Энди Бриггс - CTRL+S [litres]

Кларион склонила голову в знак признания.

– Сама я предпочитаю считать нас борцами за свободу, идущими по стопам великого французского философа Жака Эллюля.

На лице Бакстера появилось скептическое выражение.

– Так вы борцы за свободу, которые сражаются против всего мира свободы и новых возможностей?

– Эллюль сражается за свободу всех наших чувств.

– Если вы настолько против всего этого, тогда зачем же продаете свое время?

Кларион потребовался дополнительный миг, чтобы вновь сфокусировать взгляд на Клемми, и она пожала плечами – точнее, одним здоровым плечом.

– Если вы не можете победить их… Кроме того, вы действительно думаете, что мир нуждается в таких калеках, как я? – Ее взгляд снова упал на риг Клемми. – Я лучше попытаюсь отговорить вас продлевать время в СПЕЙСе. А если мне это не удастся, то я с удовольствием возьму ваши деньги, которые пойдут на наше дело.

Клемми сняла с плеча рюкзак и вынула оттуда риг Тео.

– Это не для меня. Для моего друга.

Она поместила риг в центр стола.

Кларион задумчиво провела по нему накрашенным ногтем, описав круг возле паутинки трещин.

– Вы, должно быть, по-настоящему ненавидите его.

– Это не я здесь полна ненависти, – огрызнулась Клемми.

Всегда существовали группы – куда в основном входили обеспокоенные родители, – которые пытались запретить использование СПЕЙСа, и она с глубоким презрением относилась к их неуклюжим усилиям отобрать у нее свободу, как это уже много раз случалось в этой стране в недавнем прошлом. Но сейчас она лицом к лицу столкнулась с воинствующим приспешником такого узкого мышления и злилась на себя. В данный момент Клемми хотелось только одного – заключить сделку и побыстрее уйти отсюда.

– Один час, говорите? – Клемми кивнула, вызвав этим у Кларион вздох сожаления. – Это будет стоить две сотни фунтов.

Клемми протянула руку и придвинула к ней риг Тео так, чтобы та могла до него дотянуться.

– Вы что, морочите мне голову? Две сотни? Он не сказал вам, что я плачу в крипто?

– Сказал. И это натолкнуло меня на мысль, что вы человек, которому есть что скрывать. Так что две сотни – и вы получите час моей жизни.

– Вашей виртуальной жизни . Той, которой вы не пользуетесь.

Половина губы Кларион искривилась. Из-за паралича лицевых мышц было трудно сказать, выражала она восхищение или презрение.

– Цена ведь может и подняться…

– Сто двадцать.

– Вы не в том положении, чтоб торговаться.

– А почему бы и нет? Рекс знает уйму народу, который хотел бы такое продать.

Рекс уже открыл рот, чтобы опровергнуть это заявление, но Бакстер успокоил его, резко ткнув локтем по ребрам.

А Клемми поспешила воспользоваться этим преимуществом, пока Рекс все не испортил:

– Сто двадцать, и давайте смотреть правде в глаза: вы и сами понимаете, что на самом деле мне нужно больше и я приду к вам еще.

Кларион бросила сердитый взгляд на Рекса и, казалось, задумалась над этим предложением.

– Сто пятьдесят.

– Сто тридцать, – не задумываясь ответила Клемми, удивляясь самой себе: сколько еще она может испытывать свою удачу? – Потому что я здесь не одна такая, кому есть что скрывать.

Угроза полицейской облавой была, пожалуй, не самой удачной из ее идей.

Кларион задержала на ней долгий тяжелый взгляд, потом коротко кивнула и подала знак сидящему рядом человеку в черных очках. Ее помощник надел еще одни тонкие ДР-очки и, встав, наклонился над столом. Клемми тоже нацепила свой риг и, склонившись вперед, вызвала на визоре интерфейс управления счетом криптовалюты. Она старалась неотрывно смотреть прямо в темные стекла очков перед собой, пока сканировалась ее сетчатка и деньги, образно говоря, текли по блокчейну. Теперь ей стало понятно, насколько полезными были здесь эти темные очки: они идеальны для получения платежа и затрудняют возможность хакнуть скан твоего глаза.

Клемми подняла свой визор и передала риг Тео Кларион. Когда человек в черных очках кивнул, подтверждая трансакцию, Кларион подержала риг над сенсором на подлокотнике своего кресла и толкнула его обратно. Он едва не упал со стола, но Клемми успела его подхватить.

– И это все?

Она проверила визор рига на предмет какого-то сообщения или другого знака, что время действительно было переведено.

– Это все, – подтвердила Кларион со своей полуулыбкой. – Я надеюсь, ему понравится.

Клемми сунула риг обратно в свой рюкзак.

– А как я узнаю, что вы действительно продали мне свое время?

– Об этом узнает ваш мужчина.

– Но как об этом узнаю я ?

Кларион медленно сделала большой глоток пива и снова улыбнулась.

– А вы поверьте, дорогая моя. Поверьте мне на слово.

Клемми ужасно хотелось врезать этой женщине. Рекс спешно закивал, успокаивая ее; его глаза умоляли поскорее убираться отсюда. Клемми набросила рюкзак на плечо и развернулась, чтобы уйти.

– Приятно вести с вами дела, – бросила Кларион им вслед, когда они уже выходили из-под звукоизолирующего конуса, и по барабанным перепонкам Клемми вновь мстительно ударили неистовые басы ревущей музыки.

– Спасибо, что прикрыл меня! – прокричала она Бакстеру, который следовал вплотную за ней.

– Ты вела себя круто. Может, эта женщина и террористка, но по-настоящему напугала меня как раз ты .

Такой лестный комментарий немного приободрил Клемми, пока она обходила вышибалу, патрулировавшего танцпол. Если им повезет, то минут через сорок они будут уже в гараже – как раз вовремя для нового вознесения.

После короткого совещания в гараже у Рекса они решили, что должны подобраться как можно ближе к Рынку, чтобы не терять попусту время вознесения. Даже с этим ставом Тео сомневался, что его хватит. Им пришлось рискнуть и отправиться к месту подъема пешком.

От гаража Рекса до Ламбета они шли под теплым летним дождем, настоящим ливнем. Временами капли становились такими крупными, что причиняли боль, заставляя их выбирать маршрут по улочкам, где имелись козырьки, защищавшие мусорные баки от попадания воды; друзья часто делали так в сезон муссонов. Дождь так громко барабанил по крышам, что превращал любой разговор в обмен выкриками. Но был и положительный момент, который заключался в том, что в темноте ненастной ночи они сохраняли анонимность, и это помогало им обходить ДР-камеры и камеры видеонаблюдения, расставленные по всему городу плотной сетью. Для любого, кто попытался бы просканировать их личные данные и идентифицировать их, они остались бы анонимными прохожими, каковых в Лондоне половина.

И хотя в новостях сообщалось о двух «беглецах с Боу-стрит», наша четверка не особенно выделялась на фоне других компаний, гуляющих в воскресную ночь, и поэтому они с легкостью добрались до моста Ламберт-бридж. Как только они попали туда, дождь вдруг резко прекратился.