Тери Терри - Расколотая [litres]

Но я готова. Может, таким образом мне удастся избежать всех этих неприятностей с Коулсоном.

– Нико, а можно я…

– Подожди. – Он кладет руку мне на плечо. – Идем в дом, особенная ты наша. Пора нам с тобой закончить разговор.

Я возвращаюсь следом за ним в дом, спиной чувствуя устремленные на меня взгляды. Особенная. И он навесил на меня этот ярлык перед всеми ними.

Насмешка Катрана звучит в ушах: «слишком особенная, чтобы рисковать тобою».

Ну, это мы еще посмотрим.

– Итак, что ты хотела мне сказать?

– Позволь мне помочь. Я хочу остаться здесь, участвовать во всем.

Нико улыбается:

– Я так рад услышать, как ты говоришь то, что я уже знаю, Рейн. – Он наклоняется и целует меня в лоб. – Но ты не можешь здесь остаться.

– Но…

Он вскидывает руку.

– Пока. Пока не можешь. Есть и кое-что другое, что ты можешь сделать для нас, если еще на некоторое время останешься в другой своей жизни. Грядут великие перемены, Рейн. Скоро я расскажу тебе. А пока знай вот что: лордеры и их порядок под угрозой, так как готовятся скоординированные атаки по многим фронтам. И тебе уготована во всем этом крайне важная роль. Ты должна оставаться целой и невредимой.

– Пожалуйста, позволь мне поучаствовать в нападении на ЦТ. Пожалуйста! Я сделаю все, что ты скажешь. – Мне слышится отголосок недавних слов Холли, и в глубине души я задаюсь вопросом: я и вправду сделала бы все? Она едва не сделала.

Он смотрит пристально, раздумывает. Молчит так долго, что я едва не начинаю умолять снова. Потом кивает.

– Значит, я могу пойти?

– Да, Рейн, можешь, – говорит он, улыбаясь мне, и я купаюсь в его одобрении. – Ну, есть что-то еще?

«Бен. Помоги мне найти его, спрячь его от Коулсона. Избавь меня от власти Коулсона надо мной», – думаю я, но под пристальным взглядом Нико не могу произнести этого вслух. Не могу рассказать ему о Коулсоне. Нико будет в бешенстве. Все, чего я хочу, – это быть частью этого дела. Нашего дела. Чтобы Нико и дальше смотрел на меня, как сейчас: с теплотой и симпатией. Я буду избегать Коулсона и ничего ему не расскажу. Я сама придумаю, как спасти Бена.

– Нет, Нико. Больше ничего.

– Тогда пошли, тебе пора ехать.

Во дворе уже нет ни Тори, ни остальных, но Катран ждет у двери.

– Отвези ее домой, – велит Нико.

Катран кивает, и я иду за ним к нашим мотоциклам. Не говоря ни слова, он срывается с места и мчит по лесной тропе, а я качу следом. Мы возвращаемся тем же путем до развилки после ручья, потом сворачиваем в другую сторону. Тропа, по которой мы едем, петляет вместе с дорогой вдоль канала, используемой, судя по ее состоянию, довольно редко. Дважды мы вынуждены останавливаться, переносить мотоциклы через поваленные деревья.

После развилки дорога расширяется и выглядит знакомо: я почти уверена, что с другой стороны она соединяется с дорогой, проходящей мимо дома Бена. Точнее, мимо его бывшего дома. Что означает лишь одно: этот путь сливается с той дорогой, которая проходит над нашей деревней.

Вскоре Катран останавливается.

– Тут место, где мы прячем мотоциклы. – Мы сходим с дороги и продираемся сквозь кусты. – Можешь оставить здесь свой, чтобы добраться до нас, если понадобится.

– Спасибо.

– Нико попросил меня разобраться с этим. – Он прячет мой байк и указывает на ящик сзади, раскрашенный под листву. – Обычный запас: вода, еда, бензин, – говорит он, потом накрывает все это брезентом и ветками. – Не знал, что все это для тебя, а то еще дважды подумал бы.

Мне решительно не нравится язвительность в его голосе.

– А в чем дело? У тебя какие-то проблемы?

Он возвращается к своему мотоциклу.

– У меня? У меня никаких проблем. От тебя же, напротив, одни проблемы, особенная ты наша. – И он срывается с места и исчезает за поворотом.

Ну, здорово. Катран – тот человек из моего прошлого, без которого я могла бы прекрасно обойтись, и вышло так, что именно он оказался здесь.

Солнце низко висит в небе, когда я плетусь домой, надеясь избежать вопросов о том, где я была, если уже слишком поздно. Всю дорогу меня одолевают безрадостные мысли.

Я струсила.

Да, нужно посмотреть фактам в лицо: я побоялась сказать Нико правду. Уж если Холли подверглась такому испытанию только за то, что рассказала брату, почему ушла, то что бы он сделал со мной?

Я перестану быть особенной, если он узнает о Коулсоне. В особенности, когда я не рассказала ему о нем при первой возможности. Я даже не уверена, останусь ли в живых.

Мы теперь твоя семья. Нико не стал бы помогать мне найти Бена. Для него Бен – лишняя опасность разоблачения, так как из-за него я стала беспечной. Узы прошлого делают тебя уязвимыми и слабыми.

Да, я уязвима и слаба, так как разрываюсь между Нико и Беном.

Есть только один способ узнать, что делать: я должна увидеть Бена.

– Да, дорогая?

Тетя Кэма старше, чем я ожидала, седые волосы собраны в пучок на макушке. Беспокойные глаза внимательно смотрят сквозь стекла очков в металлической оправе.

Я переминаюсь с ноги на ногу.

– Кэм дома?

– Думаю, да. Входи, дорогая.

Я вхожу вслед за ней в безвкусно обставленную прихожую, которая ведет в гостиную. Комната до отказа набита деревенским китчем, кружевные салфетки и фарфоровые статуэтки повсюду.

– Кэмерон? У тебя гостья, – кричит она.

Он спускается с лестницы, и у меня при виде его перехватывает дыхание. Спустя день то, что сделали с ним лордеры, выглядит хуже, гораздо хуже: половина лица фиолетовая и распухшая. Синяк просто ужасающий, и виновата в этом я.

– Спасибо, – говорит Кэм и смотрит на тетю, которая, кажется, несколько разволновалась. Она уходит на кухню и закрывает дверь.

– Э… у вас тут весьма мило.

– Ой, только не надо, я тебя умоляю.

– Не хочешь пойти прогуляться?

– Конечно. – Он улыбается мне той половиной лица, которая может улыбаться. Мы выходим, и я понимаю, что у нас с ним гораздо больше общего, чем я полагала. Атмосфера в этом месте странная. Настороженная. И он вынужден жить в чужом доме с родственниками, которых практически не знает. Это мало чем отличается от того, что произошло со мной пару месяцев назад, когда я стала жить в доме напротив. По крайней мере, у мамы вкус получше.

Но почему я пошла и постучала в его дверь именно сегодня? После нескольких часов с Тори, Катраном и Нико меня неодолимо потянуло сделать что-то обыденное: повидать друга. Если он все еще хочет быть моим другом после того, что случилось. Или, может, это просто нежелание оставаться наедине со своими мыслями?

Мы минуем окраину деревни, прежде чем он начинает:

– Не видел тебя сегодня в школе.

– Извини.

– В обеденный перерыв тоже. Где ты была?

– Да так, везде понемногу.