Сергей Синякин - Книга о странных вещах [сборник]

Ага, спит! Как же! Санитар к тому времени уже встал и начал приставать к товарищу по работе, у которого в шкафчике спрятано было на вечер. Уж очень ему хотелось к своей смертельной дозе алкоголя еще несколько промилле добавить.

Вот так оно и бывает, что немцу во вред, то русскому только на пользу. Один немного выпьет, а потом три дня в себя приходит, рассол пьет, таблетки глотает. А другому и смертельное промилле не помеха — ходит, хоть и шатаясь, всех задевает, и пьяным внимательным глазом смотрит, где бы ему добавить еще.

Говорят, Хемингуэй хвастался своей способностью выпить сорок «дайкири» за ночь и при этом оставаться работоспособным. Так я узнавал, этот «дайкири» — всего лишь коктейль, в котором на палец водки, а остальное — апельсиновый сок. Дорогой ты наш глыбища, дорогой наш матерый человечище, любивший охотиться на слонов! А двадцать стаканов всклянь одолеешь? И не за ночь, за несколько часов от окончания рабочего дня, до возвращения домой! Нашему бы человеку твои заботы, он бы трезвенником прослыл.

Всю жизнь любил животных.

Если они становятся тебе друзьями, то остаются ими на всю свою короткую жизнь. В отличие от людей они никогда не бросают друзей.

Здание Дзержинского районного управления милиции было старым, в его перекрытиях жили мыши. Однажды одна такая мышь из любопытства заглянула в мой кабинет. Некоторое время она сидела около крошечной норки, настороженно шевеля усами и задумчиво потирая мордочку передними лапками. Лапки у нее были крошечными и розовыми.

Я пошевелился, мышь исчезла.

В надежде, что она вернется, я накрошил у входа в норку сыру и хлеба. Мышь вернулась.

В последующие дни мы привыкали друг к другу.

Через неделю мышь научилась взбираться на стол. Наевшись, она не убегала, а лениво лежала на спине, выставив вверх пухлый розоватый животик. Она даже позволяла мне осторожно погладить живот мизинцем. Она мне доверяла.

Ей нравился сыр, она любила сухари и обожала сало. Она не брезговала колбасой, а зерна пшеницы вообще приводили ее в такой восторг, что она принималась попискивать.

Мы даже вместе пьянствовали тайком — я пил из рюмки, она мочила в лужице вина свой хвост и с удовольствием облизывала его. Потом мы кайфовали.

Наконец мышь окончательно прониклась ко мне доверием. Она начала взбираться по рукаву моего пиджака, садиться на плече и обкусывать волоски на мочке моего уха. Мышь делала это с видимым удовольствием. Я ежился, мне было щекотно.

Однажды именно в тот момент, когда мышь занималась косметикой моего уха, в кабинет вошел замполит. Увидев происходящее, он всплеснул руками:

— Нет, это же надо! Ему даже мыши стучат!

В ночное время по городу обычно ездят милиционеры, воры и таксисты. К ним еще следует приплюсовать работников коммунальных служб и хлебовозки. Последних знает весь город, включая работников ГАИ, которым иногда в ночное время требуется свежий хлеб. Поэтому если их и останавливают, то исключительно для того, чтобы взять саечку еще горячего хлеба.

И вот один из водителей хлебовозки едет и видит, что на перекрестке стоят несколько милицейских машин и его тормозят властным взмахом полосатой палочки.

Он останавливается как простой законопослушный гражданин.

И надо сказать — не угадал!

Остановил его молодой милиционер, который о тесном ночном сотрудничестве даже не подозревал. Бдительность проявил — а вдруг водитель хлебовозки пьян?

Водитель останавливается, молодой сотрудник ждет, когда к нему выйдут, проверяет права, оглядывает задержанного. Все остальные с любопытством наблюдают за ним.

— Мне кажется, что вы в нетрезвом виде, — говорит гаишник. — Ну-ка, дыхните на меня!

Водитель некоторое время смотрел на милиционера, потом нежно улыбнулся и сказал:

— Да чего там дышать! Давай я лучше тебя поцелую!

После этого случая гаишник сам был не рад тому, что остановил хлебовозку.

Несколько месяцев товарищи по работе, завидев его на посту, останавливались и подзывали бдительного сослуживца к себе:

— Да иди, не бойся! Иди, я тебя поцелую!

На стариков лучше было не смотреть.

Убийца действовал молотком, поэтому в квартире повсюду были брызги крови. Старик лежал в коридоре, его супруга на кухне. Нехитрая закуска и пустая бутылка у столика в единственной комнате указывали на то, что здесь накануне гуляли, пусть и без купеческого размаха.

Приехал начальник уголовного розыска города Латышев и, выяснив, что накануне у стариков были родственники из Волжского, отправился устанавливать их в городе-спутнике.

Мы с начальником криминальной милиции Евгением Поповым уныло посмотрели друг на друга, вздохнули и отправились во двор — беседовать с соседями.

Через некоторое время выяснилось, что накануне убийства во дворе за столиком пили двое девушек и парней, но заходили ли они к старикам, никто сказать не мог.

— Участковый нужен, — сказал я. — Он бы нам все распояснил.

Попов немедленно поднял участкового. Тот был после дежурства, поэтому приехал недовольный и немножко раздраженный. Выслушав приметы девчонок, он пожал плечами — они ему ничего не говорили. Но вспомнил, что неподалеку живут две подружки, ведущие легкомысленный и оттого предосудительный образ жизни. Как водится, ни в чем плохом девицы замечены не были.

— Я схожу? — предложил участковый.

На безрыбье — и рак рыба. Вскоре мы сидели в салоне «уазика» и беседовали с легкомысленными и ветреными особами, немногим перешагнувшими двадцатилетний рубеж своей жизни. Тут же выяснилось, что они чем-то встревожены. Что-то они недоговаривали, это можно было определить сразу.

Выяснилось, что накануне они пили в компании своего знакомого Александра. Пили в разных местах, а в конце и в этом дворе, а закончили выпивку у стариков в квартире, после чего сразу ушли. Одна из девиц была с малолетним ребенком, Александр проявлял о ребенке заботу и в перерывах между стопками баюкал его и даже напевал колыбельную.

— А ушли вместе? — поинтересовался Попов.

— Ага, — сказала одна девица, честно глядя на него. — У нашего дома и разошлись.

Оперуполномоченный всегда разговорчив и сообразителен, как легендарная птица Говорун, поэтому, потратив еще немного времени, мы установили Александра и адрес, по которому он проживает.

К тому времени уже приехал прокурор района и нервно разгуливал по двору. Его можно было понять — двойное убийство сразу же бралось на контроль областной прокуратуры, а это, в свою очередь, ничего доброго не сулило.

Участковый привел Александра. Был кавалер любвеобильных и склонных прожигать жизни девиц низеньким и плюгавеньким. Глядя на него, как-то не верилось, что все в квартире сотворил он.