Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

На дяде Гоге, как на полезной и деловой связи, можно было смело поставить большой жирный крест. Кажется, у меня начиналась черная полоса невезухи. Ладно, деньги у меня пока есть, не нищий. Об этом голова у меня не болела.

Я вернулся к своему дому, но сразу к себе не пошел, а спустился в подвал, благо замок на двери был давно сорван. В подвале было пусто, гулко и сухо. Я зажег зажигалку, при ее мерцающем свете нашел выключатель.

Под потолком вспыхнули тусклые запыленные лампочки, освещая переплетения труб вдоль стен. Подвал был обширен и вполне годился для моих замыслов. Просто удивительно, что его еще ни одна артель к рукам не прибрала, знали бы о пустом подвале деловые люди, здесь бы давно стрекотали швейные машинки или орудовали иглой и дратвой кавказские сапожники.

Да, здесь можно было неплохо потренироваться. И — что совсем уж было удачно — изнутри всегда можно было на железный засов запереться, чтобы тебя не потревожили. Уж не знаю, кто этот засов на дверь поставил и для каких целей, но получалось, что он для меня постарался.

Лифт, как всегда, не работал и в квартиру я поднялся пешком.

Элка открыла мне дверь. Она по-прежнему щеголяла в моей рубахе. Правда, колготки нацепила, значит, кто-то посторонний приходил. Обычно Элка обходится минимумом одежды, я подозреваю, будь ее воля, она бы голышом по квартире гуляла, чтобы тело, как она любила выражаться, дышало.

Открыв дверь, она сразу убежала в зал — к телевизору.

Каждый с ума по-своему сходит, а Элку одолевает любовь к говорящему ящику.

— Котик, — сказала она из зала. — Ты совсем пришел?

— Совсем, — сказал я, вешая куртку на крючок.

— Тогда подожди немного, сейчас «Криминальные территории» закончатся, я тебе поесть приготовлю, — пообещала она. — Кстати, к тебе мужик приходил.

— Кто? — насторожился я.

— Я его первый раз вижу, — сказала Элка. — Странный такой, здоровый блондинчик, морда розовая, тугая и глаза красные, как у кролика. Но плечи широкие и задница что надо — поджарая и даже на взгляд тугая. Тебе это что-нибудь говорит?

— Твое описание — нет, — вздохнул я. — Я мужские задницы не разглядываю, тем более на упругость не проверяю. Он себя называл?

— Нет, — припомнила подружка. — Сказал, что ему срочно Пурга нужен, но в квартиру я его не пустила. Вдруг он сексуальный маньяк или серийный убийца? Я ему сказала, что тебя в «Москве» можно найти. Я правильно сделала?

Вот в благоразумии Элке никак не откажешь. И в осторожности тоже. Интересно, кто меня мог искать? И при этом знал мою кличку и домашний адрес. Обычно те, кто знает меня по кличке, адреса не знают, за исключением некоторых приятелей, которых я знаю давно, но ни один из них под Элкино описание не подходил.

Я подошел и сел на диван рядом с Элкой.

По телевизору шла передача про банду Стецко, которая за полгода вырезала в межгосударственной зоне более двухсот семей. Входили с автоматами, а орудовали гуцульскими топориками. Их ловило гестапо, на них была замкнута вся милиция, а конец банде положил старый дед, который еще с сорок второго года в доме шмайссер хранил. Когда его семью начали убивать, он ухитрился добраться до оружия. Старый партизан, положил всех шестерых на месте, причем троих, включая самого Стецко, тяжело ранил.

— Ужас какой-то! — возмутилась Элка. — Ну разве можно живых людей топором?!

Я промолчал.

Можно, подружка. Если хочешь из живого человека мертвого сделать, его можно и топором рубить, и ножиком кухонным резать, да мало ли придумано способов отправить человека на тот свет! Ужас заключался в том, что после нападения банда Стецко не оставляла в живых никого, даже младенцев. Это у них неукоснительным правилом было, когда один из бандитов трехлетнюю девочку пожалел, а Стецко об этом из газет узнал, он для острастки жалостливого подельника бензином облил, поджег и отпустил на все четыре стороны. Такие у них в банде нравы были.

Телевизионщики не стеснялись, с экрана только что тухлятиной не несло, остальное они все показывали натуралистично и в деталях. Элка даже позеленела, глядя на все эти ужасы. А я продолжал ломать голову, кто ко мне приходил и по какому вопросу. Вообще-то, это вполне могла быть очередная подлянка Петровича. А может, дядя Гога напоследок клиента подогнал и дал ему мой адрес. Хотя на него это не похоже, дядя Гога всегда осторожным был и адресами своих партнеров не разбрасывался. А еще могло случиться так, что при допросах Киряка моя фамилия всплыла, вот в гестапо и решили меня на вшивость проверить. В любом случае при встрече с этим розовомордым мне следовало строить из себя добропорядочного и законопослушного гражданина: ах, ничего я не знаю, Уголовное уложение чту, что вы, что вы, как можно, я же все понимаю!

Протянув руку, я погладил гладкое бедро Элки.

— Руки мыл? — сверкнула она на меня глазищами. — И вообще, где ты отирался, от тебя подвалом воняет!

Нет, нюх у нее был, как у охотничьей собаки. Я в подвале минуты четыре был, не больше, а она все равно учуяла. Уныло поднявшись с дивана, я побрел в ванную комнату.

— Адик! — сказала мне в спину Элка. — А мне сегодня из деканата звонили.

— Занятия начались? — не удивился я. «Мир и спокойствие воцарились в городе. Мертвые были похоронены, живые вернулись к своим скучным повседневным делам…» Откуда это? У кого я это вычитал?

— Не занятия, — сказала Элка. — Приказали быть в рабочей одежде. Мне что, вечернее платье надевать? Какую рабочую одежду они имели в виду?

— Ватник, кирзовые сапоги и хлопчатобумажные штаны, — объяснил я.

Элка доверчиво всплеснула руками.

— Где я эту дрянь возьму? — и жалобно спросила: — Котик, можно я твой спортивный костюм надену и кеды?

— Они тебе большие будут.

Она чмокнула меня в щеку.

— А я их на шерстяной носок надену, по крайней мере, ноги будут в тепле!

— Погоди, — сказал я. — Иди на кухню, приготовь чего-нибудь пожрать. А к вечеру я до универмага добегу и все тебе куплю, только размеры мне запиши.

— Котик! — восторженно взвизгнула Элка. — Я всегда говорила, что ты настоящий мужчина! А можно я с тобой пойду и сама себе все выберу?

А чего другого от нее можно было ожидать?

Утром Элка ушла в свой институт.

Я спокойно попил кофе, посидел немного, оттягивая выполнение намеченного, собрался с духом и полез под ванну. Сверток был на месте. Я надел тренировочный костюм, сунул сверток со светорубом в хозяйственную сумку и спустился в подвал. Запершись изнутри, я принялся за эксперименты. Действовал я, впрочем, осторожно, чтобы не зацепить трубы. Не хватало еще по собственной дурости лишиться воды или канализации, а что еще страшнее, газовые трубы проходили здесь же, и страшно было представить, что будет, если лезвие светоруба коснется одной из них.