Татьяна Калугина - Группа [litres]

Надпись « Stoptostream!» поперек экрана. Плавясь и с шипением помигивая, как неоновая вывеска в стародавних фильмах, фраза начинает меняться, деформируя и корежа пространство вокруг себя, утягивая его (вместе с девушкой) как бы в спиральную мясорубку или в слив какого-то чудовищного бассейна.

Сейчас, двадцать лет спустя, Фадей понимал, что такие социальные ролики скорее привлекали юных стримеров, чем отталкивали. Позже они изменились. В них стали показывать то, чем становятся юные стримеры на последней стадии так называемого втекания. Стали показывать «лепрозории» с лежащими в капсулах пятнистыми полускелетиками, уже отключенными от нейропроводников. Стали показывать убитых горем родителей, рыдающих над фотографией какого-нибудь ясноглазого румяного паренька или симпатичной девчонки с ямочками на щеках.

Сейчас Фадей понимал, что ему очень повезло: в интернате, где прошло его детство и бо́льшая часть юности, строго следили за тем, как воспитанники проводят свой досуг, чем они заняты в сети и в каких кибертуальных локациях чаще всего вращаются. Выйти в Поток – или хотя бы приблизиться к нему, заглянуть в него, как та девушка на краю тротуара, – интернатовским нечего было и мечтать. Но рассказывать друг другу страшные байки о Потоке им никто запретить не мог.

Почти все, что знал юный Фадей о Потоке, о смерти и о любви, было почерпнуто им из таких вот разговоров. Кое-что он находил в сети, и тогда сам становился рассказчиком для трех пар навостренных пацанячьих ушей, торчащих из-под холмиков одеял. Многие из этих баек – разумеется, ничего общего не имеющие с реальностью, глуповатые и наивные – запомнились на всю жизнь.

Фадей повернулся на бок и удобно устроился на постели, подперев голову ладонью и глядя на спящую Лиссу нежно-внимательным и одновременно невидящим, как бы просеянным сквозь грезу взглядом. Лекция об открытии Потока, которую прочел им, первокурсникам-кибермедикам, профессор Луцкер, тоже звучала как байка. Как страшная и чарующая история , как… музыка или как полет. У Фадея не было слов сказать об этом иначе. Обычный мальчишка сел поиграть в бродилку – и остался в ней навсегда. Его тело умерло, было оплакано родными и близкими и предано огню. Но уже через пару дней этот мальчишка, Марк Устинов, дал о себе знать, заговорив в виртуалити со своей сестрой. Она-то и стала первым человеком, услышавшем о Потоке и рассказавшем о нем другим. Точнее, пытавшемся рассказать. Ее свидетельство, похожее на сбивчивый бред травмированного утратой подростка (чем оно отчасти и являлось), не было воспринято всерьез ни полицейским дознавателем, ни психологом, ни родителями, ни представителем MagicFly – компании, разработавшей ту самую модель плейспота, внутри которого погиб двенадцатилетний Марк Устинов. Плейспот последнего поколения. Плейспот- портал.

«Наше оборудование полностью безопасно, – заявил представитель. – Все, чем оно отличается от обычного плейспота – это чуть более широкий спектр получаемых ощущений, чуть более выраженный эффект присутствия. И только».

– Трудно сказать, лукавил ли сотрудник компании или сам свято верил в правдивость своих слов, – рассказывал им на лекции профессор Луцкер. – Если верил, то вряд ли он был экспертом в области современной кибернауки. Потому что «чуть более выраженный эффект присутствия» – совсем не та фраза, которой можно описать разницу между выходом в сеть через обычный плейспот – и подключением к нейлектрикам портала . Что такое нейлектрики – кто знает? Вот вы, студент Расников. Что такое нейлектрики?

– Это проводники, – не растерялся Фадей. – Природное электричество нейронов с их помощью может взаимодействовать с электричеством других систем.

– Иными словами, – подхватил профессор, одобрительно кивнув Фадею, – та замкнутая на себе биоэнергетическая система, которую, в нашем прежнем понимании, являл собой головной мозг, оказалась не такой уж замкнутой. Оказалось, у человека есть удивительная способность – подключаться ко всему, что содержит электрическую энергию. То есть: без исключения ко всему. К Вселенной. Ведь что такое Вселенная? Это бесконечное количество раз воспроизведенная модель атома: ядро и носящиеся вокруг него электронные «облака». Если где-то, на каких-то облаках и существует Господь Бог, то, я полагаю, именно на этих. Только там и нужно его искать. Вся эволюция человечества – путь к Богу и путь к расщеплению электрона. И это один и тот же путь, а не два параллельных или разнонаправленных, как кому-нибудь может показаться… Взгляните сюда. Кто-нибудь из вас знает, кто автор этой картины?

Профессор Луцкер направил пульт указки на демонстрационное полотно. Аудитория молчала, с любопытством разглядывая изображение двух мужчин – обнаженного в левом нижнем углу и седовласого, в белом одеянии и в окружении кудрявых ангелов – в правом верхнем. Мужчины тянули друг к другу руки. В центре картины их пальцы соприкасались. В этом было что-то смутно знакомое…

– Ну же, коллеги! Что это за произведение искусства?

Кто-то, нагуглив первым, подал голос с галерки:

– «Сотворение Адама», фреска Микеланджело Буонаротти, 16-й век. Сикстинская капелла, Ватикан.

– Молодец! – кивнул в сторону голоса профессор. – Центральный фрагмент этой картины, две соприкоснувшиеся пальцами руки, часто используется как метафора контакта, передачи знания, божественного благословения и любви. А теперь, – профессор снова щелкнул указкой, – взгляните на это изображение. Уверен, каждому из вас оно хорошо знакомо и лезть в поисковик не понадобится.

Студенты оживились, по аудитории прокатился шумок. Ну разумеется, это изображение было хорошо знакомо каждому из них! Когда-то им пестрела вся рекламная продукция MagicFly : все та же человеческая рука с отставленным указательным, но тянется к ней и вот-вот коснется – не палец Бога, а тонкий, как волосинка, проводок с искрой голубого света на самом кончике.

Впрочем, немудрено, что фрагмент картины опознали не сразу: в версии MagicFly рука была затянута в узкую серебристо-черную перчатку, усеянную продольными и поперечными рядами крохотных выпуклостей, похожих на огуречные пупырышки. (К ним-то, к этим «пупырышкам», и подключались нейлектрики, как только пользователь оказывался в портале.) Фон тоже был другой – исполненный в трехмерной графике бескрайний космос.

– «Сотворение аутоморфа»! – выкрикнул кто-то с задних рядов, и профессор Лутцер, не сдержав смешка, погрозил шутнику указкой.

– И ведь какая интересная рифма жизни! – продолжил он, повернувшись к полотну и разглядывая репликант «Сотворения…» вместе со студентами. – MagicFly изобразила рекламу своей продукции на фоне космоса – и через пару месяцев подросток погибает именно в «космосе». В кибертуальном космосе «Звездных бродяг», если сказать точнее. Не в «Дьявольских гонках», не в «Мезозое», не в «Даркнесс холле». В старенькой, примитивной бродилке. Он играл в нее на обычном плейспоте множество раз, и вот теперь зашел через портал MagicFly , подаренный ему родителями на день рождения. Это был первый случай, когда в портале погиб человек. Дальше смерти пошли одна за другой.