Тери Терри - Расколотая [litres]

Доктор Лизандер снова постукивает по экрану, смотрит на меня.

– У меня противоречивые доклады из твоей школы.

– И что в них?

– По всей видимости, ты была то рассеянной и несчастной, то веселой и энергичной, иногда в один и тот же день. – Она улыбается. – Не хочешь объяснить?

– Иногда мне кажется, что во мне живут два разных человека. – И это истинная правда.

– Быть подростком порой нелегко. И все же я бы хотела провести сканирование, посмотреть, как обстоят дела. Возможно, в следующий раз.

Они могут увидеть, что проводящие пути памяти изменились. Сканирования нужно во что бы то ни стало избежать!

Но как?

Доктор Лизандер закрывает свой компьютер, складывает руки и смотрит на меня.

– Итак, Кайла, ты подумала о том, о чем мы говорили в последние несколько посещений?

– Что вы имеете в виду? – уклоняюсь я от ответа.

Она вскидывает бровь:

– Мы говорили об отличии. Отклонении. То, что происходит внутри тебя, выходит за рамки обычного. Ты обещала подумать об этом и поговорить со мной.

Дай ей что-нибудь.

Я сглатываю.

– Иногда… мне кажется, я что-то вспоминаю. То, что не должна бы.

Она задумывается.

– Для Зачищенных это вполне обычное явление. Для человека невыносима пустота, отсутствие доступных воспоминаний. И он пытается придумать что-то, чтобы их восполнить. Однако…

Она на минуту углубляется в свои мысли, потом просит:

– Расскажи мне, что именно ты вспоминаешь.

Сама того не желая, не задумываясь и не выбирая, что реальное, а что выдуманное, я выкладываю именно то, что хотела держать в тайне. Это доктор Лизандер так на меня действует.

– Как я играю в шахматы с папой. С моим настоящим папой. Это было давно. Мои руки еще маленькие. Я сама еще маленькая.

– Расскажи мне, – говорит она, и я рассказываю. Все. Об ощущении ладьи в руке. О чувстве тепла и покоя, когда я проснулась.

– Скорее всего это просто сон, самый обычный сон, – говорит она.

– Может быть. Но такой четкий, с такими подробностями, что кажется явью.

– Иногда сны бывают такими. В любом случае я рада, что кошмары больше тебя не мучают. – Она улыбается, смотрит на часы. – Ну, время почти вышло. Ни о чем больше не хочешь поговорить?

Подстегни ее любопытство.

Я колеблюсь, потом качаю головой.

– Что-то же есть, расскажи мне.

– Просто перед тем, как мне приснился этот сон, я играла в шахматы. И меня все время тянуло потрогать ладью, подержать ее в руке.

Она подается вперед.

– Тебя тянуло потрогать и подержать ее? – Я киваю. – Это интересно. Возможно, сохранилось физическое воспоминание, что и вызвало этот сон, который может быть выдумкой подсознания, но все равно, это очень интересно.

– Не понимаю. Если воспоминаний нет, то их нет, разве не так? – Конечно, мне следовало бы оставить эту тему, не давать доктору пищу для слишком пристального внимания к ней, но ничего не могу с собой поделать. Я хочу знать.

– Таково распространенное суждение о том, что происходит с Зачищенными. Но оно не совсем точное. – Она откидывается на спинку стула. – Скорее всего, Кайла, ты просто не можешь подобраться к своему сознанию. Воспоминания по-прежнему там, просто ты не в силах их отыскать.

Они по-прежнему там? Заперты за стеной, как была заперта Рейн? Означает ли это, что Люси все еще внутри меня, рвется наружу? Я вздрагиваю.

– Поэтому воспоминания приходят ко мне во снах? Мое сознание не может добраться до них, но когда я сплю… – Я смолкаю, мне не нравится, к чему это ведет, не нравится, что она подумает об этом. У Зачищенных нет воспоминаний ни во сне, ни наяву. Ведь так?

– Редко, но такое случается. Вероятнее всего, эти сны – продукт твоего слишком буйного воображения. – Она задумчиво постукивает пальцами по столу. – Сканы пока делать не будем. Можешь идти.

И только в машине, когда мы с мамой уже едем из больницы, я позволяю себе пораскинуть мозгами. Что случилось? Только что доктор Лизандер хотела делать сканы, потом передумала. Если доступ к воспоминаниям восстановился, сканирование это покажет, и ей не останется ничего другого, как поставить об этом в известность правление, и тогда мне конец.

Но доктор Лизандер понимает, что с моей Зачисткой что-то пошло не так, ведь не может не понимать, верно? Я прокручиваю в уме наш разговор, что она сказала и, наоборот, не сказала. Вспоминаю выражение ее лица. Единственный вывод, к которому я прихожу: она заинтригована.

Она не сможет изучать меня мертвую. Она хочет знать, что со мной происходит.

Когда мы подъезжаем, перед домом уже стоит машина отца. Заходим в дом – и видим его и Эми, сидящих рука об руку на диване с чашками чая.

– А вот и две другие мои девочки! – говорит он с улыбкой и протягивает руку. Я подхожу. – Поцелуй папу в щечку.

Мне ничего не остается, как поцеловать его. Сегодня он в хорошем настроении.

– Присаживайся, Кайла. Я сделаю нам чаю, – говорит мама и скрывается в кухне. Никакого поцелуя в щечку от нее.

Начинается форменный допрос:

– Ну, как школа?

– Отлично.

– Кто этот новый мальчик, о котором я слышал? – спрашивает он и подмигивает. Я зыркаю на Эми. «Спасибо большое», – говорят мои глаза.

Но она только улыбается, не замечая моего взгляда. До Эми, похоже, не доходит, что некоторые вещи можно говорить, а некоторые не стоит. Раньше я считала, что неумение держать язык за зубами – исключительно мой недостаток. Так было, когда дело касалось Эми и Джазза, до того, как им было официально разрешено встречаться. Но чем дальше, тем больше я понимаю, что Эми в этом отношении ничуть не лучше меня.

– Какой новый мальчик? – Я прикидываюсь дурочкой.

Эми хмыкает.

– Кэмерон, разумеется.

– Он просто друг, ничего больше. Его дядя выпекает фантастические торты.

– Как насчет того, чтобы ты тоже пекла нам время от времени? – кричит отец в сторону кухни. Мама не отвечает, но чайные чашки громко стучат на столе.

– Где ты был? – спрашиваю я, чтобы он не начал допытываться дальше.

– А, везде понемногу. Работа, знаешь ли. – Он снова улыбается, и я вижу, что он чем-то очень доволен, а все, что делает его таким довольным, меня нервирует.

Когда мама приносит чай, раздается стук в дверь. Она поворачивается, чтобы ответить, но отец подскакивает:

– Я открою.

Мама устраивается в кресле, обхватывает чашку руками. Ее-то как раз довольной не назовешь.

Себастиан спит на спинке дивана. Я беру его и кладу на колени. Он сонно протестует, потом уступает и смотрит на меня с кошачьей улыбкой. Кототерапия.

– Смотри, кто здесь. – Входит папа, а следом за ним Кэм. Я про себя испускаю стон. Умеет же он появиться вовремя!

С руки у него свисает велосипедный шлем.

– Прекрасный денек, поедем прокатимся? Можешь взять велик моей тети, если у тебя нет.