Сергей Криворотов - Дочь леса [litres]

И когда ЭТО случилось, в первые мгновения они ничего не почувствовали. Только что все вокруг казалось напряженно вибрирующим от близости нависшей беды, и вот сразу, безо всякой подготовки и предупреждения, опасность уже состоялась. Не прогремел гром, не сверкнула молния, одно только внезапное ощущение чего-то неотвратимо обрушенного впереди.

Беззвучно и невидимо, только почва пугающе колыхнулась под ногами. Флодайверы удивились – за все время колонизации Форестаны сейсмическая активность в области Леса не отмечалась, и ничто не указывало на возможность землетрясения в близком будущем. Откуда им было знать, что толчки вызваны одновременной судорогой множества глубинных корней Леса в ответ на моментально испытанную невыносимую боль?

Оба остановились, с тревогой вслушиваясь в готовую порваться тишину, ожидая обязательного продолжения, и тут же ощутили удушливую волну свежей гари с той стороны, куда направлялись. Одиночный порыв резкого ветра прошелся по застонавшим деревьям над головами. Не успел затихнуть шелест и скрип потревоженных ветвей, как следом накатился неясный шум. Он приближался, нарастал, исходя отовсюду, от почвы и корней до вершин могучих кытов, хотя больше не ощущалось ни единого дуновения.

Запах дыма усиливался, струился меж стволов, и одновременно глазам предстала картина выплеснувшегося навстречу им живого потока. Андре с Жанной представить не могли такого количества обезумевших обитателей Леса, исторгнутых из его глубин. Стремительная лава из множества существ уже обтекала их ноги, доставала до колен, вблизи различились в ней серые комки форестанских землероек, муравьедов и множества созданий, о которых флодайверы не имели ни малейшего понятия. Попадались и белки, но основная масса зверьков с коричневой шерстью мчалась поверху, перепрыгивая с ветки на ветку, и лиственные кроны под множеством тел утратили обычный зеленый цвет.

Жанна непроизвольно шагнула к Андре, инстинктивно в поисках защиты прижалась к его плечу.

– Что это, Ан?

– Похоже, пожар… – неуверенно предположил Саше, обнимая жену. Запах гари становился невыносим, от него щипало глаза, нос, сохло во рту, сквозь шум ломящихся напропалую жителей чащи различался приближающийся гул и треск горящих ветвей.

– Бежим! Скорее! – опомнился первым Андре, и они со всех ног припустили наперегонки со спасавшимся зверьем.

Но бежать столь же быстро не получалось. Приходилось, обдираясь до крови, преодолевать встающие на пути заросли. И вскоре их спины ощутили настигающий жар. Дышать стало нечем. Даже если бы они не оставили респираторы по совету Леси, вряд ли те могли сейчас помочь. Андре вдруг отчетливо понял, что им не уйти от пламени. Перед ними из дыма внезапно выступила неохватная громада кыта. Гигант из гигантов, возможно, он и являлся центром этого гибнущего мира и, несмотря на происходящее, продолжал оставаться в нем видимым сосредоточием мощи и надежности. Из последних сил Саше подтащил к нему задыхающуюся Жанну Она поняла его расчет, и хотя не поверила, что это поможет, раскинула руки и изо всех остатков сил вслед за мужем прижалась к несокрушимой внешне стволине, как они проделывали раньше.

Не выпуская крепко зажатые пальцы жены, Андре вдавился в шерщавую кору единственно ощутимой опоры среди огненного ада. Закрыв глаза, он с отчаяньем пытался воззвать напрямую к Лесу, моля о помощи и защите, совершенно не надеясь, что могучее, несравнимое с ничтожным человеком по размеру и возможностям существо сможет снизойти и услышать. И действительно, если исполнить это оказалось бы даже в его власти, как мог Разум Леса различить его беззвучную мольбу в ревущем море огня?

«Спаси хотя бы Жанну, сохрани жизнь ей и нашему будущему ребенку, ну что тебе стоит?» – взывал про себя Саше снова и снова, в отчаянии, что сам ничем не может помочь любимой. Молил, хотя совсем недавно не верил в наличие никаких сверхсуществ…

Ответа не было. От невыносимого жара занялись ветви ближайших деревьев, совсем близко полыхнули кусты. Саше ясно различил ментальный посыл жены, заклинавшей Лес оберечь его, Андре…

Внезапно почва с дымящейся травой разошлась под ногами со звуком, похожим на глубокий вздох. Их пальцы, сдирая кожу, скользнули по кытовой коре, не сумев удержаться за неровности, Жанна и Андре провалились в открывшуюся внизу черную пустоту Уже падая в беспросветной тьме, они смогли крепко ухватиться друг за друга, чтобы уже не отпускать напоследок. Прежде чем потерять сознание, Андре успел мысленно назвать разверзшуюся бездну «кротовой норой» и подумать, что вряд ли кроты смогли бы подрыть мощные корни кыта, да еще возле самого ствола. Впрочем, и кротов на Форестане никто никогда не видел…

Роман уже проваливался в сон, когда чужие голоса вблизи вернули к реальности. В проникавших в кузов отсветах разожженного неподалеку огня выступило чеканное лицо Черока, внимавшего чему-то снаружи. Он последовал его примеру и вскоре различил знакомые голоса.

С десяток мужчин сидели вокруг костра в стенах бывшей гостиницы, там, где совсем недавно находилась барная стойка. Ни одной женщины. Роман с удивлением признал среди них своего отца, большинство остальных оказались соседями. Почти все потеряли дома при нашествии белок и муравьев, но, оставив семьи в палаточных лагерях, вернулись, чтобы с утра приступить к восстановлению жилищ.

Он не сразу понял, что люди у костра ведут не простую беседу, а оживленно обсуждают доносившееся с небольшого пространственного экранчика, тусклый свет которого с трудом различался за всполохами пламени. Две внушительные бутылки ходили по рукам. Заведения Зака больше не существовало, но, несмотря на поздний час, здешних фермеров свела на его развалинах укоренившаяся привычка.

– Надо бы объявиться, а то как-то неудобно, будто подглядываем, – шепотом заметил Роман, опередив ксенолога, надумавшего предложить то же самое.

Они вылезли из кузова и под изумленными взорами честной компании приблизились к костру.

– Доброй всем ночки! – опередил ксенолога Крайнов-младший, Чероку осталось присоединиться к приветствию.

– Ну, уж не знаем, насколько она добрая! С такими-то делами… – проворчал Даромир Велч, сплюнув сквозь зубы в танцующие языки пламени.

– Ромка, откуда ты взялся? – удивленно спросил Фил-старший, только что приложившийся к бутылке, переданной соседом. – А где наша машина?

– Не волнуйся, отец, я все сдал дяде Васу. Вон она стоит, видишь? Мы хотели сначала разведать обстановочку, поэтому собирались переждать до утра… Что у вас за веселье?

– Присаживайся, Квикфут. – Ксенологу польстило, что его признал совершенно незнакомый человек, в последние дни он точно сделался местной знаменитостью. Поэтому он не имел ничего против обращения к нему на «ты» любого из присутствующих.