Бен Оливер - Петля будущего [litres]

Толпа приветствует его речь таким животным ревом, что при взгляде на них с трудом верится, что это люди. Я вижу солдат, им примерно от пятнадцати до пятидесяти лет, они кричат, вопят, обнимаются.

Гален наклоняется вперед, практически прижимаясь губами к микрофону, и продолжает:

– Историки и ученые в будущем будут рассматривать то, чем мы пожертвовали, что мы отдали ради процветания мира как отвратительный акт самосохранения, и, друзья мои, они будут правы. Давайте не будем притворяться, что мы морально чисты и невинны, но без наших жертв, нашей храбрости и способности смотреть в глаза истории и утверждать, что мы должны были сделать то, что сделали, – не было бы будущего, в котором нас можно будет презирать!

За Галеном в одной шеренге стоят восемь других Усовершенствованных с такими же светящимися глазами, как у тех солдат на крыше Вертикали «Черная дорога». Очередной вопль толпы отвлекает меня от моих мыслей. Они обожают этого человека.

– Что же они натворили? – шепчет Малакай.

– Жестокому разочарованию пришел конец, отбор человечества завершен, и мы, выжившие, мы входим в те два процента счастливчиков на этой земле. Первая фаза завершена! – кричит Гален Рай, и пока толпа признательно ревет, он поднимает руки, призывая к тишине. – Первая фаза почти завершена.

Он подает знак рукой, и мое сердце замирает, когда на сцену выводят Рен. Рядом с ней идет солдат, в руке у него Стиратель – предмет технологии в форме полумесяца, используемый для казни заключенных. Оружие светится той силой и мощью, с помощью которой разрушает материю на субатомные частицы, стирая с лица земли все, к чему прикоснется. Кажется, нет нужды держать Рен под контролем такого оружия: она выглядит настолько растерянной и сбитой с толку, что я не уверен, осознает ли она вообще, что происходит. Единственный положительный момент заключается в том, что она больше не Полоумная.

«Мы были правы, – думаю я, – лекарство существует».

– Девять выживших бежали из Аркана, – продолжает Гален Рай, его голос эхом разносится по уже притихшему парку, – и они готовят заговор против нас. Заговор, чтобы оборвать миссию, которую мы обещали довести до конца. Но разве они не правы в своем заговоре? Да, дамы и господа, они правы. Вы и я, будь мы на их месте, поступили бы так же. Вот что мы должны помнить, если хотим сохранить гуманность: мы действуем в соответствии с инстинктом выживания, следовательно, мы все правы – и все мы ошибаемся, все мы грешники – все мы добродетельны, все зависит от того, по какую сторону вы стоите. Но это новый мир, и эти люди совершили предательство! Помните, друзья мои, не реши мы принять меры, эта перенаселенная, перезагрязненная, перегруженная планета была бы окончательно истощена и лишена ресурсов во всех обитаемых Регионах на десять лет. Мы должны создать прецедент и проявить решительность. Эти девять должны сдаться, и если они по-настоящему праведны, то так и сделают. А если нет, эта девушка, освободившая их, умрет. Это послание, опорная точка, линия на песке. Мы должны действовать едино, если хотим добиться успеха.

По толпе проносится волна ропота, и на мгновение я смею надеяться, что они выступят против заявления Смотрителя, скажут, что он зашел слишком далеко, начнется мятеж – но шум утихает, когда Гален поднимает руки, снова призывая к тишине.

– У этих девяти беглецов есть еще девять минут на то, чтобы сдаться.

Я перевожу взгляд на палача, прижимающего Стиратель к Рен, которая уставшими глазами изучает толпу, по-прежнему не понимая, где она и что происходит. Люди внизу не злятся, не жаждут крови, они спокойны и решительны.

– Каков план? – спрашивает Кина.

– Их там сотни, – говорит Малакай, и в его голосе закипает гнев.

– У нас есть танк, – подчеркиваю я, – но нет времени. Предлагаю подобраться и убить Галена. А потом будь что будет.

Малакай медленно кивает:

– К черту, долго мы все равно не протянем. Можешь на меня положиться.

– И на меня, – подхватывает Кина.

Блю кивает.

– Звучит недурно, – присоединяется Пандер.

Я оборачиваюсь к Блю.

– Блю, я сожалею о том, что случилось с Мейбл.

Мальчик, покусывая губу, поднимает на меня глаза.

– Я тоже, – отвечает он дрожащим голосом и улыбается.

Я киваю, и Пандер ведет танк в сторону парка.

Кина берет под управление звуковые пушки, я сажусь за турель – перед нами экраны, на которых видна наружная цель.

Танк тихо едет по улицам. Мы молча сидим рядом друг с другом, в полной готовности принять смерть.

Снег почти растаял. Небо черное и усеяно звездами.

Пока мы едем, Кина берет меня за руку и грустно улыбается мне. Я разделяю эту ее грусть, потому что если мы умрем, то уже никогда не станем теми, кем могли бы стать вместе.

Когда мы сворачиваем к Мидуэй-Парку, я думаю о том, что этот вечер мог бы быть вполне прекрасным, если бы не смерть и разрушения вокруг.

– Приехали, – говорит Малакай, когда мы упираемся в толпу.

Танк едет на бесшумном гравитационном двигателе, так что слышен лишь громкий стук гусениц об асфальт.

Постепенно люди понимают, что что-то не так, и оборачиваются на нас. Поначалу они спокойны, ведь это один из их танков, но увидев, что мы не останавливаемся, а едем прямо на них, они начинают кричать и убегать с дороги огромной махины. Затем в воздухе раздаются выстрелы УЗП – солдаты открывают огонь. Когда пули попадают в танк, мы чувствуем, как он сотрясается, но не сходим с пути.

Мы едем прямо, сквозь расступающуюся толпу, прямо к Галену Раю.

Малакай начинает подпевать песню Пандер и улыбаться. Я тоже улыбаюсь, а за мной и Пандер.

– Вижу его, – кричит Кина.

Да, я тоже вижу его на своем экране.

Кажется, он шокирован, удивлен и в то же время восхищен.

Я корректирую прицелы и, перемещая перекрестье по экрану, фиксирую на самодовольном лице Галена.

Я уже готов нажать на курок, но вдруг глаза Смотрителя начинают ярко светиться, как у солдат, что стоят позади него. Странное выражение удовольствия на его лице тает – собственно, как и все признаки жизни, – уступая место безучастности и пустоте. Его яркие белые глаза становятся оранжевыми, танк замирает, мой экран гаснет, и мы слышим звук умирающего двигателя.

– Что произошло?! – кричит Кина, отчаянно нажимая на курок, выдающий пустой щелчок.

– Питание выключено, – тихим голосом отвечает Малакай.

Мы переглядываемся. Удивительно, но наступившая тишина нас успокаивает, даже радует. Пожав плечами, мы хватаемся за оружие.

Кина открывает люк и взбирается на башню танка. Мы с Малакаем следуем за ней, к нам присоединяется Блю.

Мы стоим посреди толпы, ожидая, что кто-то заговорит, что-то произойдет.

– Дамы и господа, – говорит Гален Рай, свет его глаз гаснет, и он снова улыбается. – Как оказалось, некоторые беглецы решили сдаться.