Юрий Астров - Джинны пятой стихии [антология]

И на истерзанную душу скитальца сошли беспечность и умиротворение. Мысли, посетившие Власа, не отличались благородством, но были приятны. А ведь такое чувство, что Арина и впрямь на него запала, опутывает вовсю… Дамы приглашают кавалеров… А кавалер вот возьмёт и позволит себя опутать! Лови его потом в Суслове…

Однако через пару минут целительная сила коньяка иссякла, и тревога нахлынула вновь. «Сначала напугать, потом обрадовать…» Брякнет ведь напрямую, не подготовив, не… С её-то бесцеремонностью? Запросто! Уж лучше и впрямь самому позвонить, пока не поздно…

Влас Чубарин сунул пальцы в нагрудный карман — и похолодел: пусто. Неужто в музее выронил?.. Э нет! Тут не выронил — тут другое… Вспомни, с кем ты сейчас сидел за одним столиком! Судорожным движением проверил прочее имущество. Бумажник на месте, ключи на месте, паспорт… А телефон исчез.

Янтарные язычки свечей померкли вновь — настолько был силён приступ бешенства. Потерпевший вскочил, огляделся, однако вокруг лениво перебирала оттенки ресторанная полумгла, а кроме того, поди ещё пойми, в какую именно сторону ушла Арина.

— Официант!

Над столиком склонилось отрешённое мудрое лицо.

— Где она?!

Старый гарсон шевельнул седеющими бровями.

— Должно быть, пудрит носик, — уважительно предположил он. — Полагаю, вскоре вернётся…

Клокоча от возмущения, Влас Чубарин опустился на стул.

Прошло ещё минут пять, прежде чем из плавной круговерти бликов и теней явилась победно улыбающаяся Арина. Присела напротив, взглянула на Власа — и тотчас перестала улыбаться.

— Что ещё стряслось?

Тот простёр к ней растопыренно-скрюченную пятерню (точь-в-точь как на памятнике жертвам справедливости) и, не в силах выговорить ни слова, потряс ею.

— Где?.. — удалось наконец прохрипеть ему.

Арина подалась через столик навстречу, с комической озабоченностью тронула лоб и щёки Власа — не температурит ли?

— Кто «где»? Ты о чём вообще?

В горле опять запершило, и онемевший Влас с маху ткнул себя в сердце. Палец подвернулся, упёршись во что-то более твёрдое, нежели грудная мышца. Разумеется, телефон.

Ну не поганка ли? Когда успела? Пока лоб трогала?

Он открыл было рот, собираясь высказать всё, что о ней думает, однако из нагрудного кармана грянула бравурная мелодия. Выдернул сотик, нажал кнопку.

— Влас?! — жалобно выпалили в ухо. Настолько жалобно, что он даже голоса не узнал.

— Кто это?

— Да Павлик, Павлик!.. — плаксиво закричали в крохотном динамике. — Ты где сейчас?

— В Понерополе… — злобно выговорил Влас.

Испуганная тишина. Кто-то неподалёку от микрофона спросил упавшим голосом: «В Понерополь увезли?..» Должно быть, Сашок.

— А как же у тебя… — Павлик был окончательно сбит с толку. — И телефон не отобрали?..

— Телефон — вернули, — ещё более злобно процедил Влас, дырявя взглядом Арину.

Та улыбалась.

— Так ты что… на свободе?

— Если это можно так назвать…

Тут Павлик, по-видимому, вообразил, будто связь может прерваться в любую секунду.

— Ты прости, что всё так вышло — пьяные были… — торопливо запричитал он. — Ущерб возместим! Ты только скажи им, чтобы в полицию не обращались…

— Кому сказать?

— Да родителям же — кому ещё? С кого выкуп требуют!..

Влас лишился дара речи. Рука с телефоном сама собой опустилась на край стола. Словно кость из неё вынули.

— Там же наши отпечатки кругом… — отчаянно тарахтело из сотика. — Загребут же… А мы ни при чём… мы раньше ушли…

Палец правой руки никак не мог попасть по кнопке. Пришлось дать отбой левой. Кое-как справившись с этой операцией, Влас угрожающе повернулся к Арине.

— Ты что? — страшным шёпотом осведомился он. — Хочешь, чтобы я с собственных родителей выкуп за себя содрал?..

Та поглядела на него разочарованно, чуть ли не с сожалением.

— Ну это слишком просто… — упрекнула она. — Как-то даже, прости, банально… Выкуп за тебя уже заплачен.

— Кем?!

— Мной.

— Кому?!

— Вовану.

Влас Чубарин снова схватил фужер, но коньяка в нём уже не осталось ни капли.

— А Вован об этом знает?

— Знает.

— Он что, псих — похищение на себя брать? Приедет потом в Суслов, а там его…

— Так в полицию же никто не обращался, — напомнила она. — А тут ему прямая выгода. Уважать будут. Главное, чтобы не проказничал больше… крутого из себя не строил…

Лежащий на краю столика телефон подпрыгнул, разразился бравурной мелодией, и кнопку отбоя пришлось нажать повторно.

— Ты ему в самом деле заплатила?

— С какой радости? Обеспечила статус уголовного эмигранта — и я же плати?

— Да его и так в Баклужино в розыск объявили!

— Ага! Объявили его! Нашёл кому верить!

Влас Чубарин стиснул зубы и помолчал, подбирая слова.

— Значит, так, — угрюмо выговорил он через силу. — Ты, конечно, специалист… будущий специалист… всё продумала, всё прикинула… Только… Арина! По-твоему не будет! С Павликом и Сашком я разберусь, с Вованом разбирайся сама… А вот родителям моим — никаких звонков! Всё поняла?

Он поднял на неё беспощадные, как на лацканах у салочек, глаза и увидел, что Арина смотрит на него с весёлым удивлением.

— Ты что?.. — в страхе вымолвил он. — Уже позвонила?..

Телефон заголосил снова, но на сей раз это был не Павлик.

— Влас?.. — Задыхающийся мамин голос. — С тобой всё в порядке?..

— Да…

— Слава богу!.. Со здоровьем как? Ты цел?

— Цел-невредим…

— Не врёшь?

— Н-нет…

— Слава богу… — обессиленно повторила она. — Какое счастье, что всё так обошлось!..

— Мам… — Он помедлил, собрался с духом. — Там у нас… посуду побили… кое-какую… мебель…

— Да бог с ней, с мебелью! Бог с ней, с посудой! Главное — сам жив… Арина там далеко?

— В-вот… рядом…

— Трубку ей передай!

И Влас Чубарин выпал из происходящего. Словно бы отступив на пару шагов от себя самого, он с каким-то даже любопытством созерцал очумелое выражение собственного лица. Он видел, как рука с телефоном неуверенно протянулась через стол, а разжаться не пожелала, и Арине пришлось приложить определённое усилие, чтобы вынуть сотик из пальцев суженого.

— Капитолина Николаевна? — обомлев от счастья, переспросила она и надолго замолчала. На обаятельной скуластой мордашке отразились поочерёдно радостное внимание, растерянность и наконец возмущение.

— Нет! — чуть ли не в испуге воскликнула Арина. — Капитолина Николавна, нет! Об этом даже речи быть не может… Никакой компенсации! Никто никому ничего не должен! Вы просто обижаете меня, Капитолина Николавна…

Была перебита и покорно выслушала ещё одну долгую взволнованную речь. Пару-тройку раз порывалась возразить, но безуспешно.

— Да поймите же… — поймав-таки паузу, взмолилась она. — Я это не ради вас и даже не ради Власа… Я ради себя… Капитолина Николавна! Ну как бы это вам объяснить… — беспомощно умолкла. Влас не слышал маминого голоса, но мимика Арины вполне подлежала переводу. Загорелое степное личико заочницы-интриганки то становилось несчастным, то вспыхивало смущённой улыбкой.