Лиза Томпсон - Стёртый [litres]

Он широко нам улыбнулся, включил фонарь и наклонился к яйцу.

– Здесь нужна осторожность, – сказал он, доставая из мешочка миниатюрную отвёртку. А потом, высунув кончик языка от усердия, принялся откручивать винтики, вертя яйцо.

– Мы… э-э… мы тут подумали… – пробормотал я. – Может, вы могли бы его починить?

Владелец медленно перевёл дыхание, отложил золотой винтик и взялся за следующий.

– Так… Это же ты недавно заходил ко мне?

Он положил отвёртку на стол, снял очки и посмотрел на меня в упор. Он знал. Знал, что я украл чехол. Я опустил глаза и кивнул.

Он долго молчал, а потом сказал:

– Обычно за такую работу я беру деньги, но ты, будем считать, уже мне заплатил.

– Да? – выдохнул я. Это что, какая-то хитрость и сейчас он уличит меня в воровстве?

Владелец кивнул, снова надел очки и ткнул в крошечный винтик отвёрткой.

– Ага. Рассказал про своего друга, который слушает звуки солнца. На выходных поищу записи в интернете и сам послушаю. От тебя я узнал что-то новое. Пусть это будет платой за починку шкатулки.

Он по-доброму мне улыбнулся. Я посмотрел на Чарли, и тот расплылся в улыбке. Владелец вынул последний винтик и снял деревянную крышечку. Мы увидели серебряные шестерёнки. Он наклонил яйцо, и на стол выпали маленькая деталька и миниатюрный рулон бумаги. Чарли взял бумажку и положил в карман. Интересно, что там было написано? Мы переглянулись.

– Потрясающе! – воскликнул владелец, разглядывая механизм. – Какая тонкая работа! Отвалился всего один валик. С этим мы быстро справимся.

Он взял пинцет и вернул валик на место. А потом встал и закрыл яйцо с тихим щелчком.

– Теперь оно будет играть? – спросил я и покрутил выступ.

Из шкатулки полилась музыка, а через несколько секунд остановилась. Владелец широко мне улыбнулся и убрал отвёртку и пинцет в мешочек.

– Спасибо! Спасибо вам огромное! – сказал я, сжимая яйцо в руке.

– Не за что. Ну, идите. Мне уже давно пора домой.

Мы с Чарли вышли из магазина, и он вынул из кармана свёрнутую бумажку.

– Что это? Там что-нибудь есть? – спросил я, пытаясь заглянуть ему через плечо. Чарли развернул листок, и я увидел четыре строчки, написанные изящным почерком. Он прочитал:

Мы посмотрели друг на друга, и Чарли перевернул листок.

– Это ещё не всё! – объявил он и прочитал дальше:

Он взглянул на меня.

– И всё? – выдохнул я. – Четыре предмета, четыре ноты – это всё, что меня стёрло? И может вернуть назад?

Чарли широко улыбнулся:

– Похоже на то. Попробуй прямо сейчас. Ну, вернуться.

– Прямо здесь? Сейчас?

Чарли пожал плечами.

– Ладно, – согласился я. – В самом деле, зачем терять время.

Мы сели на скамейку. Я открыл яйцо и сложил всё обратно, а потом закрыл лепестки до щелчка.

– Ты будешь смотреть? – смущённо спросил я. Чарли снова пожал плечами. Я покрутил выступ на шкатулке, и заиграла мелодия. На четвёртой ноте я прошептал: «Хочу снова существовать».

А потом закрыл глаза и снова открыл. Чарли всё ещё сидел рядом и смотрел на меня.

– Не сработало, – сухо заключил он.

– Почему? Мы же его починили!

– Дай взглянуть. – Чарли забрал яйцо и открыл. – Парус «Марии Целесты», платок Амелии Эрхарт, перчатка Амундсена… а где пуговица?

Я ошалело на него уставился.

– Серебряная пуговица Луи Лепренса! – добавил Чарли.

Я сунул руку в карман, но ничего не нащупал.

– Пропала! Наверное, Бекс её взяла!

– Поверить не могу – моя родная сестра! Стянула пуговицу прямо у меня из-под носа! – возмущался я, пока мы шли к Чарли домой. Я даже не сомневался, что это она. – Я показал ей пуговицу, а после этого она стала вести себя как-то странно и резко ушла. Видимо, с самого начала она просто хотела что-нибудь украсть!

Чарли помолчал.

– Пуговицу надо вернуть, – сказал он наконец. – Другого выхода нет. Похоже, когда все четыре предмета сложены вместе, пробуждается какая-то особая сила…

Он осёкся. К нам шёл Маркус Гранди со своей компанией лоботрясов. Чарли посмотрел на них и шепнул мне:

– Ничего не говори.

– Привет, Чарли! – крикнул Маркус. – Как делишки? – Он увидел меня и оскалился.

– Привет, Маркус, – ответил Чарли. – Да нормально. Вот иду домой.

Маркус повернулся ко мне:

– Ты тот болван, который решил наплести про меня всякую чушь?

Я ухмыльнулся:

– Ты же знаешь, что это не чушь, Маркус. Или тебе напомнить?

Он попробовал поиграть в гляделки, но быстро отвёл взгляд.

– Ну ладно, некогда нам тут лясы точить. Да, парни?

Его приятели закивали, и Маркус пригрозил Чарли пальцем.

– Думай, кого выбираешь в приятели, – прошипел он, и они ушли.

Чарли опустил голову.

– Не понимаю, почему ты с ним дружишь, – сказал я. – Тебе такие друзья ни к чему.

– Заткнись, – огрызнулся Чарли. – Откуда ты знаешь, что мне нужно и как мне живётся? Ничего ты не знаешь.

Я поспешил его нагнать и чуть не споткнулся.

– Да ну? В моём мире ты гораздо счастливее. Не пытаешься казаться кем-то другим. Ты не из крутых, Чарли. И чем скорее это поймёшь, тем лучше!

Чарли остановился и посмотрел на меня.

– Слушай, мне плевать, кто ты такой. Плевать, вернёшься ты в свой выдуманный мир, ну, откуда ты там выполз, или нет. Но не надо мне указывать, как жить. Тебя это не касается.

Ничего себе! Ещё недавно ему было не плевать!

– Ты чего? Я думал, мы друзья.

Чарли помотал головой:

– Не говори глупостей. Видеть тебя больше не хочу, понял? Если у тебя в голове не совсем пусто, ты должен понять, что пора уже от меня отвязаться.

Он постучал меня по голове, как будто проверяя, есть ли там вообще что-нибудь.

– Но… как же мой пёс? Я должен вернуться, иначе он погибнет! Помоги мне!

Чарли рассмеялся:

– Да нет никакого пса! И почему я тебе поверил?.. Оставь меня в покое.

Я дал ему немного уйти вперёд, а потом догнал и попытался ещё раз:

– Чарли, пожалуйста! Помоги мне вернуться домой!

Но мой старый друг повернулся ко мне спиной и ушёл.

Я медленно плёлся к Рэгу. Мне почти удалось вернуть друга, и вот я снова его потерял. Моя сестра оказалась воришкой и лгуньей, которой нельзя доверять. И теперь надо думать, как добыть пуговицу. Я зашёл в бунгало через кухню.

– Это ты, Максвелл? – крикнул Рэг из комнаты. Мы недавно расстались, поэтому он легко меня вспомнил. Рэг сидел в гостиной на кресле у камина. Увидев меня, он помрачнел.

– Что случилось?