Татьяна Калугина - Группа [litres]

– Как вдруг на глаза мне попалась стопка тех самых листов с рисунками. И я понял, что… Ну хватит уже пересказывать мое утро, Ларри! Я и так все прекрасно помню. Надеюсь, и ты тоже: я изложил тебе все это десять минут назад.

Доктор Ларри отпрыгнул от стола, на который только что удобно облокотился, и торжествующе навис над доктором Голевым с задранным кверху пальцем:

– Бинго! Ты не «понял, что», ты почувствовал: бинго! В точку! Вот оно! Вспомни, ведь так и было? Чувство жжения в середине груди. Мурашки по коже…

– Мурашек не было! – запротестовал Голев. Хоть в чем-то «безумный Ларри» оказался не прав, и это его почему-то обрадовало.

– О’кей, без мурашек. Но ощущение, что – раз! – и ты вдруг увидел часть некоего узора – оно ведь было, да?

Узора доктор Голев тоже не видел. Но, в общем-то, он понимал, что имеет в виду его коллега и старый друг. И прекрасно помнил , как ненадолго выпал из реальности, стоя посреди комнаты с птифоном в нелепо вытянутой руке.

– Вот! – воскликнул доктор Ларри, наблюдавший за его лицом. – Именно! Именно про это ощущение я тебе и толкую. Ты его испытал, как только в твоей памяти всплыл этот рисунок, увиденный накануне. Джинн в жилетке, один в один похожий на Китаева, и сидящая рядом кошка. В тот миг ты уже знал, что это не совпадение. Все, что угодно, но только не оно. И ты позвонил мне…

– Сядь, пожалуйста, Ларик. Не мельтеши. – Доктор Голев приставил пальцы к вискам. В висках пульсировало. Затылок медленно наливался тяжестью. – Ну надо же… А я и забыл, как это бывает – когда голова болит…

– Это нормально, Саш. У тебя шок. Пароксизм когнитивного диссонанса, – не удержавшись, доктор Ларри хихикнул, довольный шуткой. – Твой разум сопротивляется. Ему, на минуточку, уже за семьдесят, а не вечные двадцать пять, как всему остальному Голеву… А знаешь, что? А давай-ка это отметим!

Доктор Ларри схватил со стола запотевшую стеклянную колбу с апельсиновым соком и разлил по стаканам.

– За непостижимое! – предложил он тост. – За чудо!

– За чудо, – салютнул стаканом Голев. – И к черту кавычки.

– Так вот, о чем бишь я, – сказал доктор Ларри, промокнув губы салфеткой. – О том, что все семеро введенных в гипнотонию участников побывали где-то вместе – а не по отдельности в нигде. И теперь каким-то образом связаны между собой. Шестеро проснувшихся – и один, продолжающий спать. Что это за связи, какова их природа, зачем они вообще – думаю, рано или поздно мы это выясним, но не раньше, чем выстрелят другие рисунки Альбы. Разгадать их заранее, предсказать зашифрованные в них события мы не сможем, даже если будем очень стараться. С тем же успехом можно погадать на воске или раскинуть птичьи потроха. Поэтому предлагаю пока сосредоточиться на том, что у нас уже есть, на цветке и джинне. Каким-то образом Альба подсмотрела цветок, существующий в памяти Одиссея. Каким?? Если мы сумеем ответить на этот вопрос – считай, первый шаг с корабля мы уже сделали: ступили на твердь чудесного континента. Который сейчас только разглядываем, очень издалека, в подзорную трубу.

– Да. И видим, что он существует, – подтвердил доктор Голев. Отрицать очевидное не имело смысла.

Доктор Ларри коротко кивнул:

– Рад, что тебе не пришлось перенастраивать свой разум слишком долго. У нас не так много времени, какие-то две недели или даже меньше. Потом адаптационный период закончится и участников придется отпустить. Они уже и так роют землю копытами. Родственники некоторых вон и тортики закупили, ждут не дождутся, как бы поскорее затолкать их в своих ненаглядных пусиков. Это нам еще повезло, что у Одиссея никого нет… ну, кроме родственников жены. А их, насколько я понимаю, можно не считать.

– Да они будут только счастливы, если их суицидник вообще не вернется, останется в нашей клинике навсегда. Так что да, ты прав: у Одиссея никого нет. А также у Альбы, у Мити Клокова и у фадеевской Лиссы. Родители Андреа уже много лет живут на Гоа, скинув дочь на попечение домработницы. У матери Арсения сейчас новая жизнь: она вышла замуж и ждет ребенка. Вряд ли ей сейчас до Арсения. Зато у Модеста Китаева большой дружный клан – состоящий, правда, в основном из маломобильных инвалидов по ожирению.

– Да уж, миленькая семейка!

– В общем, родственники – не проблема. Пара недель у нас точно есть. Но что мы будем делать в эту пару недель? Отправим всех обратно в сон и попросим найти там Одиссея?

Доктор Ларри раздумчиво подвигал бровями, как весами, словно и впрямь взвесил на них услышанное.

– Не совсем так, – ответил он наконец. – Сначала попросим, а уж затем – отправим.

– Но перед этим нам нужно поймать Модеста… И кошку, – напомнил доктор Голев, чувствуя себя персонажем комедии абсурда. Что ни говори, а полностью переустановить свой разум – дело не быстрое, за один завтрак не управишься.

Доктор Ларри даже не улыбнулся. Отложив на тарелку огрызок тоста, которым только что выбрал из вазочки остатки джема, он снова подскочил и принялся расхаживать из конца в конец террасы.

– Возможно, контактировать с Одиссеем или видеть то же, что и он, способны не все из них; возможно, медиумом является только Альба. Но остальные пятеро тоже для чего-то нужны! Я не знаю, для чего, Алекс. Возможно, совокупностью их вытесненных из реальности энергий было создано некое поле , находясь внутри которого Альба получила свои феноменальные способности. Способности настолько необычные, что мы даже не до конца понимаем, в чем они заключаются. С одной стороны, она видит некие образы, существующие в чужом сознании. Хорошо, ладно. Это еще как-то можно допустить. Науке известны случаи, когда под воздействием сильных психотропных веществ, ЛСД, например, подопытные обменивались ментальной информацией, передавали друг другу мысли на расстоянии. Но она же, черт возьми, видит и будущее! Она увидела и зарисовала твое сегодняшнее утро: Моди в жилетке, кошку… Ты понимаешь, что это значит?!

– Не очень, – признался доктор Голев.

– Это значит, что будущее – есть! Что оно не формируется произвольно и ежесекундно, а существует где-то уже готовым, ну вот как генетическая программа в зиготе зародыша…

Доктор Голев почувствовал, что его коллегу начинает нести.

– Ларри… Все это очень интересно. Но это слишком обширная область для рассуждений, а мы собирались сосредоточить наше внимание на рисунках Альбы…

– Да-да, разумеется, – доктор Ларри замер возле перил, рассеянно поскребывая подбородок. Типичный сумасшедший ученый из цикла комиксов про Гикштейна. С той только разницей, что нормальные сумасшедшие ученые носятся с формулами и схемами, а этот носился с химерами, пришедшими из чужих снов.

– Ты остановился на том, что нужно снова всех погрузить…