Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 1. Монах на краю Земли

Стояли теплые безветренные дни, когда небо не затягивают тучи, а белыми ночами, когда и без того было светло, небо усеивали сотни разнообразных звезд.

Лес здесь был смешанный — темные ели соседствовали с кудрявыми глупыми березками, вокруг зеленели кусты смородины, а между деревьями росли разнообразные папоротники, которые в некоторых местах достигали нам до пояса. Земля была сырая, она сочилась влагой, влажным был воздух, и между деревьями зеленел изумрудный пушистый мох, который взбирался на пни, стелился по мощным обнаженным корневищам, и кое-где с легким журчание бежали ручьи. Вода их скапливалась в ложбинках, образуя прозрачные бочажки, из которых можно было напиться. По утрам между деревьев струился белый туман, клочья его напоминали фантастических чудовищ.

Иногда со стороны озера накатывался странный гул, словно над озером бушевала гроза или далекие корабли вели артиллерийскую дуэль.

Мы чесали квадрат втроем, капитан, Дворников и я. Востриков, Дроздов и лесник шли вдоль берега. В конце маршрута группе предстояло снова сойтись воедино. Была вторая половина дня, и до встречи с остальными оставалось не так уж много времени.

— Никакая это не гроза, — сказал Дворников. — И стрелять там некому. Это явление называется бронтиды, а вот откуда он берется, никто не знает. Иногда вообще странный звук слышится, словно басовая струна на гитаре лопается. А в шхерах часто слышится стук, словно скорый поезд идет.

— И что? — с интересом спросил Скиба, — никто ничего про эти самые бронтиды не знает?

— Голос озера, — сказал Дворников. — Вот только откуда он у Ладоги, никто сказать не может.

— Я смотрю, загадок здесь хватает, — капитан зазевался, влетел лицом в липкую влажную от росы паутину и густо, но вполголоса заматерился.

— Да вы не бойтесь, — сказал Дворников. — Эти пауки неядовитые. Вам-то ничего, а вот пауку теперь несколько дней паутину плести.

— Хрен с ним, пусть плетет, — зло сказал капитан, сдирая с лица приставшие остатки паутины.

Пахло сыростью и грибами.

— А у меня сапоги промокли, — сообщил Дворников.

— Следить надо было! — сказал капитан. — Вы у меня, как дети малые, все о вас начальство должно заботу проявлять.

Неожиданно впереди наступила тишина, и мы насторожились.

В лесу никогда не бывает полной тишины — шумит листва деревьев, поскрипывает кустарник, журчат ручьи, в кустах кто-то шуршит, чавкает, чмокает, щебечет птичья мелочь среди ветвей, все это создает фон, который иногда называют лесной тишиной. Приближение человека можно услышать издалека: вдруг замолкают птицы, а потом начинают нервно вопить сойки, сопровождающие человека и предупреждающие криком о его появлении остальной лес.

Сейчас сойки надрывались, словно через чащу ломился мамонт.

Собственно, их крик еще ничего не значил. Известное дело, птицы — дуры, они верещат по любому поводу. Они могли кричать на человека, но с таким же успехом они могли сопровождать идущего по своим делам лося или отбившуюся от стада корову. И все-таки их крик заставил нас собраться.

Тот, кого сопровождали птицы, шел прямо на нас. Судя по качающемуся кустарнику, это был человек, и шел этот человек один. В войну люди редко расхаживают по лесу в одиночку, мог, конечно, это оказаться и местный житель, решивший срезать путь безопасным сухим путем, но с таким же успехом это мог оказаться враг.

— Дворников, — капитан показал рукой место, куда надлежало перейти Сергею Семеновичу. — А ты, Масляков, держись рядом. Смотрите в оба!

Между приближающимся человеком и нами была небольшая низин-ка, в которой среди невысокой травы светлели лужи, образовавшиеся после недавнего дождя, чтобы их обойти человеку требовалось время, и это давало нам определенную фору.

Но, похоже, что человек плевал на грязь и лужи и привык двигаться напрямик.

Кусты раздвинулись…

Нет, я ко всему был готов. Я был готов к тому, что на нас сейчас выйдет группа вооруженных до зубов диверсантов, к тому, что путник окажется женщиной, разыскивающей свою корову или козу, даже к тому, что это окажутся коллеги, ведущие розыск поблизости и по ошибке зашедшие на чужую территорию. Но существо вообще не было человеком!

По той стороне балки на нижних лапах шло странное существо, напоминающее огромную обезьяну. С головы до ног оно было покрыто бурой шерстью, физиономия существа напомнила мне питекантропа, реставрированный макет которого стоял в зале краеведческого музея. Только в областном краеведческом музее питекантроп был каким-то невысоким, щуплым, а здесь перед нами предстал гигант более двух метров ростом, мышцы его были напряжены и говорили о неимоверной силище существа, ноздри его нервно раздувались, словно обитатель леса почуял нас. Существо замерло, настороженно оглядываясь по сторонам, потом шагнуло назад, и кустарник сомкнулся, скрывая его сильное тело.

— Черт! — сказал Скиба негромко. — Что это было, мужики?

— Обезьяна какая-то, — растерянно сказал я. — Здоровенная!

— Я сам видел, что она здоровенная, — Скиба закурил папироску, несколько раз торопливо и нервно затянулся и бережливо притушил окурок, спрятав его в пачку. — Только не водятся обезьяны в этих лесах, Масляков. Это тебе не Африка и не остров Мадагаскар!

— При чем тут Мадагаскар? — удивился я.

В самом деле, Африку я еще принимал, а остров Мадагаскар — нет. Об этом острове у меня были самые отрывочные познания.

— Дворников, ты его видел? — уже не обращая на меня внимания, спросил Скиба.

Сергей Семенович, опасливо озираясь по сторонам, подходил к нам, держа автомат наготове.

— Видел, — сказал он. — По виду — обезьяна. Может, из цирка сбежала? Война ведь, эвакуировали, да клетку плохо закрыли, вот она и рванула на свободу, благо лето и кормов до хрена.

Как ни странно, такое объяснение устроило всех. Правда, не до конца.

— Вот и напиши о ней в рапорте, — сказал капитан Скиба. — Быстренько в желтый дом отправят, и будешь до конца своей жизни объяснять врачебной комиссии, какой сегодня день!

— Вряд ли, — трезво рассудил Дворников. — Скорее, решат, что закосить от фронта думали. И направят на излечение в штрафной батальон.

Дворников был прав, за обезьяну в ленинградских лесах можно было вполне очутиться в штрафбате и еще радоваться, что дешево отделался.

— Надо был бы подстрелить его, — решительно сказал Скиба.

— Зачем? — вздохнул Сергей Семенович. — Ну бежал мужик по своим неотложным лесным делам, а тут мы в него палить начнем. И потом, это же не лось, мы им харчиться не будем.

— Для науки, — убежденно сказал капитан. — Сам же говорил, что в его существовании сомневаются. Вот мы и предъявили бы его, мол, никакой это не миф, вполне реальное животное.