Майкл Бишоп - Сказки о воображаемых чудесах [сборник]

— Ты слышал, что случилось с компанией после твоего ухода?

Лампочка в его мозгу зажглась.

— Так ты работал в «Эй-Ди»? Так вот откуда я тебя знаю.

Вспоминал ли он эпизод с Сарой? Да он вообще забыл, кто я такой!

Я заново представился:

— Уильям Блайт, из отдела подготовки кадров.

— Да, да, да. Помню. — И опять рука его потянулась ко рту.

— Чем ты занимался потом? Ну, после «Эйд-Директ»?

— Да так, шлялся туда-сюда. То тут. То там.

Уже стемнело. Певец ушел, унося с собой картонную коробку без единого пожертвования. От набухающих черных волн поднялся легкий ветер, и Уиллер поежился. Прибой чавкал и причмокивал у волнорезов. С той стороны залива из какого-то бара доносились порывы смеха, и Уиллер обернулся через плечо. Я догадался, что он голоден.

— Пойдем куда-нибудь перекусим, — предложил я.

Мы пошли в маленький ресторанчик недалеко от берега, переделанный из склада специй. Я заказал несколько закусок, и Уиллер накинулся на них с жадностью человека, который не ел несколько дней. После пары бокалов смолянистого вина он начал потихоньку расслабляться.

— Давно ты тут?

— Несколько лет. Около четырех. Уже не помню точно.

— Как же ты выживаешь здесь?

Он опустошил стакан и посмотрел на меня в упор:

— Не знаю. Я ничего не делаю. Один день сменяется другим. Я всегда голоден, но как-то выживаю. Не знаю как.

Он отвлекся и уставился на что-то за моим плечом.

Его пальцы снова потянулись ко рту, машинально снимая что-то с языка и бросая на пол. Он снова посмотрел на меня напряженным взглядом.

— Ты пытался когда-нибудь уехать из этого города? — Что за нелепый вопрос. Я ведь только приехал. — Это несложно. Туристические автобусы летом ходят каждый день.

Он горько расхохотался:

— Ага, конечно. Но я-то не турист. И ты тоже. Вот скажи-ка, чем ты занимался, пока не приехал сюда?

Я задумался, но в голове была пустота. Ему это показалось забавным. Он снова рассмеялся и, кажется, почувствовал себя свободней. Он вернулся к еде и сделал нечто, чего я не видел уже очень давно: поднял пустую тарелку и вылизал соус языком.

— Отменная тут еда. Что они кладут в этот соус?

— Зная это местечко, — пошутил я, — возможно, это была дохлая кошка.

Мне не стоило этого говорить. Уиллер осторожно поставил тарелку обратно и отодвинул ее от себя, глядя на нее так, словно она загорелась.

Я вывел его из гипнотического состояния, задав вопрос о том, где же он живет.

Он, казалось, был озадачен.

— Да где угодно. Где мне разрешат остаться. А сейчас мне надо идти.

— Не уходи. Давай еще выпьем. Послушай, сегодня мой день рождения. — Это было правдой. Хотя Уиллер был явно не из тех, кого я бы пригласил на праздник первым, но все же мне было себя жаль. Если ты в одиночестве, то хлопок пробки от шампанского становится крайне унылым звуком.

— Хорош врать! — Казалось, Уиллер ошарашен.

— Зачем мне врать? Двадцать первое сентября. Мой день рождения.

Уиллер встал:

— Но это же значит, что сегодня день осеннего равноденствия!

Я пожал плечами.

— И ты прибыл сегодня? Ты не понимаешь. Возможно, это шанс.

— Шанс?

— Если сегодня правда твой день рождения, то, возможно, «Клуб Теней» будет открыт!

— Теней? Это еще что?

— Ты не был там? Могу отвести.

Я не был уверен, что хочу попасть в «Клуб Теней», где бы он ни был и что бы собой ни представлял. Но Уиллер настаивал. Теперь — впервые за вечер — он всерьез заинтересовался мной. Ну и что мне оставалось делать? Мне было не к кому возвращаться домой, да и дел особых тоже не было. Меня мог подхватить любой дурно пахнущий ветерок с моря. Когда я заплатил по счету в ресторане, была уже почти полночь.

Пока мы шли по берегу, над заливом проносились звуки из других кафе, еще раз раздался взрыв мужского смеха, а потом — нездешний и резкий голос лиры… Кто-то водил по ее струнам, которые были натянуты так же, как нервы людей в Судный День.

Уиллер провел меня по заброшенным задворкам на пустынные улицы, где раньше, в дни торгового величия Кандии, стояли склады специй. На этих узких улочках все дышало запахами древнего гипса, рапы, специй и заглохшей торговли.

И вот Уиллер стал карабкаться по груде разбитых кирпичей. Он заметил, что я медлю, и сделал знак следовать за ним.

— Я впервые попал в «Клуб Теней» как раз на свой день рождения, — объяснил он, а потом, пригнувшись, пролез под треснувшую арку, и я увидел, что он направляется к разрушенной мечети. Света затуманенной облаками луны едва хватало, чтобы осветить иглу минарета.

Во славе своих торговых дней, в четыре века правления Османской империи, Кандия процветала, но затем вернулись неверные, и купол мечети теперь лежал расколотый, словно надтреснутое яйцо, которое снесла какая-то гигантская мифическая рептилия. Минарет вызывающе парил над руинами, залитыми лунным светом, но причудливые выклики азана теперь остались только в памяти камней. Жасминовые заросли, что росли среди булыжников, наполняли ночь ароматом.

Я последовал за Уиллером сквозь трещину в полуразвалившейся стене, и вот мы очутились на темной улице. За тенью, отбрасываемой мечетью, начинался пролет из каменных ступеней. Снизу пульсировала музыка в ритме анапеста. Там, где заканчивалась лестница, шипела неисправная неоновая вывеска, выплевывая красную надпись: «КЛУБ ТЕНЕЙ». Буква «Б» время от времени гасла.

В заведении было почти совсем пусто. В темном углу бара сидели две женщины, мешая соломинкой коктейли в длинных бокалах. Юбки на обеих открывали ноги почти полностью.

— Да это же притон, — раздраженно сказал я Уиллеру. Бар был в точности похож на все похожие заведения, где я бывал: ты платишь за подкрашенную водичку для девушки, и цены там такие заоблачные, что испугали бы и профессионального верхолаза.

— Нет. Тут все иначе. Садись, все будет в порядке.

Я взял стул у барной стойки. Старомодный музыкальный автомат хрипел роком; что-то из раннего. Кто-то за моей спиной протирал столы грязной тряпкой. Я видел, как девушки окинули нас взглядом, но, осмотрев Уиллера, они потеряли интерес.

Уиллер удивил меня: он пронесся за барную стойку и уверенно принялся смешивать водку с мартини.

— Меня тут знают, — заверил он меня.

Помня, что он на мели, я вытащил кошелек, но мой спутник лишь отмахнулся:

— Не переживай, это бесплатно.

Услышав его слова, одна из девушек хмыкнула:

— Бесплатно! Слышите, что говорит? Бесплатно. Нет ничего бесплатного.

Вторая — та, что молчала, — улыбнулась мне, поднеся ко рту бокал. Бар освещался мягким светом синих и рубиновых ламп, и мне она показалась невероятно привлекательной. Она явно ждала, что я отвечу на замечание ее подруги. Может, потому, что Уиллер напомнил мне об этом событии, но девушка показалась мне невероятно похожей на Сару того времени, когда мы все работали в «Эйд-Директ».