Василий Арсеньев - Путь борьбы

Я объяснил им, что являюсь гражданином Венеции:

– А у Испании с Венецией давние счёты… А, кроме того, я обещаю снарядить на свои деньги целый отряд мушкетёров!

После этого допроса Мориц Оранский вызвал меня в свою палатку.

– Я готов приобрести мушкеты для сотни ваших солдат. Будущее за стрелковым оружием. Армия пехотинцев, вооружённых аркебузами и мушкетами, непобедима! – сказал я ему.

Мориц Оранский выслушал меня, и радостные огоньки смелой мысли блеснули в глазах его:

– Я буду настаивать перед Генеральными штатами о комплектовании наших войск стрелковыми частями. Но это потребует смены всей тактики ведения боевых действий! Теперь, когда главной силой армии будут не пикинёры, а мушкетёры, нам надо отказаться от сосредоточения войск в колонны и перейти к линейному бою в сомкнутом строю. И моё имя войдёт в историю!

Но прежде в юного командующего вошёл дух гордыни. Дело было сделано…

В те дни я принял участие в осаде ряда крепостей. Однако за всё время боёв не получил ни одного ранения! Смерть упорно обходила меня стороной. Я лез в самое пекло, но пули и ядра летели мимо меня, а шпаги и копья всякий раз протыкали воздух…

В бою открывается истинное лицо человека! Жестокость и ненависть делают людей слабыми, и злые духи скопом вселяются в них. Человек, побывавший в бою, уже никогда не станет прежним! Всех меняет война! Но кто-то побеждает в этой борьбе, а иные капитулируют перед невидимым врагом. Они становятся убийцами или просто сходят с ума. Страшнее войны только фанатизм… религиозный и революционный!

После битвы при Ньюпорте в 1600 году мне было приказано отправиться на юг Франции, в Лангедок. Дух одного из магистров тамплиеров указал мне пещеру в окрестностях города Альби, где были спрятаны сокровища катаров и храмовников. Так, я стал самым богатым человеком на Земле!

То золото пошло на поддержку европейских революций, американской войны за независимость и проведение исследований учёных, которые в 17-18 веках зачастую были людьми бедными…

Потом я вернулся в Англию и вскоре купил дом на востоке страны в Хантингдоне, приобрёл большой участок пастбищных земель для разведения овец, открыл шерстяную мануфактуру и нанял рабочих. Я стал джентри 12 12 Так называли в Англии дворян-предпринимателей – прим. авт. ; вскоре моё богатство преумножилось, а весть о новом успешном деловом человеке разнеслась по округе. У меня появилось много знакомых в городе. Среди них был помещик Ричард Кромвель…

Вскоре я женился на девушке из древнего английского рода. Сыграли богатую свадьбу, на которую были приглашены все самые уважаемые люди Хантингдона. Пришла и семья Кромвелей. В тот день я впервые увидел мальчика, которому уготовано было великое будущее лорда-протектора… С тех пор я следил за его успехами, а, когда пришло время, первым вступил в его отряд добровольцев. К началу революции моя жена умерла, не родив мне детей. И я знал, что их у меня уже не будет…

Я жил как обычный человек, но ничего не чувствовал: ни боли, ни страха, ни голода, ни жажды. Радость, наслаждение, удовольствие… Всего этого я был лишён. Такова плата за вечную жизнь!

Помню, как воевал в кавалерии Оливера Кромвеля во времена английской гражданской войны. Видел казнь короля, но жалости к человеку, который не держал своих обещаний, не испытывал. После смерти Кромвеля отправился в Америку, где долгие годы переезжал с места на место, пока не обосновался в Нью-Йорке.

Всю жизнь меня окружали потусторонние сущности, которых я презирал и ненавидел. Они повсюду следовали за мной. Я не мог изгнать их, ибо «царство, – как сказал Христос, – не может разделиться само в себе», и приказывал им селиться в людях… Но демон входит в человека, только если душа его открыта для соблазнов. Первый шаг к Тьме всегда делаем мы сами! Человек в слабости своей поддаётся искушению и впускает в себя духа. Следом за одним приходят многие другие…

Жизнь – это борьба! Борьба со своими страхами и стремлениями… Отцы-пилигримы, переселенцы-пуритане вели во многом аскетический образ жизни. Это были трудолюбивые верующие люди. И демоны просили меня вернуться в Старый Свет, погрязший в грехе…

Я покинул Венецию сто лет назад, но с тех пор город почти не изменился. Я бродил по тем же улочкам, где мы с Паолой гуляли; воспоминания оживали перед моими глазами и резали моё сердце, словно лезвие ножа… А нечистые духи, выходя из прохожих, кланялись мне. Они были повсюду: в юноше, что шёл в публичный дом, в девушке, что мечтала о страстной любви, в городском служащем, что брал взятки у просителей, в муже, что изменял жене своей, в торговце, что обвешивал своих покупателей…

Люди – своего рода дома для бесов. Человек суть дух и плоть; демоны, некогда бывшие людьми, ищут себе плоть, чтобы предаваться привычным земным наслаждениям. Венеция, сущий город греха, была раздольем для нечистых духов!

Из Венеции я пожелал отправиться на Восток в Московию, но мои невидимые спутники отговорили меня…

Тогда я поселился во Франции, где узнал о масонах и их планах мирового господства. «Масонство, – говорили мои спутники, – ведёт своё начало от древних организаций жрецов Египта и Месопотамии, которые поклонялись дракону как символу бога плодородия. Немногие посвящённые знали правду о владыке мира сего… В 13 веке, когда в Западной Европе существовали артели вольных каменщиков, тамплиеры-храмовники установили связь с изгнанным Люцифером и восстановили поклонение древнему культу… В артели засылались агенты для распространения новой веры. Церкви и храмы, построенные масонами, на самом деле, предназначались для служения Люциферу. Вскоре в среде вольных каменщиков появилась группа, занимающаяся только ритуалами. Они и стали собственно масонами. К началу 18 века масонские ложи проникли во все уголки мира, не исключая и Новый Свет».

Используя масонство, – понял я, – можно управлять миром!

Я отправился в Лондон, где нашёл магистров местной ложи. Они, конечно, отрицали всякую причастность к тайному обществу, и тогда я рассказал им всё, что знаю, и ушёл. Вскоре за мной послали одного юношу, которого я в тёмном переулке проткнул шпагой. Потом перетащил тело в карету и отвёз его магистрам. При виде мертвеца масоны испугались, а я сказал:

– Он будет жить, – несите его в храм!

Тело юноши положили на алтарь, и я коснулся руками головы его. Мертвец открыл глаза… И тогда масоны упали на колени предо мной, думая, что я Бог.

Я же велел им подняться и провозгласил:

– Братья, внемлите мне! Общество должно заявить о себе. Ныне вы стали свидетелями первой инициации, воскресения к новой жизни…

Вскоре в Лондоне появилась Ложа-мать и была принята новая конституция Общества. Слухи о воскресении из мёртвых перелетели через Ла-Манш, и масоны Франции встречали меня как великого магистра. Они ловили каждое мое слово, а я говорил о борьбе Люцифера с несправедливым Богом: