Сергей Синякин - Книга о странных вещах [сборник]

— Ага, — Урманов махнул рукой. — С Верхнего Балыклея! Ну, давай по последней, а то у меня сегодня еще два вскрытия. Хорошо, бичи подзаборные, их назад никто тащить не станет. Кому они нужны?! А просьбу я твою выполню, мертвых трезвить проще, достаточно в заключении указать.

Стариков вышел из морга, прошелся до трамвайной остановки, дождался трамвая, идущего в центр города.

В откровения Урманова он верил с трудом. У журналистов свои байки, у ментов свои, а у патологоанатомов, выходит, свои сказки имеются.

В вагон вошла дородная дама. Формы у нее были пышны, волосы уложены в венок на голове. В руке у дамы был полиэтиленовый кулек, из которого выглядывали уголки канцелярских папок. Дама прошла мимо, не удостоив Старкова взглядом, зато обдав его мускусным запахом духов. Духи были резкие, но Старкову вдруг показалось, что они скрывают иной зловещий запах, более присущий кладбищу или моргу.

«Тьфу, черт! — подумал Старков. — Наслушался! Теперь вот самому мерещиться стало!»

К вечеру ему казалось, что медленно гниет весь мир.

Запах тлена окружал его. Запах гниющей плоти.

Мимо проносились роскошные машины, в которых сидели люди с остекленевшими пустыми глазами. По телевизору то и дело показывали людей, лица которых были настолько лишены жизни, что даже несведущему было ясно — умерли они не один день назад. А теперь вот искусно притворялись живыми. Мертвый губернатор на глазах у живых ругал мертвых чиновников, мертвый поэт читал живым мертвые стихи. Мертвый художник смешивал мертвые краски, чтобы нарисовать очередную мертвую картину о живых. Мертвый певец шевелил холодными резиновыми губами, исполняя для живых давно умершую песню.

Ближе к ночи постелившая постель жена недовольно повела ноздрями.

— Гена, ты бы искупался! И заодно белье поменяй!

Старков заперся в ванной комнате, стал под душ, намыливая мочалку, и некоторое время недоуменно принюхивался к себе. Все было, как обычно. Собой он пах, собой! А как еще, скажите на милость, должна пахнуть медленно гниющая плоть?

Автор предупреждает читателей, что не следует искать в его историях полных совпадений с реально происходившими событиями и существующими людьми Как всякий рассказчик, повествующий о реальных вещах, он имеет право на собственное толкование того, что происходило в жизни, на личное и потому пристрастное отображение вчерашней действительности.

На работу меня принимал кадровик Алексей Дуплик, который тогда был в капитанском звании. Ему очень хотелось укомплектовать штат отдела полновесными служебными единицами. Поэтому он был добр и демократичен. Ласково он меня спросил, кем бы я хотел работать.

— Начальником райотдела, — сказал я, не задумываясь.

Чело Дуплика омрачилось. Он сам хотел бы стать начальником, но знал, что это невыполнимо. Мечты оттого так и называются, что никогда не становятся реальностью. Для того чтобы стать начальником, надо было в те времена иметь совсем иной склад характера и уметь пользоваться языком. Не в смысле произносить речи, конечно. Вы уже догадались? Правильно, именно это я и имел в виду.

— Молод ты еще для начальника, — выдвинул причину Дуплик. Характера моего он еще не знал, языка моего не видел, да и должность к тому времени была занята совершенно иным человеком, который ее в угоду какому-то сопляку, каковым, несомненно, я являлся, освобождать ни в коем случае не желал.

— А иди ты в ночную милицию, — мечтательно сказал Дуплик. — Представляешь, раннее утро, идешь сменяться. Каблуки цок-цок-цок, их далеко слышно. Девушки симпатичные навстречу идут, на работу торопятся…

Он меня уговорил. Я пошел в ночную милицию.

В феврале он приехал проверять меня на посту. Хотя я был в тулупе, на всю улицу было слышно: цок-цок-цок! Но это цокали не каблуки, это лязгали мои зубы.

— Гад ты, Леша, — укорил я.

— Дружок, — сказал Дуплик доверительно, торопливо делая замерзающей авторучкой запись в моей служебной книжке, — как ты не понимаешь, мне же укомплектоваться надо было! Тут соловьем запоешь!

С тех пор к соловьям я отношусь с подозрительностью. Черт их знает, что именно они пытаются насвистеть вам в уши, какую реальную и мрачную действительность скрывают от нас. Расписывающих прелести службы начальников я по возможности обхожу стороной.

Весь их художественный свист подчинен единственной задаче — убедить сомневающегося, что его будущие разносы выгодно отличаются от разносов всех остальных.

Мы с напарником дежурили в городском саду и находились у кинотеатра «Победа», когда к нам подбежала взволнованная женщина и закричала, что во дворе дома напротив пьяный мужик пристает к детям.

Разумеется, мы туда поспешили и увидели, что испуганная детвора с визгом разбегается в стороны, а за ними, пав на четвереньки, гоняется лающий мужчина и добросовестно пытается хоть кого-нибудь укусить за ногу. Заметив нас, мужчина зарычал, сделал стойку и резво поспешил в нашу сторону. Неизвестно, как бы развернулись события, но тут показались встревоженные жильцы дома, которые спешили на помощь детям. При виде толпы мужчина сел и, высунув розовый язык, некоторое время прикидывал, что делать дальше. Потом он развернулся и на четырех костях бросился прочь.

Мы догнали его уже около кинотеатра. Даже на четвереньках мужик показывал вполне приличную скорость.

Поняв, что ему не скрыться, беглец полез на дерево. Он взбирался все выше и выше. Надо было что-то делать, и я кивнул внештатнику. Тот полез вслед за мужиком. Увидев преследователя, мужчина ловко устроился на толстом суке и принялся швырять в приближающегося внештатника предметами своего туалета. Сначала в воздухе просвистели ботинки, потом птицами взметнулись пиджак и брюки, остальные предметы летели уже в совершенном беспорядке, пока беглец не понял, что снимать ему больше нечего.

Внештатник меж тем подобрался ближе и схватил беглеца за ноги. Они повисли на дереве. Со стороны это было интересное зрелище — ухватившись за сук, на дереве висел голый волосатый мужчина. Держась за его ноги, чуть ниже висел молодой парень. Голый мужчина покидать безопасное дерево явно не собирался. Внештатник между тем проявлял настойчивость. Вскоре сук, как этого и следовало ожидать, не выдержал, и они сверзились с высоты на асфальт. Задержанного надо было срочно убрать от кинотеатра, его нудистский вид оскорблял человеческое достоинство, а главное, будил в окружающих нездоровое любопытство.

Как водится, мы не успели. Двери кинотеатра распахнулись, и на улицу хлынула толпа зрителей. Все они были возбуждены просмотром кинофильма, поэтому красочное зрелище в виде двух милиционеров, ведущих под руки абсолютно голого мужчину, зрители восприняли с энтузиазмом и сопровождали нас до дверей райотдела, который в то время располагался в здании УВД. При всем этом зрители не были сторонними наблюдателями, они давали энергичные советы, как и за что вести задержанного, чтобы тот не оказывал сопротивления.