме военного разрушения целого слоя цивилизации.

– Какая-то диссипативная структура? – предположила Диана.

После короткой паузы, Эдрин кивнула, хотя не очень уверенно.

– Скорее да, чем нет. В полете от Сатурна к Земле, мы разыгрывали спектакль… Я уже рассказывала: альтернативная Викторианская эпоха, с утренней «The Times»... Так вот, однажды мы устроили диспут про империю, жизнь в которой контролируется тайным клубом при помощи электромеханических вычислительных машин Бэббиджа, связанных телеграфной сетью. Надо рассказывать об этих машинах?

– Нам – нет, мы читали про Общество Бэббиджа, – сказал Гийо.

– И мне нет, – сказал Юхх, – я читал Майкла Флинна «В стране слепых». Тоже про это.

– Значит, вы в курсе. Это была модная тема во второй половине XIX века.

– Я начинаю вникать в тему… – сосредоточенно произнесла Диана, – …Мне это только кажется, Эдрин, или ты ведешь разговор к цифровой революции в начале XXI века?

– Тебе не кажется. Я веду примерно к этому. Цифровой революцией обычно называют компьютеризацию, сетевизацию и роботизацию между НТР и Неназванной войной, не замечая, что ЦР включала, как минимум, два противоположно направленных вектора. Меньший из них продолжал линию материального прогресса, заданную НТР, а второй создавался диссипативной структурой, возникшей под маской общего алармизма. Под предлогом нагнетаемой боязни глобальных угроз экологической, эпидемиологической, климатической, военно-террористической. Все эти фантомные угрозы стали поводом к торможению материального прогресса во всей развитой части мира.

Юхх озадаченно поднял брови, и поинтересовался:

– Что конкретно возникло? Какая диссипативная структура?

– В апокрифе, – сказала Эдрин, – эта штука названа: ВЭВ, виртуальный энергетический вампир. Лучше никак не называть, чем с таким мистическим пафосом. Если говорить о феноменах ВЭВ, то это: глобальная бюрократия и глобальные цифровые корпорации в симбиозе, построенном на установлении контроля над обществом. Поводом для такого контроля стал алармизм. Якобы, человечество нуждается в системе безопасности от его собственной материальной продуктивности, а иначе будет планетарная экологическая катастрофа. Под маской заботы о безопасности, ВЭВ громоздил пирамиду контроля с чудовищным количеством запретов, и тотальной компьютерно-сетевой слежкой. Такой контроль поглощал все больше ресурсов, а продуктивность общества – снижалась из-за искусственного дефицита ресурсов, и из-за избыточного контроля. Бюрократия привела общество к чудовищно глубокому системному кризису, единственным по-человечески приемлемым выходом из которого стала Неназванная война.