Иван Миронов - Высшая каста [litres]

Николай полез обниматься с картинной небрежностью и высокомерием – данью устремленным на него взглядам окружающих. Мозгалевский прижал старого товарища к груди, не обращая внимания на театральность момента.

– Девчонки, это Вова. – Неровный отцепился от друга и сладострастно, но презрительно улыбнулся дамам. – Вова, это девчонки. То, что может быть поднято с заплеванного тротуара города-героя Саратова, продается по цене золота в лучших московских ресторанах. Короче, дружище, угощайся. А еще я тебя хочу со своим близким познакомить, – Неровный махнул в сторону лысого. Тот дежурно сунул Мозгалевскому вялую ладонь и, изобразив полное отсутствие какого-либо интереса к вновь прибывшему, продолжил разговор с соседкой.

– Рома. Наш чувак, – словно оправдываясь за демонстративно выказанное равнодушие товарища, заторопился Николай. – Только на траве и воде последние пять лет. Ни пойла, ни наркоты, ни мяса. Бабы одни. А так биография у него серьезная, да и сам способный. Он в восемнадцать лет пошел в школу моделей отрабатывать походку Майкла Джексона. Серьезно так заморочился. Падок на понты. Потом три года носился с идеей открыть бордель и почти открыл, но родители устроили его работать в Федеральную регистрационную службу. Вскоре Роме предложили взятку в миллион долларов, но половину надо отправлять наверх. Рома пожадничал, решил скрысить, разыграл со своими корешами спектакль, как его вместе с деньгами приняли фээсбэшники. Рому уволили, но лимон зелени выходного пособия у него остался. Правда, он ничего лучше не придумал, как купить фазенду на Карибских островах. Слетал на Тринидад, познакомился с негром-адвокатом и его белой женой-риелтором. Они пригласили его на свою виллу, напоили и начали странный разговор: «Рома Дротиков, ты такой крутой, наверное, русский бандит. И человека, поди, можешь завалить». А Рома гривой трясет, вспомнил, что может. Они, мажоры обдолбанные, на первом курсе дух свой проверяли, типа «тварь я дрожащая или право имею». Эти Раскольниковы сняли проститутку, вывезли в лес, замочили и закопали. Ну, так вот. На чем я остановился? – перевел дух Николай.

– На русском бандите, – напомнил Мозгалевский.

– И говорят, мол, если человека можешь завалить, то и убийство президента местного организовать сможешь. Ты же мафия! А как только устраним этого Лумумбу, возведем тебя на его трон. Будешь «Карибиан царь». Рома понял, что после убийства шлюхи это самое серьезное и ответственное, что ему когда-либо доверяли. И согласился. К этому моменту он уже знал, кому закажет ликвидацию президента – своему знакомому майору наркополиции, который пару раз отмазывал его от «хранения». Что до недвижимости, то новые друзья привезли Рому к глиняному шалашу с пальмовой крышей. Сказали, что именно здесь будет шикарный дом на десяти гектарах прибрежной земли. Все это стоит «по акции» шестьсот тысяч долларов. Но, чтобы держать в конспирации государственный заговор, дом лучше оформить на «черного». Рома согласился, передал валюту, взамен которой получил честную ксерокопию, что негр должен ему много денег. Оставив еще триста тысяч на стройку, Роман вернулся в Москву готовить покушение. В столице он встретился со знакомым майором патрульно-постовой службы, тот сразу согласился убить «Лумумбу» за пятнадцать тысяч зелени, показал пневматическое ружье, обозвав его СВД, попросил сделать ему новый загранпаспорт и авансировать баксами.

Через три месяца Рома понял, что стал жертвой межрасового брака. И поскольку заказ президента уже был оплачен, он вызвал к себе майора и объяснил, что задача упрощается, президент пусть живет дальше, а мочить надо только негра-адвоката. Майор сказал, что не вопрос, но сверху сразу попросил еще две тысячи. На том все и закончилось, поскольку через три часа истребителя негров задержали при сбыте героина.

Слушая столь занимательное жизнеописание, Мозгалевский изучал компанию. Рядом с ним сидела дерганая барышня в белом платье с рюшками, похожим на сложенное лебедем полотенце из гостиничного номера. Ее лицо было утонченно аккуратно. Маленький острый носик, изящный незакрывающийся ротик с неестественно белыми зубами, которые также были тонки – почти прозрачны. Красная помада на бледной коже смотрелась неуместно ярко и почти пошло. Девушка безостановочно шевелила губами, ежеминутно растягивая их в противоестественную улыбку, оставляя на зубной эмали алые царапины.

Натали, она представилась именно так, воспользовавшись паузой в повествованиях Неровного, яростно присела на уши новому гостю. Она трещала, что учится на политолога на каких-то авторитетных курсах, что предпочитает отдыхать в Майами, безумно гордится страной и президентом, была на Олимпиаде в Сочи – видела там «всех» и свято верит, что Россия победит США и Украину. Рассказала, что у нее есть свой бизнес («на платьица и телефончики») – в загородном доме она разводит шпицев. Изо рта девушки пахло затхлым, она это знала, но не смущалась, а, наоборот, с садистским задором метала тухлыми словами прямо в лицо собеседнику. Владимир старался, чтобы речевые конструкции Натали не задели его мозг. Но девушка не сдавалась:

– Зачем они в ООН отправили Лаврова? Это стратегическая ошибка, я считаю! Им надо было туда отправить девушку красивую. Вот я бы, например, со всеми бы договорилась. Есть такой термин «айсбрейкер». Типа такой чел, который лед разбивает, ну, в смысле, афоризм.

– Метафора, – поморщился Мозгалевский.

– Что? – выдохнула собачками Натали.

– Говорю, шпицев у тебя много?

– А! Восемнадцать мальчиков и десять девочек, – деловито прокричала девушка, заставив сидящих за столом оторваться от айфонов.

Стол был сервирован шикарно. Дамы ели куски сырой рыбы, прихлебывая шампанским, без спроса кисли сырная тарелка и культурно нарубленные ананасы, арбузы, папайя. Николай вяло теребил кусок аргентинской говядины.

– Рома нормальный, – Коля вдруг решил реабилитировать друга перед Мозгалевским. – Мы с ним по жизни… А когда в институте учились, с нами еще один пацанчик везде лазил – Костик. Лох, но фартовый. Так вот, познакомился Костик с дочкой одного из директоров Газпрома. Естественно, у телки бабла до хрена, но страшна как смерть. И решил Костик в альфонса поиграть. Играл-играл – доигрался до свадьбы. Естественно, мы приглашенные. Приехал я в этот газпромовский ресторан и сразу расстроился. Девок нет, один голимый нафталин. Министры, лакеи кремлевские, генералы всякие и, прикинь, отдельный столик для молодежи. Это как раньше для детей – без ножей и вилок. Детский столик! Еще и жених нам говорит, вы, мол, подарки вместе со всеми не дарите. Вы потом их положите. Ну, я ему и сказал, что сейчас морду его в подарок разобью! А я уже приехал подкураженный, два дня пил. Жених быстренько переобулся и, чтобы не омрачать свадьбу конфликтом, посадил нас со всеми. Сижу, значит, я, слева от меня… нет, справа – префект Центрального округа, а напротив генерал авиации с молодой женой. И тут еще какие-то всякие мужики в костюмах. Я со скуки начал жрать водку, делать-то нечего. Первый, на кого я обратил внимание, был генерал, красавец в синем кительке, чистый Мересьев, только с ногами. Завожу разговор. Культурно так на «здравии желаю» и «будьте любезны». Мол, в каком полку служили? А не летали мы с вами на одном кукурузнике? Короче, встрепал генерала до такой степени, что он со словами «я тебя на хрен убью» прыгает на меня через стол, валит посуду, пытается меня за горло ухватить. Музыка останавливается и тишина. Представляешь? Генерал в синем кителе и такой несдержанный! Сразу все внимание ко мне. Я говорю, тихо, тихо, бл… Они орут, зачем ты довел его? Я говорю, что не при делах, генерал контужен… Короче, расстроили они меня, окончательно убедив, что свадьба мне не нравится, и я решил публично объясниться. Залезаю на сцену, а там мужик уже поет. Короче, поет-поет. А я человек культурный – жду паузы. Сейчас, думаю, песня закончится, я подойду, возьму у него микрофон, типа тост сказать, и выскажусь! Но я не знал, что песня с паузой. И вот пауза-тишина. Я тут же выскакиваю на сцену, выхватываю микрофон. И вдруг бац! Фанера продолжается. Я кручу микрофон, а песня поется дальше. Короче, все на меня! Музыку выключили. И я такой: «Свадьба ваша гнилая! Невеста отвратительна, жених моральный урод! И генерал не летун, а крыса тыловая». Говорю и слышу голоса кругом: «Обходи его, гони со сцены». И я прямо с этим микрофоном ломанулся в лес, который вокруг ресторана. В лесу сижу-сижу, думаю, что делать. Смотрю, тут еще кафешка рядом. Выпил там и решил все-таки восстановить справедливость, мол, какого хрена меня выгнали со свадьбы?! Я ж тоже гость все-таки! А там пригласили цыган с медведем. Я затерся в эту толпу цыган, и странным образом у меня цепь от этого медведя в руке оказалась, когда мы зашли. Выхожу в зал, вижу снова эту шоблу и понимаю, что мне их видеть не прикольно. Отбираю у цыган микрофон, откашливаюсь от волнения и говорю: «Ну, суки, ловите!» И со всей дури зверушке как врезал ногой между лап! Он как зарычит, и в зал… А я снова в лес, там и уснул…