Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

Однако не спалось.

Рассказ Шурки Лукаша меня потряс. Я ему верил, все события последних дней указывали на приближения каких-то неприятных и страшных событий. Я легко мог представить, что стало с практически безоружной толпой, когда она попала под светорубы боевых бесов. Но ведь люди никогда так себя не вели. Что же такое должно было случиться, чтобы они выскочили толпой на улицу, спровоцировали беспорядки и напали на бесов, которых все боялись до дрожи в конечностях? Интересовало меня многое. Например, я хотел бы знать, что собой представляют полупрозрачные медузы, с которыми бесы воевали, кто положил боевых бесов во дворе соседнего дома, где я светоруб подобрал, а главное, кто из них и какие цели преследует. В свое время, прежде чем на вольные хлеба податься, я четыре курса МГИМО закончил, и не просто так занятия отсиживал, а истово занимался, пока не понял, что при любом раскладе мне ничего не светит. Серая кость в дипломаты не попадает, она всегда обслуживающим персоналом остается, а успехов в жизни добиваются те, у кого родители в богатеньких Буратино ходят или влиятельные посты занимает. Мой же фатер одно время по всем криминальным картотекам светился. Поэтому я великолепно понимал, что у всякого следствия обязательно имеются свои причины. Конечно же я хотел их знать. Только разъяснить что-либо про эти причины было некому. Не к бесам же за разъяснениями обращаться!

А еще в моих руках оказался светоруб.

Меня он тоже интересовал. В свое время я начитался старых рыцарских романов и пошел заниматься фехтованием в спортивную школу. Тренер не раз говаривал, что я подаю надежды и если бы не ленился пролить пот на тренировках, обязательно достиг бы больших и светлых спортивных вершин. А ему можно было верить, он дважды становился олимпийским чемпионом по сабле, правда, еще до наступления Лихолетья. Так вот, хотелось мне освежить в памяти приемчики, которым он меня когда-то учил, а заодно посмотреть, как я себя в доспехах боевого беса чувствовать буду. Про себя я уже решил, что если встать пораньше и спуститься в городской парк, то вполне можно там этому занятию предаться. Место пустынное, по утрам его никто не посещает, пусть и по разным причинам. Бесам там делать нечего, а люди, даже те, кто раньше бегом трусцой занимался, парк вниманием не жалуют — боятся бесов.

Лукаш в маленькой комнате застонал, замычал что-то невнятное, потом отчетливо захрипел:

— Они и нас порубят! Беги, Кот, беги! — и заворочался на своем скрипучем лежбище.

Надо сказать, что им с Котом и в самом деле повезло. Не оторвись они от толпы, обязательно попали бы под светорубы бесов. Я попытался представить себе, что происходило в этот вечер на Мясницкой, и меня замутило. Так замутило, что я сел, при свете звезд на ощупь нашел бутылку и сделал хороший глоток.

Элка заворочалась на постели, легла на спину, закинув руки за голову, и сказала в пространство перед собой:

— Вот так оно и случается. Сначала бытовое пьянство с загулами в барах, потом тихий алкоголизм с распитием спиртного в кровати, а там и женщины ни к чему. Следующий этап — психушка, котик!

— Спи, — посоветовал я.

— А ты? — хрипловато спросила подружка.

— Понимаешь, — признался я, — как представил себе рубку на Мясницкой, уснуть не могу.

Теплая рука коснулась моей шеи и потянула меня в постель.

— Бедненький, — страстным шепотом сказала Элка, наклоняясь надо мной. — Хочешь, я тебе сказку расскажу?

А на следующий день мне снова позвонил Петрович. Ну, мент, которому я деньги плачу за то, что живу на свободе и дышу полной грудью.

Встретились мы с ним у памятника Есенину, ну ни дать ни взять рыцари плаща и кинжала. Понятное дело, не хотелось мне из дома вылезать, пока все не прояснится, но Петрович настоял. «Не дрейфь, — говорит, — спокойно теперь в городе, ты уж поверь, я как мент знаю, что говорю». Выпроводил я Лукаша, который немножечко пришел в себя, оставил Элку дома и отправился на встречу.

Мент вышагивал у памятника сосредоточенный и серьезный.

— Слушай, Пурга, — сказал Петрович. — Давай без предысторий. Там у вас заварушка была. Прямо рядом с тобой. Ты не слышал?

— Тут эти заварушки по всему городу, — мрачно сказал я. — Может, сами мне расскажете, что вчера на Мясницкой случилось?

— Что случилось, что случилось, — морщась, отозвался мент. — Восстановление оккупационного порядка случилось.

— А если точнее?

— А если точнее, то вооруженная разными видами оружия толпа, подстрекаемая разными несознательными элементами, вырвалась на улицы города, учинила массовые беспорядки и была разогнана доблестными боевыми бесами, которые не только предотвратили кровавую вакханалию, но и способствовали восстановлению как оккупационного, так и конституционного порядка. Доволен?

— Много народу погибло?

— Да что ты! — фальшиво возмутился Петрович. — Ну, с кем-то покончили, конечно, два придурка магазины снарядили патронами с серебряными пулями, кто-то им сказал, что это действенное средство против бесов. Ну, а в целом…

— Петрович, не вешайте мне на уши лапшу, — сказал я. — Мой приятель вчера там был и все видел.

— А чего ж тогда спрашиваешь? — мрачно поинтересовался капитан. — Информация отнесена к разряду совершенно секретных. Газетам запрещено даже упоминать об инциденте на Мясницкой. Ты мне лучше скажи, у вас в микрорайоне слухи не ходят, что кто-то светоруб нашел?

Я помолчал, делая вид, что вопрос меня мало интересует.

— Ну? — поторопил меня опер.

— Петрович, — нежно сказал я. — Я ведь не информатор, я ваша дойная коровка. Сплетен и слухов не собираю, но если вы настаиваете, начну всем этим интересоваться. Почем сейчас на ментовском рынке такая информация?

Некоторое время опер разглядывал меня.

— Ты вроде с Киряком дружил? — спросил он.

— Ну и что?

— А то, — сказал мент. — Взяли его вчера. Гестапо взяло. За наркоту.

О-па! Выходит, вчера кто-то с воем по улицам бегал, а были и такие, что делом продолжал заниматься.

— Скажешь тоже — дружил, — неловко сказал я. — Бухали вместе в кабаках. У нас категории неравноценные. И потом, что значит, взяли? Выкрутится. Его фатер вытащит. Ты ведь в курсе, Петрович, кто у него фатер?

— В курсе, — кивнул мент. — Только папашке твоего Киряка сейчас самое время о себе подумать. У него в гараже почти сто килограммов геры нашли. Спекся главный пожарный.

— А вы на что намекаете? — насторожился я. — Вы ведь знаете, что я к наркоте никакого отношения не имею.

— Я-то знаю, — согласился Петрович. — Но кто я? Опер из криминалки, в гестапо другие люди работают, они-то могут и не знать.

Вот это он точно подметил. А как наше гестапо работает, я хорошо знал. У них принцип такой: лес рубят — щепки летят. А мне вовсе не улыбалось стать такой щепкой. Некоторые щепки далеко летят, даже в рабочий лагерь в Собиборе попадают.