Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

«Ну вот, — обреченно подумал я, прикрывая за собой дверь и послушно следуя за развернувшимся и гулко затопавшим по ступеням бесом. — Вот так… Но почему? Почему именно я? Почему изо всех квартир в доме он выбрал именно мою?»

Эта загадка разрешилась сразу.

Мое окно было единственным окном, светящимся в доме. Остальные поосторожничали, и правильно сделали. Мое окно было единственным сияющим пятном на погруженном в сумрак доме.

Мы спустились во двор.

— Дальше, — не оборачиваясь, сказал бес.

Во дворе соседнего дома стоял короб.

Рядом со средним подъездом дома неподвижно лежало несколько темных фигур. Это были бесы в боевом облачении. Что здесь произошло, судить было трудно, да я и не собирался, я просто ожидал, когда все закончится. А как все должно закончиться, я ни капельки не сомневался.

— Грузить, — сказал бес, указывая на фигуры, и первым наклонился, подхватывая одного из бесов за плечи.

Я, разумеется, тут же схватился за ноги. Сказать, что бес в боевом облачении был тяжелым, значит, ничего не сказать. Он был неподъемным. Мне пришлось напрячь все силы, чтобы удержать беса на весу. Пошатываясь, я помог моему нежданному гостю занести мертвеца (а в этом я не сомневался, живые существа такими тяжелыми не бывают) в короб.

— Дальше, — сказал бес.

После третьего покойника меня покачивало, на лбу выступила испарина, а ведь я не хилый пацанчик, постоянно в зал ходил до последнего времени, на тренажерах занимался.

Бес внимательно посмотрел на меня.

— Немного отдыхать, — сказал он.

Последнего покойника я уже еле тащил. Вернее, тащил его бес, а я только делал вид, что ему помогаю. И чем ближе был короб, тем сильнее меня охватывало чувство обреченности. Я не сомневался, что после всего бес со мной покончит. И вот почему — я не знаю, отчего погибли все эти отродья, с кем они схватились в этот смертельный для них вечер, но я отчетливо видел, что добивали их светорубом. Светорубом их убивали! И это значило, что я стал свидетелем чего-то жуткого, чего мне знать не полагалось. Я сел на скамеечку, лихорадочно прикидывая, не удастся ли мне сбежать. Домой после этого мне являться, конечно, нельзя будет, да черт с ним с домом, шкурка дороже. В конце концов, я и у Элки могу некоторое время перекантоваться, а дальше будет видно. Только вот как убежать? Во двор вел всего лишь один проход, до него было метров тридцать, а как бесы бегают, я не раз видел, надеяться, что тебе удастся от беса убежать, все равно, что уподобить себя черепахе, уверовавшей в то, что она быстрее гепарда. Но и умирать мне не хотелось. Я был слишком молод, чтобы умирать!

Пока я размышлял, короб задрожал, поднялся над землей и медленно двинулся в сторону арки. Мне казалось, что он в нее не пройдет, но я ошибался — короб выполз на улицу и исчез в сгустившейся темноте. И только тут я сообразил, что жив и что бес меня отпустил. Отпустил! Я так глубоко вздохнул, что едва не подавился свежим вечерним воздухом. Руки и ноги мои дрожали, тело вдруг расслабилось так, что я не мог себя заставить подняться со скамейки. Не получалось у меня ничего! Господи, пронесло!

Посидел я немного на скамеечке, поднялся, собираясь отправиться к себе домой, но споткнулся обо что-то твердое и округлое. Подняв предмет, я не поверил глазам — в руках у меня был светоруб!

Это была находка. Сумей я правильно продать эту штуку, до конца дней мог бы считать себя состоятельным человеком. Со страхом я огляделся по сторонам. Двор был пуст, и это меня немного приободрило. Торопливо я пошел прочь, каждую секунду ожидая характерного грохота короба и гневного окрика беса. Но пронесло. Я поднялся по лестнице, чувствуя, как высыхают на спине стремительные потеки пота. Светоруб оттягивал брюки вниз, идти было неудобно. Я подошел к квартире и удивился, я прикрывал дверь, но не закрывал ее на замок! Хорошо, что ключи были у меня в кармане. Открыв дверь, я вошел в квартиру, скользнул в ванную комнату и сунул индивидуальное боевое оружие беса под ванну. Посидел на краю ванны, разглядывая себя в зеркало. Лицо у меня было серое, на нем лихорадочно блестели глаза. А кто бы выглядел нормально, испытай он то, что пережил я?

Умывшись, я вышел в коридор, на ходу вытирая лицо полотенцем.

— Ты где пропадаешь, котенок? — встретила меня капризным голосом Элка. — Пригласил на ночь любовницу, а сам по соседкам пошел? И пьешь в одиночестве… Адик, у тебя кроме водки что-нибудь приличное для дамы имеется? Мне водка уже надоела. Пока тебя не было, я граммов двести выпила!

Ну не стерва?

Я сделал веселое лицо и пошел к дивану, с облегчением думая, что одиночество мне сегодня не грозит, хотя и к любовным упражнениям меня после случившегося совершенно не тянуло.

Утром уже все было нормально, и электричество не отключили, и телевизор работал. Даже московская развлекательная программа шла с Аллой Колосиевич. Она бегала по сцене в черных колготах, и сразу бросалось, какой у нее большой зад, не для телевизионной звезды. На месте руководства канала я бы ее посадил недельки на две на хлеб и воду, чтобы теледива обрела соответствующую форму.

— Безрогих мужчин не бывает, — утверждала она, сияя искусственной улыбкой. — У некоторых они просто невидимы. Вот вы, — она обратилась к зрителю в первом ряду, — чувствуете их тяжесть? Мужчина что-то смущенно промямлил.

— Да вы просто бес! — кокетливо заявила теледива. — С вами опасно оставаться в одной комнате наедине!

Наше телевидение вообще любит шуточки ниже пояса. Тем самым оно Элке и нравится, она может такие передачи смотреть часами, восторженно повизгивая от скабрезностей и хихикая над тупыми шуточками. Особенно ей нравится «Камеди-клаб», где выступают бородатые пенсионеры от юмора. И еще ей нравится передача «Сладкий процесс», в котором несколько подобранных и сформированных телевидением пар соревнуется в том, кто из них скорее обзаведется ребенком. Поговаривали, что многие из них после рождения ребенка сдают их в детские дома, отказываясь от родительских обязанностей, но сам процесс ночное телевидение показывало достаточно ярко. И деньги по окончании программы они получали крутые. А Элке только дай это прокомментировать!

Вот и сейчас, она лежала на животе и ядовито оценивала фигуру Колосиевич. Ну, говоря откровенно, самой Элке, конечно, было чем похвастать. Наверное, именно поэтому мужики на нее западали. Мозгов у нее немногим больше, чем у курицы, она не просто напоминает блондинку из американских анекдотов, Элка таковой и является, несмотря на длинные ноги и классические пропорции фигуры. Хорошая фигура и красивая мордочка еще не означают, что ты будешь думать и жить, как француженка Мария Кюри.