Сергей Синякин - Книга о странных вещах [сборник]

К обеду Иван Никифорович унялся. Не слышно его стало, из чего Иван Иванович сделал логический вывод — поспать сосед решил или, наоборот книжку почитать. До книжек Иван Никифорович был великий охотник, во все библиотеки записан был и сам пописывал, для чего завел большую амбарную книгу, в которой отмечал разные интересные события, случающиеся иной раз в Сволочке — как летучего человека в сети поймали, как рыбный дождь над Сволочком выпал и все колодцы каспийской килькой забил, как дуб минетный на улицу Партизанскую случайно забрел и каким образом мужики от него пострадали. И многое другое он в этой книге записывал, всю чистую правду потому что фантазии начисто был лишен, да и трудно придумать, скажем, про отчаянных кротов-шахидов, которые нужник у бабки Николаевой из-за линии взорвали, или про шипастых гадюк, что коров из артели «Свободный труд» по утрам вместо доярок доили, да и про паука-разбойника, что сеть свою ловчую прямо на окраине Сволочка сплел, трудно было бы из головы придумать, особенно если голова такая, как у Ивана Никифоровича.

Иногда, когда они не дулись друг на друга, Иван Иванович, угощая соседа душистым турецким табачком с собственных грядок, интересовался:

— А про королевских червей на кукурузном поле записал?

— Записал, записал, — успокаивал его Иван Никифорович, затягиваясь душистым самосадом. — Я все записываю!

— А про Ганку, у которой ребенок с тремя глазами родился?

— И про Ганку записал, — говорил Иван Никифорович. — Что ты, Ванька, прямо народный контролер? Я все события для потомства записываю, только кто это читать будет?

— Да это я так, к слову, — вздыхал Иван Иванович. — Кому это надо? Так, душу только отводишь. Ну, пиши, пиши. Ты у нас Никон!

Только такие мирные дни редко случались, чаще они ссорились по разным пустякам. Завидовал ему Иван Никифорович. А чего ж не позавидовать человеку, у которого в доме полный порядок, жена по хозяйству хлопочет, дети из города, пусть редко, но приезжают. У самого Ивана Никифоровича единственный сын служил мичманом на подводной лодке в далеком городе Владивостоке, в отпуск ходил раз в три года, а остальное денежным содержанием брал — очень ему хотелось трехкомнатный дом на колесах купить на базе автобуса «Волжанин», спал и видел себя за рулем и на кухне такого дома. Но в дни, когда мичман по полной форме в отпуск приезжал, гудела вся деревня. По полной программе отдыхал мичманок, ко всем земным катаклизмам быстро привыкал, тарантула Ивана Ивановича как родного выглаживал и даже к Чубатому озеру ходил с псами из стаи на разные жизненные темы покалякать. Те его привечали, сокровенными мыслями делились. Мичман говаривал, что таких правильных существ в их округе еще никогда не селилось. Иногда даже договаривался до того, что вот таким бесхитростным и добродушным существам можно и Землю в наследство оставить. Но в целом он мужик был правильный, с кальмарами и дельфинами общий язык находил. В дни его пребывания в деревне Иван Никифорович ходил гордый, блестел, как начищенная асидолом награда, на окружающих со скрытым вызовом поглядывал: ну моего видели? Каков? Но большую часть времени Иван Никифорович жил один, ругался с соседом по разным ничего не значащим пустякам, шабашников из муравьиного племени на порог не пускал, растил ананасы и водил непонятную дружбу с крысами, хотя каждому известно давно: с крысами дружбу водить — непременно к растрате того, что ты нажил когда-то.

Муравьи к этому времени налепили новых кирпичей из сырца и поставили их сушиться на солнце, прибрали за собой мусор, постоловались накрытым Иваном Ивановичем обедом и пошли к себе в муравейник, что конусной горой, похожей на террикон угольной шахты, чернел за Чубатым озером. Поначалу с этим муравейником одно беспокойство выходило. Район маленький, а охотников в этом муравейнике достаточно, чтобы в самое короткое время все вокруг в безжизненную пустыню превратить. Хорошо, что районное начальство умным оказалось, договоры с муравейниками заключило на рабочую силу, а оплату проводило травяной массой с местной силосной фабрики и молоком подслащенным. Внакладе никто не оставался, строителями муравьи оказались отменными, в первый же год район отказался от услуг закавказских «шабаев», потому что качество работ у муравьев оказалось куда выше и работали они в две пары лап. А там уже дальше дело пошло, отдельные муравьи в частных хозяйствах работать стали, только вот любовь к соку жука ламехузы их порой подводила, но если руку на сердце положить, кто из мужиков без греха?

Иван Иванович проводил муравьев взглядом, покормил тарантула, курам зерна насыпал и постоял, глядя, как они квохчут и дерутся между собой за корм.

Время подходило для размышлений, и Иван Иванович радовался, что нет дома жены, иначе бы та сейчас ворчала: «Опять поперся на свой бугор! Лучше бы огурцы полил, разве не слышишь, что делается на огороде?»

У свиньи в хлеву загорелся свет, наверное, опять свою книгу читала. А может, и до молитв уже дошла!

Тарантул за день умаялся, лежал в будке, выставив полосатые черно-оранжевые лапы. Можно было бы взять его с собой в степь, пусть бы погонялся за кузнечиками и в ковылях повалялся, но Иван Иванович пожалел паука и свистеть ему не стал, пусть отдохнет перед беспокойной и полной шорохов ночью.

Он прошелся по пустынной улице.

Муравьи гнали слуга раздувшихся от травяного молока зеленовато-бурых тлей. Те жалобно попискивали под ударами бичей, вытягиваясь в бесконечную колонну к чернеющему за озером муравейнику. У муравейника слышался топот занимающихся строевой подготовкой боевых муравьев. Говорят, они уже и в горячих точках наемниками служат, правда, предпочитают, слава богу, пока еще войска ООН.

Небо над головой постепенно становилось серым от звезд. Привычных созвездий не было — звезды свивались в клубки, спирали, образовывали в небесах алмазно-сияющие острова. Большая луна уже всходила на востоке. Желтая, круглая, она была похожа на женское лицо с загадочной улыбкой и татарским разрезом глаз. Селены и Целесты пока еще не было видно, но до восхода их осталось совсем немного времени, не стоило даже и на часы смотреть.

— Опять пошел? — сказал от плетня Иван Никифорович.

— Ну? — отозвался Иван Иванович.

— Делать тебе нечего, — вздохнул сосед. — Сел бы, телевизор поглядел, что в мире деется! А то заходи, в картишки перекинемся.

— А что, прежние партнеры тебя уже не устраивают? — хмыкнул Иван Иванович. — Или поругались?

— Собрание у них сегодня, — признался сосед. — Серьезные вопросы решать надумали. Значит, не зайдешь? Самогоночка есть.

— Не сегодня, — сказал Иван Иванович строго.