Вадим Панов - maNika [litres]

– В том, что, если рисунок разонравится, его легко сменить на новый, – поразмыслив, ответила Эрна. – С псевдокожи краска стирается на раз.

– И многие меняют, – подтвердила Карифа. – Чуть ли не каждую неделю стирают прежние тату и лепят новые.

– Не одобряешь?

– Мне плевать, потому что для них эти рисунки – украшение, а не тату.

– В чем разница?

– В тату должен быть смысл… – мулатка машинально бросила взгляд на обнаженные по локоть руки, покрытые густой разноцветной вязью. – Когда ты знаешь, что рисунок останется с тобой навсегда, выбираешь его тщательно, с умом.

– Не все так поступают.

– Нет смысла говорить о тех, кто не может остановиться. Я говорю… – Амин помолчала. – Я говорю о себе, а я… Я перенесла на псевдокожу все, что у меня было до установки новых рук.

Налет на филиал Первого Восточного и последующее отступление прошли идеально. Поскольку девушки не были ограничены во времени, Карифа последовательно, без спешки, взломала абсолютно все ячейки и забрала все, имеющее хоть какую-то ценность. Для того чтобы перенести добычу, понадобилось десять плотных армейских сумок и, соответственно, пять ходок, после чего «Форд» покинул переулок и переехал в расположенный неподалеку подземный паркинг, «пара уголков» которого находилась вне поля зрения видеокамер. Ожидавшие их пикси помогли Карифе и Мегере перетащить добычу в метро и погрузить в «случайно» притормозивший технический вагон. Затем последовало увлекательное путешествие через добрую половину города, закончившееся перегрузкой добычи в объемистый фургон курьерской службы, который сразу же направился в штаб-квартиру «pixy». А Мегера и Карифа – к Эрне, где завалились спать, весьма довольные собой. Проснулись в одиннадцать, наспех позавтракали и поехали в «Kingdom of Charms» в неприметном городском электромобиле, который Мегера взяла напрокат пару дней назад. Но при этом за руль все равно уселась мулатка.

– То есть ты свои татуировки не сотрешь? – продолжила разговор Эрна.

– Каждая из них что-то для меня значит, и когда я на них смотрю, то вижу себя, – Карифа помолчала, после чего кивнула на искусно выполненное мужское лицо, из левого глаза которого вытекала слеза: – Этот рисунок я сделала в память о первой любви. Мне было пятнадцать, а он был самым крутым парнем района. Мы были вместе три месяца, а потом он умер от передоза в Центральной тюрьме Нью-йоркского метрополитена. Думаю, передоз устроили полицейские, потому что Линкольн был дерзким… – Еще одна пауза, кивок на два скрещенных ножа, под которыми была набита дата: – Эту сделала после первого убийства. Долго думала, как отметить событие в тату, увидела эскиз – и влюбилась в него. – Следующий кивок указал на веселого робота из старого мультфильма. – Эту набила, став пингером…

– Никогда не задумывалась над тем, что жизнь можно отразить в татуировках, – протянула Эрна.

– Не смешно, – насупилась Амин.

– Я и не смеюсь.

Впрочем, мулатка уже поняла, что подруга не собиралась ни подкалывать ее, ни издеваться, и вернулась к спокойному тону:

– Иногда нужно, чтобы взгляд зацепился за образ, – и сразу вспоминается то, что казалось позабытым, стершимся… Со временем из памяти уходит очень многое.

– Тут ты права, – грустно улыбнулась Мегера. – Но я никогда не воспользуюсь твоим советом.

– Принципиальная противница тату?

– Или мне просто нечего вспомнить? – предположила в ответ Эрна.

– Всем есть что вспомнить, – убежденно произнесла Амин. – Даже в моей дерьмовой биографии есть события, которые для меня важны и о которых я хочу помнить до самой смерти. А в твоей жизни таких событий наверняка много больше.

– Но кое-что я хотела бы забыть навсегда, – очень-очень тихо, только для себя, сказала Мегера.

– Что?

Однако откровенничать девушка не собиралась и громко ответила:

– Значит, я принципиальная противница тату, – это самое простое и логичное объяснение.

– Неужели ты никогда не хотела хоть что-то на себе нарисовать? Что-нибудь сексуальное? Или дерзкое?

– Я выросла в консервативной семье.

Разговор превратился в шуточный, и мулатка не отказала себе в удовольствии поддеть подругу:

– А в знак протеста?

– Я любила свою семью и до сих пор благодарна родителям за строгое воспитание.

– Тебя ничем не прошибешь! – посетовала Карифа. – А когда стала хакером? У всех хакеров, которых я знаю, полно тату.

– Я не хотела быть похожей на хакера, – улыбнулась Мегера. – Пусть лучше меня принимают за простушку, выросшую в консервативной семье, чем за киберпреступника.

– Разумно, – подумав, признала Амин и сбросила скорость перед поворотом во внутренний двор «Kingdom of Charms».

– Слышала, вас можно поздравить? – мягко произнесла Нкечи Вашингтон, увидев улыбающихся гостий.

– Ага, – подтвердила Карифа. – Все прошло идеально.

– О вас говорят в новостях, – добавила длинная Оити, поворачивая к девушкам коммуникатор, на котором светился броский заголовок: – «Дерзкие хакеры вскрыли хранилище одного из самых надежных банков Нью-Йорка!» Репортеры в экстазе, полицейские в ярости.

– Как вам удалось провернуть операцию настолько ловко?

– Это все она, – ответила Амин, кивая на Эрну.

– Без обид, Карифа, но я понимаю, – с прежней мягкостью отозвалась Нкечи. – Располагайтесь.

Они встретились у меньшего из пяти бассейнов комплекса, закрытого сейчас для посетителей. Оити и Нкечи сидели в шезлонгах, одетые в тончайшие купальники, потягивали коктейли и выглядели умиротворенными. Предложив располагаться, Нкечи указала девушкам на соседние шезлонги, рядом с которыми лежали полотенца и только полотенца, и улыбнулась, внимательно глядя на Мегеру. Но не сумела ничего прочитать. Эрна спокойно стянула через голову футболку, скинула кроссовки, джинсы, с тем же хладнокровием избавилась от лифчика и трусиков, и расположилась в шезлонге, забросив ногу на ногу.

Карифа раздевалась одновременно с ней, но все внимание лидеров «pixy» было приковано к Эрне.

– Однажды мне сказали, что обнаженному человеку трудно лгать, – протянула Нкечи, без стеснения разглядывая белую красавицу. – И я неоднократно убеждалась в правоте этого утверждения.

– Нам предстоит серьезный разговор? – осведомилась Эрна, забрасывая руки за голову и потягиваясь, чтобы соски игриво поднялись.

– Да, – подтвердила Нкечи, не сводя глаз с груди Мегеры.

– В таком случае, тебе тоже не мешало бы раздеться.

– Что?! – выдохнула Оити, изумленная наглостью белой.

Но Вашингтон, к огромному удивлению длинной, не возмутилась, а поднялась с шезлонга и неспешно сняла купальник, сначала лифчик, затем трусики, бросив тонкие тряпки к ногам Эрны.