Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 1. Монах на краю Земли

У столов Кторов не остался, вот кот и утянул его в горы. Разумеется, пообещав с таинственным видом очередную тайну раскрыть.

— И какого черта ты меня сюда приволок? — повернулся Антон к коту.

— Тихо, товарищ Кторов, — сказал кот. — Вы же сами просили загадки, значит, вам показывать. Я и показываю. Да и товарищ Гнатюк приказал вас просветить. Ждите. Скоро уже.

Луна освещала мир, делая его фантастическим и незнакомым. Тени облаков бродили по земле, а звезды в небесах отражались в зрачках неведомых существ, живущих в кронах деревьев. Стояла тишина, нарушаемая лишь далеким пением скрипки. Похоже, немец не оставлял попыток приманить неведомого Сирина.

— В небо, в небо смотрите!

Кторов хотел сказать, что устал стоять с запрокинутой головой, и в это время над горами что-то мелькнула.

— Ага! — зашипел кот. — Говорил я вам!

И в самом деле, это не было следствием усталости глаз, не было обманом: над горами, окружающими Лукоморск, скользили тени, которые стремительно увеличивались в размерах и превратились в косяк женщин, одетых по-походному, и верхом на метлах.

— Вот ты меня спрашивал, почему в Лукоморске столько бобылей, — сказал кот шепотом. — Нет здесь никаких бобылей, бабы по делам отсутствовали. В Турцию на заработки мотались. А теперь возвращаются.

Женский косяк скользнул над ними и исчез во мгле покрывающей Лукоморск.

— Все, — сказал кот. — Я считал. Двадцать шесть улетало, двадцать шесть и вернулось. Ну что, назад пойдем?

Кторов оглядывал окрестности.

— А что это за огни там светятся? — поинтересовался он.

— Деревня там, — сказал кот. — Разбойная слобода. Ты туда не суйся, деревня свое название оправдывает. Такие там жители — господи не приведи!

Дневной рассказ кота был ошеломляющим, ибо повествовал он о тайной жизни Лукоморска, неведомой всему остальному миру. Если все это было правдой, то в самое ближайшее время научному разведчику Антону Кторову предстояло здесь прописаться если не на постоянное место жительства, то надолго.

Лукоморск был необычным городом.

И дело заключалось не в том, что здесь вполне мирно и без погромов уживались четыре национальности — русские, украинцы, евреи и немцы, с примкнувшими к ним вездесущими татарами либо теми, кого через восемьдесят лет начнут именовать лицами кавказской национальности, — в конце концов, другие города тоже многонациональны. Дело заключалось в ином: при наличии в городе костела, православной церкви, синагоги и мечети — им правило языческое божество. Иначе невозможно объяснить количество проживающих в Лукоморске ведьм, наличие говорящего кота и русалок, плещущихся по ночам в сумрачном заливе, иначе просто невозможно объяснить соседство с городом заброшенных катакомб, в которых проживали весьма искусные в различных ремеслах мелкорослые карлики, которых называли гномами. Да и время от времени происходящие события невозможно объяснить без привлечения к этому язычества.

Баюн Полосатович проживал в городе с одна тысяча восемьсот седьмого года и помнил запись в народное ополчение одна тысяча восемьсот двенадцатого года, приезд в Лукоморск Александра Сергеевича Пушкина, который, к слову, не был тогда еще признанным поэтом, а любознательным двенадцатилетним мальчишкой, который резался в карты с гномами, слушал их сказку о мертвой царевне, лежащей в катакомбах в хрустальном гробу, подглядывал за русалками, воровал пряники с пряничного дерева и хулигански развлекался, привязывая длинную черную бороду местного пьяного бродяги по фамилии Черноморко к разнообразным предметам — дереву, утюгу, чайнику с кипятком. Кот Баюн помнил ликование по случаю отмены крепостничества, траур по убиенному царю Александру, приход в бухту броненосца «Потемкин» и еще тысячи мелких, уже никем не вспоминаемых событий, из которых и состоит история.

Неторопливо они бродили по городу — кот и человек. Баюн рассказывал Кторову забавные истории из жизни горожан, показывал достопримечательности и делал это не хуже заправского экскурсовода, вернувшегося после длительного отпуска к любимой работе.

— Представь себе, товарищ Кторов, — восклицал кот, озираясь по сторонам, чтобы его экзальтации никто не заметил, — вот это самое место, где Рогдай впервые познакомился с русалкой. Девушке было скучно в воде, ловить крабов и играть рапанами ей надоело, вот она и выбралась на берег, как говорится, людей посмотреть да себя показать. А тут ей навстречу Рогдай, парень — кровь с молоком, неправду говорят, что он был влюблен в Людмилу. Ну ты сам посуди, парню пятнадцать, какая любовь, у него еще ветер в голове гулял. И тут — русалка. Прекрасная, волосы зеленые, глаза изумрудные. Рогдай разлетелся, конечно: девушка, а девушка, как вас зовут? Не на ту нарвался, она на него ноль внимания, фунт презрения. Ну, парень и попал. Это потом начали болтать, что он от несчастной любви утопился. Да не «от», а к ней он стремился! И звали ее Мариной. Так оно все и пошло. Когда выяснилось, что от любви русалок и людей нормальные дети родятся, каждый так захотел. Они же молчаливы, как рыбы, потому и скандалов дома никогда не случалось…

Кот забежал вперед, встал на задние лапы, а передние широко раскинул, словно пытался обнять Антона.

— А здесь, товарищ Кторов, Карлу казнили. Между нами, симпатичный швед был. Но привыкли все: Карла, Карла, короля у них так звали. А как о Карле заговоришь, кого себе представляешь? Карлика, разумеется. А какой он был карлик? Детинушка под два метра, русоволосый, голубоглазый, плечистый. Тут дело вообще нечисто, одни говорят, что он Людмилу выкрал, другие — наоборот, что Людмила с ним сбежала, а потом уже всю историю для оправдания в обратную сторону раскрутили, чтобы Руслану не стыдно было на людях с ней показаться.

— Ты лучше покажи дуб, на котором сидел, — сказал Кторов.

— Покажу, — пообещал кот. — Меня все успокаивали, мол, радоваться должен, цепь, небось, все-таки златая была, все-таки не на обычной сидел. А того дурилки не понимают, что золотая цепь куда тяжелее обычных. А мне ее десять лет — от звонка, понимаешь, до звонка. Да, — кот мечтательно зажмурился и сообщил: — Было время. Знали нас в столицах, пусть и по сказочкам.

— Славолюбив, — усмехнулся Кторов.

— Цепь, — мечтательно сказал кот. — Понимаешь, в семнадцатом году… Время было трудное, на базаре кроме тыквенных семечек ничего не было. Голые прилавки, хоть шаром покати…

Была в этом какая-то недоговоренность, но Антон переспрашивать не стал. Вместо уточнений он неожиданно для самого себя поинтересовался, почему в городе одиноких мужиков много.

Нечистый за язык потянул, не иначе.

Сказано ведь: дурная голова ногам покою не дает. Спросил, не подумав, вот и оказались на горушке, с которой виден весь Лукоморск.