Бернар Вербер - Ее величество кошка [litres]

Прощай, бык, ты был героем и бился до конца.

Крысы грозно наступают.

Мне холодно и страшно. Но я все равно намерена дорого продать свою шкуру и до последнего вздоха защищать ЭОАЗР, висящую у меня на шее.

Шампольон пикирует на меня и хочет поднять, но он переоценил свои силы. Крысу, вроде Тамерлана, он еще способен оторвать от земли, но с большой кошкой ему не справиться. Он делает несколько попыток, а крысы тем временем наступают, обнажив резцы.

– Ты сделал все, что мог, Шампольон, но это превыше твоих сил.

Попугай упорствует, что-то крича при этом на незнакомом мне языке. Оказывается, это был призыв, обращенный к соколихе. Та, только что кружившая над полем боя, снижается и цепляет меня когтями.

Я стремительно взмываю ввысь.

На свое счастье, я не очень тяжелая. Хорошо, что в последнее время я не переедала, следя за фигурой, иначе мне бы несдобровать.

Надо мной хлопают крылья хищной птицы. Взгляды тех, кто внизу, устремлены на нас. Я пытаюсь принять приличную позу, чтобы не уронить свое царственное достоинство.

Снова я несусь по воздуху, но теперь не на монгольфьере и не на дирижабле – меня подняла вверх птица. Впору задаться вопросом, не в небе ли находится дверь идеального выхода из любой ситуации.

Конечно, когда тебя несут в когтях, это причиняет боль, но сейчас не до капризов. Я хочу одного: чтобы соколиха не разжимала когтей. Мы летим навстречу снежной вьюге.

С высоты я хорошо вижу диспозицию на поле боя. Свиньи перегруппировались и оказывают упорное сопротивление. Собакам удалось объединиться с кошками и с людьми с острова Сите и тоже выстроить надежную оборону.

Бородачи отступают к своим машинам. Наверное, у них кончились боеприпасы.

Соколиха несет меня на крышу высокого здания в восточной части Руана.

Вот я и на крыше. Рядом опускается Шампольон. Он клохчет на соколином языке, моя спасительница отвечает. Попугай поворачивается ко мне:

– Она знает от меня о ценности ЭОАЗР. Теперь она просит, чтобы ты не забыла поделиться этим наследием человеческих знаний с соколами. Я ответил, что ты обещала передать знания, которые носишь на шее, многим видам, так почему бы не добавить к списку соколов.

Метель усиливается, у меня зуб на зуб не попадает. Мы решаем покинуть крышу и согреться в квартире ниже.

– Мы с госпожой соколихой останемся здесь, – говорю я Шампольону, – а ты проверь, что творится на поле боя.

Он послушно улетает. Наконец-то я могу перевести дух.

Молодчина попугай и впрямь потрудился на славу.

Человек приходит в птичий питомник и говорит, что хотел бы приобрести говорящего попугая.

Продавец предлагает красавца за 100 евро, второго, еще красивее, за 200, третьего, совершенно великолепного, за 500 и, наконец, ощипанного серенького замухрышку за 1000 евро.

– Почему такой разброс цен? – удивляется покупатель.

– Тот, что за сто, бегло говорит по-французски, тот, что за двести – по-французски и по-английски.

– Интересно. А попугай за пятьсот евро владеет пятью языками?

– Именно так: французским, английским, немецким, испанским и китайским.

– В таком случае, серенький – полиглот с десятью языками?

– Нет, месье, этот не знает ни одного, только клохчет да посвистывает.

– Почему тогда такая дороговизна, раз он стар, уродлив и не говорит ни на одном языке? – удивляется покупатель.

– Дело в том, что остальные трое называют его «босс».

Энциклопедия относительного и абсолютного знания. Том XII

Бывают моменты, когда надо блистать перед всеми, а порой лучше не высовываться и ждать, пока остальные друг друга поубивают.

Мы с соколихой прячемся в брошенной людьми квартире. Сначала мы смотрим друг на друга, потом я закрываю глаза и снова предпринимаю попытку телепатического общения. Сосредоточившись, вымучиваю следующее сообщение:

Благодарю, ты спасла не только меня, но и все знания людей, которые я ношу на своей шее.

Она удивлено вертит головой – чувствую, силится понять. Я мысленно продолжаю:

Само собой, я поделюсь знаниями из ЭОАЗР с тобой и со всеми желающими, кроме крыс, разумеется.

Она таращит на меня то один, то другой глаз.

А еще я хочу попросить у тебя прощения за то, что разбила твои яйца. Теперь, после нашего знакомства и после того, как ты меня спасала, проявив самоотверженность, мне стыдно, что я уничтожила почти все твое потомство. Хорошо, что хотя бы одного оставила.

Она разевает крючковатый клюв, демонстрирует язык, похожий на желтого слизняка, и издает звуки, которые я толкую следующим образом:

Твоя правда, Бастет. Это в прошлом, не будем об этом.

Мы долго ждем.

Наконец, возвращается Шампольон, весь в снегу. Он так долго отряхивается, что я не выдерживаю и прерываю его туалет:

– Ну, чья взяла?

– Продолжению боя помешал снегопад. Холод и плохая видимость остудили пыл противников, и они рассеялись. Думаю, Тамерлан утратил интерес к взаимному смертоубийству, когда узнал, что тебя унесла соколиха. Его войскам осточертело без толку морозить лапы на льду.

Попугай топорщит и снова складывает свой хохолок. Мне нравится, когда он так делает, получается симпатично: птица за секунду превращается в цветок.

– Значит, победитель не определился?

– В шахматах (хозяин обучил меня этой игре) такая ситуация называется «пат».

– Где Анжело, Пифагор, Эсмеральда, Натали, Роман?

– Для этого я и прилетел: Роман попросил меня кое-что тебе передать. Он назначает тебе встречу на набережной в порту Гавра. Ну, знаешь, это город, расположенный там, где река впадает в море. Чтобы туда попасть, достаточно следовать вдоль Сены вниз по течению. Я тебя провожу. Роман уточнил, что там, в порту, надо найти пристань со старыми парусниками.

– Как же доберутся до Гавра они сами? Река скована льдом, на корабле по ней не проплыть.

– Они нашли несколько заправленных грузовиков и все в них погрузились.

– Хватило места всем двумстам кошкам и двадцати людям?

– Мы понесли потери. Кошек осталось сотни полторы, а людей от силы дюжина.

– Что со свиньями и с собаками?

– Одни погибли, другие отправились к себе. Остались немногие, их погрузили в машины.

– Сколько именно?

– Десяток свиней, включая Бадинтера, и десяток собак, в том числе бордер-колли, в конце концов назвавший мне свое имя: хозяин нарек его Наполеоном. В общем, нам тоже надо торопиться. Как только снегопад ослабеет, придется трогаться с места.

В знак готовности я облизываю себе лапы.

– Лучше все-таки дождаться окончания снегопада, – продолжает Шампольон. – Нельзя забывать о новом серьезном враге – голубях. Из их воркования, которое я подслушал, без сомнения вытекает, что Тамерлан заключил с ними союз.