Лю Цысинь - Эпоха сверхновой [litres]

Заняв место в Белом доме, Дейви старался, как мог, избегать прямого контакта с Воаном, который почти все свое время проводил в Капитолии; по большей части они общались по телефону. Авраам Линкольн однажды сказал о человеке, которого отказался назначить на должность: «Мне не нравится его лицо», а когда ему возразили, что человек не выбирает себе лицо, ответил: «Любой человек старше сорока лет отвечает за то, какое у него лицо». Пусть Воану было всего тринадцать, однако Дейви все равно считал, что он должен отвечать за свое лицо. О прошлом Воана ему почти ничего не было известно. Впрочем, прошлого Воана не знал никто, что для Соединенных Штатов весьма необычно. В эпоху взрослых прошлое любого высокопоставленного руководителя было для избирателей открытой книгой. Мало кто из детей в Белом доме и Капитолии в прошлом знали Воана. Председатель Федерального резервного банка как-то упомянула, что ее отец однажды приводил в дом какого-то странного ребенка. Ее отец, профессор Гарвардского университета, говорил, что Воан необычайно одарен в социологии и истории. Дейви никак не мог этого понять, поскольку, хоть он и был наслышан о многих вундеркиндах, пусть и не встречался с ними лично, все они проявили себя в точных науках или искусстве. Ему ни разу не приходилось слышать про вундеркинда в области социологии и истории. В отличие от естественных наук, в социологии невозможно добиться высоких результатов исключительно за счет ума; от ученика требуется также обладать огромным опытом в области общественного устройства и всесторонним знанием мира. То же самое и в отношении истории: ребенок, не имеющий жизненного опыта, едва ли способен понимать истинный смысл исторических событий, без чего не может обходиться любой настоящий историк. Но когда у Воана было время получить все это?

Тем не менее Дейви был ребенком прагматичным и понимал, что его взаимоотношения с государственным секретарем не могут и дальше оставаться такими же. Он решил перебороть отвращение и страх (хотя ему не хотелось признаваться во втором) и побывать у Воана дома. Президент знал, что Воан проводит весь день, погрузившись в документы и книги. Говорил он только в случае крайней необходимости, а друзей у него не было. По вечерам Воан допоздна задерживался на работе, читая, поэтому Дейви отправился к нему в гости только в десять вечера.

Воан жил в Шеферд-Парке на 16-й северо-западной улице, на северной окраине Вашингтона в районе, известном как «Золотое побережье». Когда-то это был еврейский квартал, позднее здесь обосновались преимущественно чернокожие представители государственных управленцев среднего звена и юристов. Ближе к центру тянулась полоса давно не знавших ремонта многоквартирных жилых зданий, самый запущенный уголок «Золотого побережья». Хоть он и не был таким убогим, как Анакостия на юго-востоке, во времена взрослых уличная преступность, и в том числе торговля наркотиками, держалась на высоком уровне. В одном из этих зданий и жил Воан.

Ответом на стук в дверь явилось произнесенное ледяным тоном: «Не заперто!» Осторожно открыв дверь, Дейви оказался в книгохранилище. Тусклая лампа накаливания освещала лежащие повсюду книги, однако книжных шкафов не было – не было ничего, ни стола, ни стула. Составленные в стопки, книги занимали весь пол. Не было даже кровати – лишь одеяло, расстеленное поверх более или менее ровных стопок книг; и Дейви не увидел даже свободного места, где можно было бы встать. Поскольку войти он не мог, он оглядел стопки книги от двери. Помимо книг на английском, президент увидел книги на французском и немецком, и даже несколько обтрепанных томов на латыни. Прямо перед ним лежала «История упадка и падения Римской империи» Эдуарда Гиббона, чуть дальше был «Государь», автора которого не позволяла рассмотреть «Слава и мечта» Уильяма Манчестера. Также здесь были «Вызов миру» Жан-Жака Серван-Шрейбера, «Эволюция оружия и методов ведения войны» Тревора Дюпюи, «История политических партий США» Артура Шлезингера, «Критика чистого разума» Канта, «Экономическая география мира» К. Спидченко, «Необходимость выбора» Генри Киссинджера [17] Гиббон, Эдуард (1737–1794) – английский историк, многотомный труд «История упадка и разрушения Римской империи» – самый известный его труд; «Государь» – ключевой труд итальянского мыслителя, философа и писателя Никколо Макиавелли (1469–1527); Манчестер, Уильям (1922–2004) – американский писатель, биограф и историк; Серван-Шрейбер, Жан-Жак (1961–2011) – французский медик, специалист по нейронаукам и психиатр, один из основателей американского отделения организации «Врачи без границ»; Дюпюи, Тревор (1916–1996) – американский военный историк; Шлезингер, Артур Мейер (1917–2007) – американский историк, писатель, социальный критик и либеральный политический деятель; Спидченко К. И. – автор вышедшей в СССР работы «Страны мира. Военно-политический и экономический обзор»; Киссинджер, Генри Альберт (род. 1923) – американский государственный деятель, дипломат, эксперт в области международных отношений. ( Прим. переводчика ) …

Воан, сидевший на стопке книг, при появлении Дейви встал и шагнул навстречу, и президент успел заметить, как он отнял от левой руки прозрачный предмет, маленький шприц. Воан стоял перед Дейви, сжимая в правой руке шприц, и, похоже, ему не было никакого дела до того, что президент застал его за таким занятием.

– Ты употребляешь наркотики? – спросил Дейви.

Ничего не ответив, Воан молча смотрел на него, и ему снова показалось, будто к нему тянутся эти бестелесные когти. Президенту стало не по себе, и он оглянулся по сторонам в надежде на то, что здесь есть кто-то еще, однако здание оставалось пустынным. После ухода взрослых опустели многие жилые здания.

– Знаю, я тебе не нравлюсь, но ты должен меня терпеть, – сказал Воан.

– Терпеть государственного секретаря-наркомана?

– Совершенно верно.

– С какой стати?

– Ради Америки.

Дейви не смог выдержать пристальный взгляд Воана, подобный взгляду Дарта Вейдера. Вздохнув, он отвернулся в сторону.

– Я приглашаю тебя на ужин.

– В Белый дом?

– Да.

Кивнув, Воан молча указал на дверь, и мальчики направились к лестнице. Перед тем как Воан закрыл дверь в свою квартиру, Дейви оглянулся напоследок и заметил, что помимо книг и одеяла в комнате был также необычайно большой глобус. Он стоял в углу – вот почему Дейви не заметил его сразу – и был выше Воана. Его подставка была сделана в виде переплетенных фигур двух древнегреческих богинь – Афины, богини войны и мудрости, и Кассандры, наделенной даром видеть будущее. Вдвоем они держали огромный земной шар.

Президент и государственный секретарь ужинали в Красном зале, одном из четырех торжественных залов для приемов в Белом доме, в прошлом гостиной, где принимала гостей Первая леди. Приглушенный свет озарял темно-красную с золотыми завитушками атласную обивку стен, два подсвечника XVIII века на каминной полке и секретеры из красного дерева в стиле ампир, придающие помещению загадочную, старинную атмосферу.