Дмитрий Самохин - Сад зеркал [сборник litres]

– Наш поезд выглядит почти столь же внушительно, как если бы мы везли на гуляние одну из дочерей конунга, – промолвил вполголоса один из медвежачих, и другой согласился с ним.

Помимо медвежачих, эльфов было восемь: один возница и семеро охранников, что ехали верхом рядом с возком и позади него. Никто из них не ожидал каких-либо неприятностей по пути и никто не понимал, отчего конунг велел держать клетку накрытой тканью и бдительно следить за дорогой. Двор конунга находился недалеко от праздничного коло – его было хорошо видно после спуска с холма и поворота дороги, так что подготовка медведя к этой поездке заняла значительно больше времени, чем требовала сама поездка. Сам Айгонэль собирался появиться на празднике позднее, поскольку эльфы считали, что конунгу не подобает пить вино до полудня. Тогда же, после полудня, и должно было состояться представление с медведем.

Все мысли медвежачих занимало предстоящее выступление: они не были вполне уверены, что своенравный зверь охотно спляшет перед публикой, но всё же рассчитывали, что он покажет пару трюков, даже если будет пребывать в сварливом настроении.

Когда возок находился на полдороге к праздничному коло, в таком месте, где от двора конунга его закрывал холм, на дорогу, пошатываясь, вышел молодой гном. Был он выше большинства своих собратьев и одет как северянин, за спиной его висел круглый гибкий щит, а на поясе – большой топор.

Стражники, увидев гнома, тут же подъехали ближе и нацелили на него копья, радуясь возможности проявить свою силу и прыть. Однако гном, казалось, не заметил угрозы, и невозмутимо обратился к медвежачим:

– Правду ли говорят, что в этом возке находится клетка с диким зверем, который обучен пляскам и всяческим трюкам?

Медвежачие переглянулись в замешательстве, не зная, как отвечать на вопрос нахального гнома, а потом старший из них, маленький остроносый эльф по имени Хэлль, ответил собственным вопросом:

– А кто спрашивает? И что тебе до этого, чужеземец?

Хэлль старался говорить грозно, но голос его дрожал, и всякий легко мог видеть, что медвежачие выглядят испуганными. Ни возница, ни стражники не могли понять, что так напугало их в этом гноме – он не казался грозным или даже воинственно настроенным, к тому же он был один. Впрочем, его многочисленные сородичи могли прятаться за придорожными камнями и густым кустарником – это казалось весьма вероятным в свете того, что гном был нездешним, а северяне никогда не разгуливали в одиночестве.

– Зовут меня Бимлифур, – ответил гном по-прежнему невозмутимо, – и если вы действительно везёте животное, о котором вокруг столько разговоров, то мы с вами могли бы заключить выгодную сделку.

– О боги, – прошептал второй медвежачий так тихо, что только Хэлль мог слышать его, – гном пришел за родичем. Что нам делать?

Стражники смотрели на Бимлифура с неодобрением, не опуская своих копий и сильно досадуя на еще одну непредвиденную задержку в пути.

– До меня дошли слухи, – продолжал гном, – что этот зверь обучается не вполне хорошо, что он своенравен, упрям и хитер, как целая стая морских троллей. Как вы намерены убедить его проявить покладистость и развлекать публику на сегодняшнем празднике? Если зверь примется упрямствовать и не пожелает показывать трюки, это причинит ущерб доброму имени его наставников. Ущерб может быть так силен, что больше никто не пожелает нанять вас на работу, решив, что вы не очень хорошо знаете своё дело, или же удача оставила вас. И, что значительно хуже – если медведь не будет плясать, тень ляжет на доброе имя конунга Айгонэля, который посулил потеху своим подданным. Все те эльфы, что сейчас веселятся в праздничном коло, уже сильно разгорячены вином, потому будут невоздержанными на язык, когда примутся выражать своё разочарование. Кто знает, к каким последствиям могут привести их обида и высказанные в запальчивости слова!

– Что ты хочешь, гном? – сердито спросил один из стражников и нетерпеливо качнул копьем. – Говори или проваливай!

– Понимаю, что вы не желаете терять время, стоя тут на солнцепеке и слушая мои речи, – невозмутимо продолжал Бимлифур, глядя только на Хэлля, – однако нельзя счесть это пустой тратой времени, ибо я понимаю, в чем причина ваших трудностей, и предлагаю вам хороший способ их разрешения!

Стражники посмотрели на Хэлля, ожидая, что тот велит попросту проткнуть назойливого коротышку, но медвежачий кивнул гному, приглашая говорить дальше.

– Всё дело в том, что медведю скучно в одиночестве, – сказал гном, и было видно, что при этих словах медвежачие испытали большое облегчение. – Если у вас будет два медведя, то каждому из них станет в два раза веселее, а число трюков, которые они смогут исполнить, существенно возрастёт – и представьте, как оживится тогда ваша публика!

– И что же, – спросил добродушно Хэлль, – у тебя есть еще один медведь, способный плясать и развлекать зрителей? Быть может, это даже медведица? Мы могли бы обрядить её в платье для пущей потехи!

– Они с нашим медведем могли бы исполнить парный танец, – тут же добавил второй медвежачий. – Как жаль, что мы не сможем показать этого публике сегодня же, но в будущем… Конечно, вопрос о покупке такого медведя должен решать конунг, и тебе стоит незамедлительно обратиться.

С этими словами медвежачий обернулся, желая указать направление двора конунга, но обнаружил позади нечто куда более удивительное, чем дорога или даже еще один медведь, ряженый в женское платье.

– А-а-а! – это было самое осмысленное, что сумел прокричать эльф, привлекая внимание стражников.

Оглянувшись в недоумении, те обнаружили, что, пока они дружно угрожали копьями одному-единственному гному, сзади к их возку подобралось еще множество гномов! Двое уже умудрились вскрыть замок на клетке и теперь выводили из нее медведя, который выглядел весьма удивленным, остальные, а их было более десятка, стояли с поднятыми топорами и секирами и смотрели на стражников неодобрительно.

Пораженные таким вероломством, эльфы спешно принялись разворачивать коней, чтобы встретиться с новой опасностью лицом к лицу, и тогда гномы заорали и бросились на них. Кони у эльфов были не боевые, а выездные, к подобным выходкам их никто не готовил, потому они запаниковали: одни встали на дыбы и в волнении забили копытами, другие помчались мимо гномов куда глаза глядят, и при этом некоторые кони сбросили своих всадников, третьи же, не слушая понуканий, отступали боком и страшно вращали глазами.

Вопящие гномы сбросили с возка медвежачих и возницу, кто-то тут же занял его место и стегнул лошадей, те понесли по дороге. Один из гномов, очень лохматый и с обожженными бровями, что-то кричал медведю с такой яростью, что тот, растерявшись, сел на землю и в удивлении открыл пасть. Гном, зарычав, принялся тянуть медведя за лапы, указывая на дорогу, на праздничное коло и дальше, на море. Несколько стражников, не утративших рассудка, сумели развернуть коней и попытались было проткнуть копьями вертких гномов, но ни в кого не попали, а их лошади тут же попадали с поврежденными ногами.