Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

Сейчас одного из супругов нашли, и Анфиса ехала, чтобы вернуть бежавшего супруга на стезю семейной добродетели, а через него постепенно добраться и до остальных, по которым она очень скучала.

Закончив дозволенные и недозволенные речи, Анфиса Ровная оглядела слушателей влажными от жалости к самой себе глазами и осталась довольна тем сострадательным воздействием, которое эти речи оказали.

Захватив с собой косметичку, она дрофой выпорхнула из купе.

Прислушиваясь к ее тяжелым шагам в коридоре, создатель Судаков покрутил головой.

— Лихо! — подытожил он услышанный рассказ. — Четыре брата-акробата!

— Антимусульманка, — кивнул своим мыслям Таганцев.

— Это как? — не понял Судаков.

— В мусульманских семьях на одного главу семьи приходится от одной до ста содержанок, — пояснил свою мысль Таганцев. — Здесь мы имеем дело с обратным процессом, при котором женщина при наличии благоприятных обстоятельств при нескольких мужьях может кататься как сыр в масле.

Судаков подумал.

— Возможно, — осторожно начал он, — построить такую модель Вселенной, где женщины имеют по нескольку мужей и пользуются в семье всей полнотой власти.

— Порочная модель, — возразил ему Иван Федорович. — Во-первых, в таком обществе мужчин должно рождаться значительно больше, чем женщин, в противном случае трудно будет удовлетворить женские запросы, а во-вторых, ни одна экономика этого не выдержит.

— Ну почему же? — удивленно вскинул бородку Судаков. Видно было, что мысль ему понравилась и отказаться от нее без возражений он просто не может.

— Посудите сами, — объяснил Таганцев. — В мусульманских семьях мужчина, являясь, так сказать, властелином гарема, является духовным и экономическим лидером состоящих с ним в браке женщин. Он ограничивает их материальные запросы и таким образом поддерживает экономику общества на плаву. Но если женщина станет таким лидером! Это же страшно подумать, Степан Сергеевич, ведь отсутствие запретов повлияет на нее исключительно негативно, вы хоть раз видели женщину, которая способна на отказ от удовлетворения своих потребностей?

— Вы правы, — согласился Судаков. — Вы совершенно правы, Иван Федорович! Но знаете, меня смущают именно четыре брата-близнеца. О близнецах я уже не раз слышал. Проблемами близнецов даже немцы интересовались.

— Как же, как же, — сказал Таганцев. — Парадокс братьев-близнецов. Одного запускают в космос на сверхсветовой ракете, другой остается на Земле. В силу теории относительности время для каждого из них идет своим образом, один остается молодым, а второй безнадежно стареет! Таким образом, они перестают фактически быть биологическими близнецами. Помнится, в Питере однажды интересная история случилась…

Есть у меня один приятель, он в дурдоме…

Нет, не сидит, он там работает. Хороший специалист, к нему многие в свое время обращались. Такие люди, я вам скажу, помочь просили, что фамилии называть страшно. И вот обращается к нему профессор филологии из педагогического университета. Фамилию его я вам называть не буду, вам она ничего не скажет, а если запомните ненароком, очень неловко может получиться. Человек он еще молодой, книжки пишет, казачьи сказки придумывает, поэтому огласка ему только повредить может. Приходит, значит, этот профессор к моему знакомому, начинает жаловаться. Знаете, говорит, мне кажется, что у меня есть какая-то тайная жизнь, о которой я не подозреваю. А с чего вы взяли? — спрашивает мой знакомый психиатр. Ну, говорит профессор, прямых доказательств у меня нет, а вот косвенных — хоть отбавляй. На той неделе, говорит, просыпаюсь утром, все костяшки пальцев до крови сбиты, нос припух, под глазом синяк, а что со мной происходило, не помню. Или вчера — встал утром, на столе газета, на ней селедка резаная, горбушка черняшки, луковица и две бутылки из-под водочного суррогата, ну, вы сами знаете, какой водкой азербайджанцы торгуют. Видно, что пили у меня дома, но кто, с кем — туман, полный туман. Иной раз замечаю пренебрежительное отношение ко мне со стороны отдельных студентов, хотя я им к тому ни малейшего повода не давал. Два раза меня на кафедре разбирали, вроде я нецензурные выражения в общении со студентами использовал. В подворотнях, бывает, окликают, но как-то странно, меня Игорем Николаевичем зовут, а алкаши запросто кричат: Васек! Чего мимо-то проходишь? Я-то поначалу думал, что путают меня с кем-то. Нет, ко мне обращаются, пусть хамски, но уважительно. В морду иной раз дать хочется, хотя я даже в детстве никогда не дрался. Человек я законопослушный, не хочется мне жизнь в тюрьме заканчивать.

Приятель, конечно, заинтересовался, но тут такая закавыка получается: невозможно дополнительную информацию чисто научным путем получить. А дружок мой уже загорелся! И подключил он к этому делу частного сыщика. Как уж тот наблюдение вел, я гадать не стану, только через некоторое время он психиатру докладывает — живет наш профессор обычной жизнью, но раз в две недели отправляется в пивной бар, заказывает там «ерша», потом это дело усугубляет «бормотушкой». В состоянии опьянения такое выкаблучивает, чего ни один нормальный профессор филологии себе позволить не может. А в пивном баре его хорошо знают, как завсегдатая, даже кличка у него имеется «Вася-паровоз», и на уголовном поприще наш профессор иногда отличается, совершая грабежи и разбойные нападения на разных граждан, а вырученные деньги опять же в пивном баре тратит.

Сами понимаете, в таких случаях лучше самому изолироваться от общества, пока общество тебя не изолировало. Посадил психиатр этого самого профессора филологии в отдельную палату, а сам его родословную изучать стал. И докопался-таки до истины умной своей головой!

Оказалось, что родился наш профессор не один, а на пару с братом-близнецом. Но братцу Василию инфекцию занесли, и несколькими днями поздней он в этом самом роддоме помер. Вот и досталось выжившему братцу Игорю два канала связи с информационной средой. Один за себя, другой — за брата. Только братишке канал попался с негативной информацией. В детстве это не особенно проявлялось, ну там у матери пятерку из кошелька стырит, пирожок в столовке на халяву умнет, однокласснице грязный ботинок в косичку вплетет, петарду под учительский зад подложит. Ему многое прощалось, парень хоть и с придурью был, да в одаренных ходил. Кто знал, что в одном теле две личности живут! Но с началом самостоятельной жизни двойник его окончательно распоясался, Михаила Круга слушать стал, вести себя соответствующе. Первая жена от профессора почему ушла? Пока телом владел Игорек, все интеллигентно было, культурно, он девице полгода не решался сделать предложение, а потом с ней случайно встретился Василий. Тот был парень не промах, как сгреб… В общем, показал он ей, что такое настоящий мужик! Дурочка и замуж-то за него пошла, думала, что такие знойные ночи всю оставшуюся жизнь продолжаться будут. Но — хрен вам! На ее беду к руководству телом опять Игорек пришел. Сами понимаете, лишний раз к жене прикоснуться боялся, от постельных обязанностей по своей стеснительности увиливал, как только мог. Ну, развелись. Тонкая натура Игоря не выдержала, мужик выпивать стал, а Васек ему в этом крепко помогал. На пару они все каналы связи с информационной средой смешали, уже и не поймешь, кто и от какой линии питался. Тут уже и непорядки по педагогической линии пошли. Игорь лекцию читает, а Васек в любое время вмешаться может. По-своему, конечно: выскажется крепенько и опять из подсознания наблюдает, как его бойфренд из сложившейся ситуации выкручиваться станет. А другой раз и Игорек лепту внесет: выскажется в пивной профессорским языком и наблюдает из подсознания, как Васю метелят. И того дурни не поймут, во что все эти глупости их общему телу обходятся. Бывало, Вася перепьет, вены резать начинает, а горькие плоды попыток суицида Игорю достаются.