Майкл Бишоп - Сказки о воображаемых чудесах [сборник]

Крейг не был родом из Южной Африки и не хотел, чтобы про него так думали, но не так велик был его страх, как нежелание снова отведать пива «Сафари», которое делали в Танзании, или кенийского «Таскера». В первом было слишком много дрожжей, а второе было таким жиденьким, словно это не пиво, а моча летучей мыши.

Он уже третий вечер подряд проводил в этой гостинице и теперь был готов к тому, что люди думают, что он, возможно, родом из Южной Африки. Конечно, он остановился не в этой гостинице — о Боже, разумеется, нет! Его номер располагался в отеле «Мейзсон», в нескольких минутах пути отсюда. Кондиционер, спутниковое телевидение, ванна и душ, а еще бизнес-центр. Последний пункт и решил дело. А также тот факт, что платила за него газета.

Крейг снял резинку с хвоста и встряхнул светлыми волосами. Зачесал их назад, чтобы ничто не торчало, и снова нацепил резинку. Он снял свои большие темные очки от «Окли» и ущипнул переносицу большим и указательным пальцами. Надел очки. Сощурился на солнце, которое все еще находилось над скоплением слоистых облаков: тем самым скоплением, из-за которого посетители «Эфрика Хаус» вот уже третий день подряд не смогут насладиться закатом.

Крейг осмотрел террасу сквозь темные стекла. Он наблюдал за людьми, причем на этот раз у него была определенная цель. Новости об исчезновениях явно не мешали туристам приезжать на Занзибар. По большей части происходило это потому, что и новостей-то никаких не было. Ни для одной стороны это не составляло особой проблемы, создавать кризис никому не хотелось. Одна семья из Саттон Колфилда, вся в слезах: «Сара просто не могла уйти с кем попало, она хорошая девочка»; заплаканная мать-одиночка из Стратклайда: «От Луизы не было вестей уже три недели». Этого было недостаточно, чтобы заинтересовать таблоиды; крупные газеты не брали такие материалы, если не были уверены, что за всем этим есть какая-то реальная история. Сенсационная история. А раз новостей не было, то и в печать попадать было нечему.

Крейг взялся за историю Сары, прочтя эмоциональное письмо ее матери, которое она написала редактору его газеты. Он сказал выпускающему редактору, что по доброте душевной не может и думать о том, как хорошие люди сидят на краешке своего икеевского дивана в цветочек и ждут, рыдая, когда зазвонит телефон. Нет, это невыносимо, особенно если люди эти живут в Саттон Колфилде. Но МакНилл, вот уже три года принимавший статьи от Крейга, знал, что этот юноша брался за репортаж лишь тогда, когда за ним стояла добротная история. А так как присутствия журналиста на месте в тот момент не требовалось, МакНилл разрешил ему уехать. Ну так, втихую. Ни правительство Танзании, ни полиция Занзибара не признавали наличия проблемы — по иронии, она могла слишком навредить зарождающемуся туризму этих стран, — поэтому Крейгу нужен был какой-то благовидный предлог. Его придумала сестра Крейга, которая фотографировала для разных изданий дикую природу.

Некоторые считали, что занзибарский леопард совсем вымер, другие утверждали, что несколько особей еще сохранилось. Один из путеводителей заявлял, что, если они и остались на островах, их давно одомашнили травники — по-нашему, знахари. Водитель из местных, везший Крейга из аэропорта, от души посмеялся над этой мыслью. Позже Крейг прочел в другом путеводителе, что, по слухам, больше всего знахарей было на острове Пемба, в восьмидесяти пяти километрах к северу от Занзибара (хотя, по сути, они находились на одной территории). Если вы пытались поговорить об этом с местными жителями, они смущались или вежливо переводили разговор на другую тему. Но то была Пемба, а все исчезновения — до сего дня их, по данным Крейга, было 37 — произошли, без всякого сомнения, на Занзибаре.

Тридцать семь. Двадцать три женщины в возрасте от семнадцати до тридцати, и четырнадцать мужчин, некоторые из них постарше, около сорока. Из Дании, Германии, Австрии, Великобритании, Франции, Италии, Австралии и Штатов. По мнению Крейга, вполне себе проблема. И теперь его, хоть он и стыдился в этом признаться, разрывали на части два желания: он хотел, чтобы мир пробудился и объединил свои усилия (и, если получится, как можно раньше обнаружил Сару — или тело Сары — и тридцать шесть остальных пропавших), но одновременно надеялся, что о случившемся все узнают именно из его уст.

Итак, легенда. Естествоиспытатель, работает в Университете Сассекса. Заданием его было узнать, вымерли дикие леопарды на острове или еще нет. Они даже проинформировали о своем плане профессора зоологии из Сассекса, разумеется, за плату, которую они назвали вознаграждением консультанта. Если кто-нибудь позвонит из Занзибара, чтобы проверить Крейга, то придраться будет не к чему.

Тем днем Крейг сходил в Музей естественной истории, самый странный из всех, что ему приходилось видеть. Стеклянные витрины, доверху заполненные птицами, предположительно, набитыми, но без подставок — они лежали, похожие на свежие трупики, и их крохотные лапки были связаны бечевкой. К ним прилагались ярлычки. Глаза из кусочков угля. В другой грязной витрине располагался одинокий скелет птицы додо: проволока удерживала кости в стоячем положении. Пара набитых летучих мышей — американский крылан и крылан с Пембы — в десять раз больше, чем те похожие на ласточек существа, что порхали над его головой, когда он шел с ужина прошлым вечером. Корзина с неплотно закрытой крышкой. Он открыл ее, и оттуда вылетело облако мух; одна из них забралась к нему в нос. Внутри была дощечка с тремя приколоченными к ней крысами. Мертвыми, конечно, и, возможно, набитыми, но их лапки были скручены в крошечных суставах. Никто и не попытался придать им жизнеподобный вид. Никаких прутиков и листочков. Никаких стеклянных глазок. И витрины тоже не было. Он положил крышку на место.

И самое странное из всего: ряд за рядом выстроились стеклянные банки с мертвыми морскими тварями и искореженными эмбрионами животных; стекло, пушистое от пыли; стекло, на котором окаменели отложения. Чтобы разглядеть бескровные останки камень-рыбы или огромного краба, у которого на панцире были нарисованы два верблюда с погонщиками, приходилось сгибаться вдвое и щуриться. Были там и собранные из кусочков южноафриканские антилопы.

И чучело леопарда. Он не очень-то хорошо у них получился. Таксидермист собирался оставить грядущим векам волшебную картину: живой наклон головы, стеклянное мерцание глаз. Музей естественной истории Занзибара должен был потребовать деньги назад. И все же леопард в этом чудище угадывался. Если бы вам не сказали, кто это, вы бы посмотрели на него и сказали, что это леопард. Крейг исследовал его со всех углов. Вот этого-то зверя ему и надо было найти. Якобы надо. Не помешает знать, как он на самом деле выглядит.