Энди Бриггс - CTRL+S [litres]

На другом берегу темной – и недавно вычищенной – Темзы виднелось подсвеченное здание парламента Великобритании, нисколько не менявшееся в течение десятилетий, тогда как городские очертания, напротив, превратились в разветвляющееся гнездо из соединенных между собой небоскребов, увенчанных неоновыми полосками всех цветов радуги в тщетной попытке затмить их виртуальных двойников. На юг, по направлению к Воксхоллу, над городом тянулась сеть подвесных парковых аллей, соединявших Гайд-парк с Гринвичем на востоке и, изгибаясь, уходивших в сторону, чтобы соединить парки в Баттерси и Ричмонде на юго-западе.

Милтон наложил ДР-карту Рынка на Темзу и примерно указал нужное место, которое находилось слева от них.

– Насколько удалось понять, здание, которое вы обнаружили на Рынке, находится там, на четырнадцатом уровне.

В ожидании возвращения остальных Тео с Милтоном большую часть времени посвятили тому, чтобы сопоставить отснятое Тео в СПЕЙСе видео Ню-Лондона с картой Лондона настоящего. Это были две разные карты, которые не совпадали напрямую, поскольку виртуальное пространство между этими городами было эластичным, как в подростковом сне Эйнштейна [20] Альберт Эйнштейн говорил, что вся его научная карьера является переосмыслением сна, который он увидел, еще будучи подростком. Считается, что именно в том сне Эйнштейн видел парадоксы концепции пространства и времени. . Но тот факт, что Рынок граничил с Темзой, по крайней мере позволял им сузить круг поиска.

Тео показал на замусоренный боковой переулок позади них; благодаря пластиковым навесам это было единственное сухое место поблизости.

– Предлагаю упасть здесь. Будьте внимательны, возносимся одновременно.

При ближайшем рассмотрении этого места оказалось, что здесь сильно воняет; Милтона даже едва не стошнило, но нужно отдать ему должное – он не стал жаловаться, зная, что неприятный запах исчезнет, как только они вознесутся. Продолжая ворчать, что ему приходится проводить свою жизнь на каких-то свалках, среди мусора и отбросов, Бакстер нашел несколько картонных ящиков, которые помогли им более или менее удобно примоститься на земле и скрыться от посторонних глаз. Устроившись, они без обычной возбужденной суеты вошли в систему и вознеслись.

Тео рванулся через яйцеобразный проход под аркой на всей скорости, на какую только был способен. Хотя технически в виртуальном пространстве он не должен был напрягать свои мышцы, биокоммуникационный интерфейс убеждал его мозг, что он на самом деле бежит , так что очень скоро его ноги уже болели по-настоящему.

Он остановился на площади, забитой туристами, любителями шопинга и пестрой компанией слифов ; некоторые из них держали на поводках своих насекомообразных домашних питомцев. Клемми не отставала от него, но когда он уже хотел бежать дальше, едва сориентировавшись на местности, она схватила его за плечо:

– Погоди! Давай подождем остальных.

Она ткнула пальцем в сторону Милтона и Бакстера, которые уже показались на другом конце площади. Милтон остановился, чтобы перевести дыхание, а заодно и полюбоваться экзотическими домашними животными.

– Нам нужно срочно двигаться дальше.

Они, конечно, вознеслись сюда анонимно, однако их появление в СПЕЙСе в любом случае было где-то зафиксировано. Тео ожидал появления В-полиции с первого момента, когда они только вошли на Рынок, однако до сих пор ничего подобного не произошло.

– Ты в буквальном смысле бежишь от своей паранойи, – заметила Клемми, пока остальные шли к ним. – А твой став уже зарегистрировался?

Тео покачал головой:

– Пока что нет. Мои часы тикают, как обычно. Показывают обратный отсчет.

Сомнение в его голосе подтвердило опасения Клемми, что ее кинули. Заметив разочарование на ее лице, Тео улыбнулся.

– Но это еще ни о чем не говорит. Время покажет.

Это вызвало улыбку Клемми и нетерпеливое покашливание Милтона, который уже стоял рядом с ними.

– Ты узнаешь здесь что-нибудь?

Все улицы выглядели одинаково, различаясь только указателями и очень ярко вспыхивающими баннерами, от которых рябило в глазах. Ничего из этого знакомым не казалось. Тео решил, что они должны двигаться дальше, до четырнадцатого уровня, следуя значкам их грубой карты, наспех сконфигурированной Милтоном.

Через тридцать восемь минут, в течение которых они бродили по наклонным проходам, возвращались назад, сбившись с пути, проталкивались через толпы аватаров и пересекали перекрестки, уводившие еще глубже в этот лабиринт, Тео наконец остановился и показал на магазинчик, предлагавший виртуальное исполнение дизайнерских домашних питомцев под заказ.

– Его я вроде бы узнаю.

– Вау!

Милтон бросился к открытой витрине, где принтер укладывал трехмерные жизненные коды, которые, сцепляясь между собой, извивались, как личинки какого-то насекомого, медленно выстраивая новое виртуальное создание изнутри; все это напоминало видео аутопсии, только запущенное в обратном направлении, от конца к началу. Каждый новый слой наносился по индивидуальному проекту и нес в себе столько же данных, как цепочка ДНК; он также отмечался нестираемой печатью автора с указанием времени создания. Возле принтера двое родителей удерживали свою возбужденную восьмилетнюю дочку, следившую за этим процессом с лихорадочным нетерпением.

– Никогда раньше не видел принтер кодов в действии, – с благоговейным трепетом в голосе признался Милтон.

Создание виртуальной жизни очень жестко регулировалось определенными кодексами, поэтому такие магазины были редкостью. Анимированная фигура Одина, обрушив на их подсознание поток метаданных, проинформировала их, что они находятся в заведении одного из самых признанных умельцев в Лондоне.

Не обращая внимания на Одина, Тео вышел на ближайший перекресток и узнал улицу, наклонно ведущую вверх. Здесь было меньше народу и намного меньше открытых магазинов.

– Нам сюда.

Он снова бросился бежать.

Милтон словно приклеился к витрине, спектакль на которой подошел к концу: принтер закончил свою работу, создав невероятно симпатичную помесь котенка и щенка с высунутым язычком и большими круглыми глазами, как у персонажей японских комиксов. Этот щекотенок , если можно так выразиться, ожил и прямо с помоста принтера спрыгнул на руки восторженной девочке, которая радостно взвизгнула, когда зверек лизнул ее в лицо.

– Милтон! – заорал на него Бакстер.

Тяжело вздохнув, Милтон оторвался от витрины и последовал за друзьями. Никто из них не обратил внимания на стоящего на другой стороне улицы слифа , по коже которого с эффектом хамелеона перекатывалась разноцветная рябь, отчего он сливался с неоновым граффити на стене у него за спиной.