Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

И только она это сказала, как снаружи ухнуло, что-то пронзительно пропело, словно неподалеку от нашего дома кто-то порвал тетиву гигантского лука. Мы, не сговариваясь, бросились к окну и замерли, не в силах что-то сказать друг другу. Такого я еще никогда не видел: в небе правильными рядами двигались короба, их было много, даже посчитать их мне не пришло в голову. И все они двигались в одном направлении. Словно какой-то стратег из армии бесов выводил свои войска на боевые позиции.

— Куда это они? — странным голосом спросила Элка. Лицо ее стало каким-то строгим и сосредоточенным, трудно было даже поверить, что она из отъявленных блондинок.

— А я знаю? — пожал плечами я. — Что-то случилось, и очень серьезное, если они так всполошились. Лишь бы людей не трогали!

Элка хихикнула и сразу стала прежней.

— Я так понимаю, котик, — сказала она. — Будем отлеживаться, пока все не прояснится? Холодильник у тебя полный, я вчера в нем полазила, а занятие мы себе найдем, в крайнем случае, мы с тобой в «Сладкий процесс» поиграем. Правильно, котик?

— А то, — сказал я. — Кстати, схожу искупаюсь.

— Сходи, котик, сходи, — Элка пожмурилась мечтательно и за дистанционный пульт схватилась. Ей каналы переключать в радость, она кнопками пульта щелкает, пока на «Сладкий процесс» не наткнется или четыреста очередную серию «Жизнь манекенщицы».

Я заперся в ванной комнате и пал на четвереньки. Ничего мне не приснилось.

Светоруб был на месте — тяжелая и удобная рукоять с тремя кольцами наверху и двумя кнопками чуть выше. До этого времени я светоруб видел только издалека, а как он действует, вообще не знал. Три кольца были разного цвета — одно было из белого металла, другое — из желтого, а третье определенно отливало голубым. На кнопки нажимать я не решился, поэтому взялся именно за эти кольца. И едва не поплатился за это. Кольцо прокрутилось и из рукояти выпрыгнуло (другого слова подобрать не могу) голубое потрескивающее лезвие — метра на три. Лезвие едва не проткнуло мне подбородок, уперлось в потолок, и мне на голову посыпалась штукатурка. Некоторое время я сидел неподвижно, кляня себя последними словами. Исследователь гребаный! Еще немного, и лежал бы я на полу с разрубленной головой, а Элка бы истерично кудахтала, потому что в больницу звонить было бы уже поздно, а с милицией она связываться боится.

Осторожно я вернул кольцо на прежнее место. По крайней мере, назначение его мне стало ясно. Интересно, а на какую максимальную длину лезвие может выдвигаться? Выяснить это можно было лишь экспериментальным путем и, разумеется, не в квартире. Непонятно было, какой энергией светоруб подпитывается, оглядев его, я не обнаружил никаких отделений для батареек или аккумуляторов. Придя в себя, я осторожно тронул второе кольцо. Оно осталось неподвижным. Через некоторое время я сообразил, чтобы воспользоваться вторым кольцом, надо обязательно выдвинуть лезвие. Поколебавшись, я слегка тронул первое кольцо, выдвинул гудящее и ровно светящееся лезвие сантиметров на двадцать и взялся за второе кольцо. Все правильно — в зависимости от движения кольца пламенное лезвие меняло свою окраску от сине-фиолетового до красного, повторяя все цвета спектра. Ну, помните, старую считалочку: «каждый охотник желает знать, где сидит фазан». Вот прямо по этой считалочке лезвие светоруба и меняло свой цвет. Назначение третьего кольца оставалось неясным, но я уже не сомневался, что и оно имеет отношение к лезвию. Еще более загадочным было назначение кнопок. С ними я торопиться не стал. Выключил светоруб, положил его на край ванны, включил воду и принялся раздеваться. Люблю лежать в горячей воде, дожидаясь, когда она наполнит ванну. При этом курить хорошую сигарету и читать что-нибудь увлекательное, типа «Криминальных игр» — с покойниками, тайнами следствия и щекочущими нервы подробностями и деталями.

Поколебавшись, я потянулся и снова взял тяжелую машинку для убийств в руки. Теперь было понятно, как боевые бесы справлялись с тяжелыми танками вермахта. Если лезвие могло выдвигаться достаточно далеко, у немцев, выступивших против бесов, вообще не было шансов на победу. Но каково все-таки назначение кнопок?

Дьявол любопытства подзуживал меня нажать одну из них, а ангел осторожности взывал к разуму и уговаривал этого не делать. Надо ли говорить, что дьявол одержал обязательную победу?

Раздался грохот, в глазах у меня потемнело, а когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу в воде облаченным в бронированные доспехи боевого беса. Удивительно, что ванна выдержала эти превращения и не распалась на куски.

Лежать в доспехах было неудобно и я, поколебавшись, нажал на вторую кнопку. На этот раз все было сделано правильно — доспехи исчезли, и тело снова ласково погрузилось в горячую воду. На полу ванной комнаты остались лишь лужи, явившиеся следствием моего непродуманного эксперимента. Заливать соседей мне не хотелось. Чертыхаясь и кляня себя, я принялся собирать воду тряпкой, отжимая ее в раковину. Минут за десять я добился относительного порядка, спрятал светоруб на прежнее место и вновь погрузился в воду.

На такую штуку покупателя найти легко, и заплатит он столько, что мне никогда другим путем не заработать, даже если я буду в «Милане» центральным нападающим играть. Но чем больше я думал об этом, тем меньше мне хотелось расставаться со светорубом. Он был не просто символом мощи и неуязвимости, светоруб был частицей тайны, к которой я неожиданно прикоснулся. Ведь никто не видел беса без боевого облачения и никто не знает, как они в действительности выглядят. А они могут оказаться простыми людьми, использующими секретные изобретения, но выдающими себя за потусторонние силы. Дьявол любопытства загнал ангела осторожности в самый темный уголок моего подсознания. У меня появилась возможность узнать истину.

По своей натуре я не особо смелый человек. Можно сказать, что я разумный трус, который не пренебрегает собственной выгодой и ставит ее значительно выше, чем интересы остального человечества. В герои я не гожусь. Но это не значит, что я лишен любопытства. Каждый человек в душе немного авантюрист, я не исключение.

Конечно же тогда я знал слишком мало, чтобы сделать какие-то выводы, поэтому, размышляя в ванной, я так ни к чему и не пришел. С этим и вернулся в комнату.

Томная Элка возлежала на свежих хрустящих простынях, которые я только что получил из прачечной. Пока я отсутствовал, она по своему разумению сервировала столик, в ее меню преобладали яблоки и мандарины, хотя я бы сейчас с удовольствием съел хороший кусок коричневого пахучего мяса, обиженного тем, что его сняли с огня недожаренным, и оттого шипящим и плюющимся жиром в разные стороны.